Михаил Март - Агония страха
У себя дома, где он жил с больным, старым отцом, Журавлев краденых вещей не держал. Узнай старик, чем промышляет его сын с высшим образованием, его хватил бы удар. Журавлев очень любил своего отца. Мать он не помнил, она умерла, когда Вадику не исполнилось и десяти лет. Отец, инвалид войны, воспитывал сына один. Судья, правовед, он старался вложить в сына все самое хорошее. Вадик рос очень способным мальчиком, хорошо учился, с медалью окончил школу, юрфак университета с красным дипломом. Отец ушел на пенсию, а сын приступил к работе в органах правопорядка. Преемственность. Старик Журавлев гордился своим сыном.
Вадим проработал следователем в прокуратуре пять лет и надломился. Что с ним произошло, он и сам не знал, но он завидовал тем, кто сидел перед ним и готовился идти в зону на долгие годы. Романтическая натура тянулась к приключениям, а рутинная работа привязывала к стулу. Много преступников прошло через его кабинет. Среди них были очень интересные люди с собственной философией. Проходили и отъявленные бандиты, которых Журавлев-младший открыто презирал.
В детстве он читал про Робинзона Крузо и Гулливера, мечтал о путешествиях и кладах. Обожал Дюма и его графа Монте-Кристо. До дыр зачитал Конан-Дойля и Фенимора Купера. А жизнь заставила его гулять в старом московском дворике, ограниченном в пространстве, и сидеть за учебниками. А ночью, когда отец засыпал, он проникал в его кабинет, открывал портфель и зачитывался томами уголовных дел, которые отец вел в городском суде. Вадик любил трудности и с успехом их преодолевал, будь то учеба или спорт. Перепробовал он все, что его притягивало. Сначала легкая атлетика, потом альпинизм, затем, когда подрос, отец купил ему мотоцикл за золотую медаль. Мотогонки по льду, покорение вершины, биатлон, стрельба из лука, подводное плавание, верховая езда и фехтование – полный джентльменский набор дореволюционного кадетского корпуса, смешанный с современной школой трюкачей. Он старался походить на тех героев, о которых читал в книгах. Жизнь, сопряженная с риском и полная приключений – вот его стихия. Работа следователем ему также казалась романтичной, пока он не попробовал ее на зуб. Трудно сказать, сколько томов бумаги он исписал за пять лет рутинной работы, и наконец принял сторону тех, кто сидел по другую сторону его.
О том, что он уволился из прокуратуры, Вадим отцу не сказал.
Женщин в его жизни хватало, но они исчезали, не оставляя следов. Никто не смог зацепить его сердце. Он ждал от них чего-то необычного, особенного, а им хотелось замуж, семью и детей. Он еще ничего не видел в жизни, о какой семье можно думать? Возврат к четырем стенам, пеленки, распашонки и чекушка водки после работы?! Несерьезно. Жизнь дается только один раз, и ее надо выпить с наслаждением, а не давиться при каждом глотке, разочаровавшись в большой любви. И, зная тот интерес, который проявляют к нему женщины, Вадим стал их использовать для своих целей. Теперь вместо длинноногих красавиц, он посещал кассирш касс Аэрофлота и вокзалов. Многие нуждались в билетах во время отпусков и через посредников обращались к нему. Он выяснял по компьютеру, что это были за люди, и либо помогал, либо отказывал. Если в Москве оставались родственники или заказчики билетов были недостаточно состоятельными, шел отказ. Ведь это очень важно, если хозяева богатой квартиры уезжают на целый месяц к морю погреть косточки на солнышке. К их приезду все следы исчезнут, а машина будет продана вместе с гаражом. Вроде твой гараж, но замок чужой, вроде твоя машина, но тебя забирают в милицию, как только ты пытаешься ее открыть. Когда такие казусы происходили, Журавлев уже успевал забыть о подобных мелочах.
Сколько их было? Всех не упомнить.
В тридцать лет он изменил свою жизнь и пошел по краю пропасти. Он верил в свою звезду и удачу. Будучи человеком незаурядным, он и вором стал незаурядным. За пять лет – тысячи афер, краж и ни одного привода в милицию. Он дал себе зарок, что скорее повесится, чем попадет в кабинет следователя.
Бог миловал. Однако жизнь слаще не стала. Вадим начал прикладываться к бутылке все чаще и чаще, оправдывая это тем, что он абсолютно одинок в мире.
Сейчас, стоя возле окошка сберкассы с книжками на предъявителя, на которых профессор хранил свои сбережения, Журавлев наблюдал за публикой в зале. Он любил изучать лица и давать характеристики после пристального осмотра. За пять лет работы в прокуратуре и пять лет существования в профессии вора, Журавлев стал неплохим физиономистом и психологом. Как он выражался сам: «Я умею читать биополе клиента и получать о нем нужную информацию без вхождения в прямой контакт».
