Сергей Донской - Арктическое вторжение
Как выяснилось в ходе следствия, диспетчер смоленского аэродрома рекомендовал пилоту самолета президента Польши сесть на другом аэродроме из-за сильного тумана, однако тот отказался. Судя по расшифрованным записям черных ящиков, пилот действовал под нажимом министра обороны, который, в свою очередь, выполнял приказ Корчиньского.
Однако эта интрига оказалась ерундой в сравнении с тем сценарием, который едва не привел к вооруженному конфликту России с Польшей. Дело в том, что несколько предприимчивых офицеров ФСБ решили нагреть руки на трагедии и сфабриковали видеофильм, на котором неизвестные сотрудники российских спецслужб задействовали возле посадочной полосы так называемые дым-машины, в результате чего естественный туман усилился, лишив польского пилота возможности сориентироваться при подлете к аэродрому.
Фиктивный ролик был несколько раз перепродан, пока не оказался в распоряжении родного брата Станислава Корчиньского Мирослава. Рассчитывая победить на внеочередных президентских выборах, тот затеял ожесточенную антироссийскую пропаганду. Пиком ее должно было стать обнародование злополучных видеоматериалов.
К своему стыду, Астафьев был вынужден признать, что не в силах ни переубедить, ни запугать Мирослава Корчиньского. Не было и возможности доказать подлог, поскольку время работало против России. Стоило скандалу вспыхнуть в Польше, как он немедленно охватил бы страны Евросоюза и вездесущие США. Учитывая принадлежность Варшавы к Североатлантическому военному альянсу, это грозило отнюдь не только дипломатическими осложнениями.
Вот когда Астафьеву пришло в голову воспользоваться недюжинными аналитическими способностями Глеба Грина. Сказать, что тот с успехом выполнил задание, – значит ничего не сказать. Внимательно просмотрев фальшивку, советник президента обнаружил в ней очевидные огрехи, а затем подсказал, как объяснить Корчиньскому, что положение пойманного за руку шулера окажется весьма незавидным. Польский кандидат в президенты проиграл по всем статьям, сошел с большой политической арены и больше не отваживался на прямую конфронтацию с Россией.
Несколько месяцев спустя человек, сумевший так ненавязчиво помочь президенту переиграть жаждавшую российской крови часть польской политической элиты, был приглашен в резиденцию «Бочаров Ручей» для очередной встречи с Анатолием Астафьевым.
Лететь ему довелось в президентском самолете, на так называемом борту номер один, хотя там ему Астафьев личного внимания не уделил, поскольку готовился к переговорам с президентом Южной Осетии. Предоставленный самому себе, Грин долго бродил по пустынному гостевому салону, выдержанному в белых, голубовато-зеленых, шоколадно-коричневых и золотых тонах. Душевые, туалеты, мебель, посуда, мелкие предметы обстановки, украшения – все было белоснежным, изумрудным, коричневым или золотистым. Исключение составляла лишь двухместная спальная комната с уютными розовыми покрывалами в цветочек, куда нечаянно сунулся Грин в поисках прохладительных напитков.
На верещание сработавшей сигнализации явились двое ребят из охраны президента, попытались заломить нарушителю порядка руки и вытолкать его взашей. Несмотря на недюжинную силу, бойцовские навыки и служебное рвение, сделать им этого не удалось. Не оказывая видимого сопротивления и легко выскальзывая из захватов, Грин покинул спальню самостоятельно, причем один из охранников умудрился повредить себе средний палец на правой руке, а второй больно ушибся переносицей, внезапно поскользнувшись буквально на ровном месте.
Вызванный на место происшествия начальник поста молниеносно оценил ситуацию, уставился на пожимающего плечами Грина и коротко спросил:
– Где тебя натаскивали?
– Натаскивают собак, – был ответ, – а я хоть и друг человека, но двуногий.
Сообразив, о каком человеке идет речь, незадачливые охранники присмирели и перестали бормотать угрозы.
– Комик? – поинтересовался их шеф.
