Путь отчаянных - Зверев Сергей Иванович

– С чего вы это взяли? – сказал Локис. – Мы ни про какой аэродром ничего не говорили.

– Мне показалось, – нарочито равнодушным тоном произнес Стив, – что вас не столько интересует сафари, сколько военные самолеты.

– Вы ошиблись, мистер Браун, – сухо оборвал фотографа Локис. – Нас интересует только сафари, и ничего больше.

– Значит, мне и в самом деле показалось, – повторил фотограф, забираясь в машину.

– Чего это он? – настороженно спросил Демидов, переводя взволнованный взгляд с Локиса на Стива. Он ни слова не понял из разговора, но по интонациям догадался, что что-то случилось.

– Похоже, – озабоченно ответил Володя, тоже садясь в «Виллис», – что этот толстяк не так прост, как кажется. По-моему, он догадался, зачем мы здесь.

Демидов крякнул и уселся за руль. Остальные разведчики тоже заняли свои места, но перегретый двигатель никак не хотел заводиться.

– Кажись, приехали, – заявил Купец после многократных безуспешных попыток. – Теперь, пока не остынет, хрен заведется. Так что придется здесь ночевать, доставайте брезент.

Темнота быстро сгущалась, а разведчикам предстояло еще набрать дров и натянуть брезент. Все это они делали молча, торопливо, но слаженно. Перспектива лазать по кустам в темноте с риском нарваться на притаившегося в них хищника не устраивала никого.

Глава 17

Касым нервничал и даже не пытался этого скрывать. Пошли вторые сутки с того момента, как он отправил Касыда и его людей в Баро, чтобы они дождались там русских и попытались их «прощупать». Тайком от Николсона Касым распорядился в случае необходимости уничтожить русских, но только в крайнем случае.

В том, что его приказание будет исполнено, он нисколько не сомневался, поскольку Касыд был его лучшим помощником. И вот он пропал – вместе со своими людьми, машиной и радиостанцией. Касым несколько раз пытался связаться с ним, но все его вызовы исчезали в дебрях эфира. Не отвечал, к удивлению Касыма, и его верный шпион Харат. Это обстоятельство еще больше раздражало бандита.

«Куда делся этот осел? – неприязненно думал он, наблюдая через окно за охранниками. – Он всегда был доступен – и вдруг исчез. Что вообще происходит в этом чертовом Баро?»

Николсону Касым ничего не докладывал. И не потому, что боялся его гнева, а потому, что не считал это нужным, хотя тот несколько раз напоминал ему о своем распоряжении наблюдать за русскими и не упускать их из виду. Касым неохотно отвечал, что русские охотятся и пьют водку, а Николсон только удовлетворенно кивал головой. В его представлении именно так и должны были вести себя русские туристы.

К летчикам он, после того как те попытались вывести самолет со стоянки на взлетную полосу, не наведывался.

Вообще, вся эта история была ему неприятна. Он не сомневался, что они пытались сбежать, хотя сами летчики утверждали, что просто обкатывали самолет, чтобы он не ржавел. Касым сделал вид, что поверил объяснениям, но охрану возле «Ан» все же усилил, заодно приставил дополнительных конвоиров и к самим летчикам. Николсон вроде бы одобрил это решение, но вид у него при этом был кислый.

– Алихамат, – позвал он, – войди сюда.

На пороге мгновенно появился щуплый мужчина, с коричневым, сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Он выполнял при Касыме роль то ли ординарца, то ли денщика, то ли слуги. Почтительно согнувшись в поклоне, мужчина выжидательно застыл.

– От Касыда были известия? – отрывисто спросил Касым.

– Нет, господин... Но есть известия из Вау... – торопливо добавил Алихамат.

– Что там? – без особого интереса спросил Касым.

– Какие-то белые затеяли погоню и перестрелку с полицией, много убитых, есть раненые.

Касым насторожился. Его спина судорожно вздрогнула, ладони мгновенно вспотели от волнения. Медленно повернувшись к слуге лицом, он процедил:

– Когда это было?

– Вчера утром, господин.

– А почему ты мне говоришь об этом только сейчас, собака?

– Вы были заняты, господин, и я не хотел вас беспокоить. – Алихамат еще больше согнулся под тяжелым немигающим взглядом Касыма.