Вот с улицы вошел мужчина. На вид чуть больше сорока, немного взволнован и растерян. Остановился посреди зала и стал осматриваться, будто не понял, куда попал. Хотел купить хлеба, а прилавки исчезли. Наконец он проснулся. Подошел к окошку и взял несколько пустых бланков. Опять начал озираться, пока не увидел огромный стол, стоящий возле стены.
Что-то в этом типе Журавлеву показалось странным. Солидно одет, дорогой костюм, пухлый дипломат из натуральной кожи, но почему-то странного темно-рыжего цвета. Сидя за столом, он поставил свой портфель немного в сторону, будто чужой. Может быть, бомбу принес. Нет, не похоже. Взял ручку со стола и уткнулся в бланки. Неужели не имеет своей? Деловой портфель, пиджак, а ручки нет? Следующая деталь совсем смутила Журавлева. Из нагрудного кармана пиджака торчала позолоченная оправа очков. Как же он будет писать без очков? Следы на переносице говорили о том, что он носил очки постоянно.
Клиент начал что-то выводить на бланке. Если бы он внес в кассу динамит, то непременно следил бы за двумя вооруженными охранниками, стоявшими с разных сторон операционного зала, а он даже не обратил на них внимания. Что-то этот мужик задумал. Сберкасса тут ни при чем.
Подошла очередь. Журавлев протянул в окошко сберкнижки, улыбнувшись сказал:
– Я хочу аннулировать счета, дорогуша. Уезжаю в другой город. Жаль, конечно, покидать столицу, но не нам, военным, распоряжаться собственной судьбой.
Эта долгая тирада со вложенным в нее обаянием, моментально усыпила бдительность хорошенькой девушки. Журавлев сначала заглянул, кто сидит за окошками, а потом решил в какую очередь становиться. Девушка улыбнулась в ответ и принялась выполнять желание клиента.
Деньги не очень интересовали Журавлева, и он даже не пересчитал крупную сумму, выданную ему в кассе, он не сводил глаз со странного типа за столом, который более десяти минут возился с одним бланком. На свое счастье или беду, Журавлев был человеком очень любопытным и настырным, что в большей степени и помогало ему заканчивать учебные заведения с отличием.
Бросив груду денег в полиэтиленовую сумку, он поблагодарил кассиршу, улыбнулся ей на прощание и отошел в сторону. Желания быстро исчезнуть у него так и не возникло. Дело профессора – пройденный этап, и о нем можно забыть, а вот богатенький простофиля не давал ему покоя.
Журавлев подошел к столу и встал в узком проходе между стеной и стульями, оказавшись за спиной у странного типа. Тот, кажется, ничего вокруг себя не видел и не замечал, а на бланке красовались непонятные каракули. Портфель простофили стоял у него за спиной, прислоненный к стене. Журавлев машинально нагнулся и поднял его. Слишком легкий, чтобы в нем хранилась бомба. Клиент продолжал водить ручкой по исписанному бланку. Надо бы наказать этого психа.
Журавлев быстро направился к выходу. Он вышел из помещения на улицу, где светило яркое солнце, и, не оглядываясь, направился к свой машине. Он торопился. Ему необходимо было заехать в аптеку, купить ампулы и завезти домой. В три часа придет медсестра делать отцу укол, а лекарства не куплены. Журавлев бросил портфель и пакет с деньгами на заднее сиденье, сел за руль и завел двигатель.
Так началась новая веха в жизни замечательного красавчика, везунка и мечтателя. Но он еще об этом ничего не знал.
***Алиса, сидевшая за рулем своей «девятки», стоявшей на другой стороне улицы, не сводила глаз со входа в сберкассу и с машин, которые останавливались возле нее. Обзор был прекрасным. Перед зданием находилась заасфальтированная площадка, а тихая улочка была полупуста. Она ждала. И течение получаса должна решиться судьба ее отца. От нее, к сожалению, ничего не зависело. Девушка сделала все, что могла. Она пошла ва-банк и понимала, что отец не одобрил бы ее решения и действий, но она не видела альтернативы и сделала так, как подсказывало сердце, а не логика и разум. То, что произошло в следующую секунду, испугало ее. Она растерялась.
Из сберкассы вышел высокий молодой человек очень привлекательной внешности. Он нес в руках ее рыжий портфель. Алиса вздрогнула. Ей показалось, будто незнакомец направляется к ее машине. Кто он? Она его не знает. За портфелем должны приехать совсем другие люди, совсем не похожие на этого чопорного пижона. Алиса знала, с кем имела дело, и этот тип никак не вписывается в ту компанию. Неужели Гоша все перепутал? Нет, такого быть не может. Он все знает не хуже ее. Остолоп! Нашла на свою голову помощника! Ему только лапшу на уши вешать в залах суда, а не…