– А ты забыл, что я приказал докладывать обо всех белых, которые крутятся неподалеку от нашей базы? – продолжая буравить денщика глазами, вкрадчиво спросил Касым. – Или, может быть, ты скажешь, что ничего об этом не слышал, скотина?

Алихамат втянул голову в плечи, ожидая удара по ней, но его не последовало. Вместо этого Касым дал сильного пинка под тощий зад слуги, от которого тот отлетел к стене.

– Пошел вон, глупый бегемот! – зло выкрикнул он.

Оставшись в одиночестве, Касым рухнул на лежанку и, прикрыв рукой глаза, принялся лихорадочно размышлять.

Теперь он понял, почему Касыд не выходит на связь. Впрочем, от этого понимания ему легче не становилось. Русские (а в том, что это они устроили перестрелку, он ни минуты не сомневался) очень близко подошли к их аэродрому-базе. Не надо быть пророком, чтобы догадаться, что они здесь ищут. Если Николсон узнает об этом, ему не миновать жестокого наказания. Значит, устранять «досадную оплошность» надо немедленно. Или... Касым вдруг сообразил, что настал тот самый удобный момент, чтобы возглавить всю организацию.

Он рывком вскочил с лежанки и уставился пустым взглядом в стену. Или устранить самого Николсона! Самый простой способ – убить его этой ночью, пока он спит. Вот только кому поручить такое важное дело? Алихамат верен ему, но вряд ли сможет это сделать. К тому же он – его человек, поэтому первое подозрение падет на самого Касыма. Конечно, ему, главе службы безопасности, некого бояться. Но опасения, что кто-то может поддержать Николсона, все равно были. Недаром же этот белый смог в свое время увести большую часть арабов из «Талибана», прихватив у них два истребителя и обслугу к ним.

«Тут нужен какой-то хитрый ход, – возбужденно думал Касым, – чтобы бить наверняка, чтобы не произошло осечки. А что, если...»

– Алихамат! – опять позвал он слугу. – Срочно позови ко мне Махди и Немейри! И будь готов объявить общий сбор. Заодно узнай, чем занят янки. Иди!

На аэродроме базировалась не вся группировка Николсона, а только ее часть. Остальных своих людей Джеймс разбросал по окрестным деревням, где жили преимущественно неграмотные и суеверные крестьяне, которым легко было запудрить мозги. Официально боевики охраняли земледельцев от неких банд, якобы бродивших по округе. Отчасти это было правдой. Южный Судан жил в основном за счет скотоводства и земледелия, выращивая кунжут, арахис, просо, сорго, финиковую пальму. На орошаемых землях возделывали хлопок. В некоторых провинциях собирали гуммиарабик – сок некоторых видов акаций, из которого делали клей. Выращенную продукцию сдавали государственным сборщикам, которые безбожно обирали крестьян. Поэтому среди населения были распространены не только воровство и открытый грабеж, а порой доходило до серьезных стычек, похожих на небольшие военные операции. Так что предложение Николсона содержать на довольствии собственное войско многие деревенские старейшины восприняли с радостью. Правда, она была недолгой. Слишком уж развязно вели себя охранники, и убыток от их бесчинств был значительно больше, чем мог быть от грабителей.

Когда в комнатенку к Касыму втиснулись верные лично ему полевые командиры Махди и Немейри, он уже знал, что ему делать и как себя вести.

– Я считаю, – без всяких предисловий заговорил Касым, – что наш мистер Николсон изжил себя и перестал пользоваться заслуженным авторитетом. А его последняя авантюра с русским самолетом вообще была самой крупной ошибкой, из-за которой под угрозу поставлена вся наша организация. Теперь русские ищут этот самолет по всей Гумхурия ас-Судан. И чем это закончится, не известно даже Аллаху. Я слышал, что русские очень настойчивы и, по моим сведениям, уже устроили бойню в Вау. – Касым откровенно лукавил, потому что команду о захвате «Ан-124» отдал лично он. Узнав о том, что самолет принадлежит российским ВВС, Николсон недовольно поморщился, но смолчал. – К тому же, – продолжал он, – в последнее время мы не провели ни одной значимой акции. А это разлагает людей. И вообще, почему нами, правоверными мусульманами, должен командовать неверный, который не соблюдает наших законов, не совершает намаз и даже не знает Коран?