– Трагик, – отрезал Грин.
– Из Главного разведывательного?
– Институт международных отношений.
– А практику небось в странах ближнего и дальнего зарубежья проходил?
– Куда по распределению направили, там и проходил, – парировал Грин.
Начальник поста понимающе хмыкнул. Он и сам был малый не промах, а таких, как этот небритый пижон в костюмчике, достаточно повидал в тех краях, где чаще стреляли, чем болтали языком. Он признал в Грине человека своей породы, обученного с одинаковым успехом как убивать, так и выживать. Для этого не обязательно было обладать волевой челюстью, накачанными мускулами и пистолетом в наплечной кобуре. Люди, подобные Грину, не выделялись в толпе, появлялись в нужном месте внезапно и незаметно, а потом так же неожиданно исчезали, оставляя за собой трупы, взорванные автомобили и выпотрошенные сейфы. Один такой специалист стоил роты спецназовцев ГРУ, а иногда и батальона, в зависимости от обстоятельств. В придачу к физическим данным, диверсионным навыкам, железным нервам и искусству перевоплощения они имели еще один бесценный дар: холодную, трезвую, светлую голову.
– Ты по самолету больше не шастай, – предупредил начальник поста не грозно, а скорее по-дружески. – У меня приказ.
– Понял, – кивнул Грин с самым серьезным видом. – Больше не повторится, подполковник.
– Отк...? – машинально взглянув на свое плечо, на котором не было ничего напоминающего погоны, начальник поста откашлялся, прежде чем задать вопрос внятно. – Откуда тебе известно мое звание?
– Для майора слишком матер, для полноценного полковника молод, – пояснил Грин. – Иногда, конечно, я ошибаюсь, но в данном случае, как видите, попал в точку.
– Слушай, а мы никогда не встречались раньше?
– Извините, не припомню.
Оборвав таким образом беседу с самым холодным и неприступным выражением лица, на которое он был способен, Грин возвратился на свое место и уставился в окно, по старинке именуемое иллюминатором.
Он избегал заводить ненужные знакомства и терпеть не мог вынужденное общение. Стоило подполковнику взять чересчур панибратский тон, как Грин отгородился от него непроницаемой стеной отчуждения. Он не нуждался в так называемых дружеских отношениях с кем бы то ни было. Порой некоторые люди бывали ему полезны, но в большинстве случаев Грин запросто обходился без них.
Его не огорчило и не напрягло то, что Анатолий Астафьев так и не уделил ему времени до самого конца полета. По пути из аэропорта в резиденцию Грин ехал в президентском лимузине, где услышал рассказ о ЧП в Арктике, увидел фотографии с места событий и получил задание, поставившее его в тупик.
Ехали они на «шестисотом» «Мерседес Пуллман Гард», изготовленном по спецзаказу, ехали быстро, точнее, мчались, несмотря на солидный вес автомобиля. Бронированные стекла были рассчитаны на то, чтобы отразить выстрел из гранатомета. Толщина корпуса и двенадцатисантиметровой титановой крыши позволяла выдержать тяжесть танка.
Сидя в салоне с телевизором, холодильником и спецсвязью, Грин внимательно просматривал снимки и злился на музыку, игравшую приглушенно, но все же не настолько тихо, чтобы не мешать сосредоточиться. «Ды-ы-ым над водо-о-ою», – заунывно тянул по-английски вокалист, пока Астафьев лаконично и зло комментировал фотографии. Как обычно, он сидел сзади, предпочитая не автомобиль водить, а гонять на квадроцикле, джете и снегоходе. Его вопросы, прозвучавшие после просмотра фото, доносились до ушей Грина словно издалека. И они накладывались на свои собственные, встречные вопросы. «Каким образом возможно вычислить убийц полярников, находясь в Сочи? Почему для этого не задействованы все спецслужбы России? Чем может быть полезен тут он, Грин, давно отлученный от разведки?»
Не пожелав давать какие-либо разъяснения, Астафьев попросил подождать его до вечера, предложил чувствовать себя в «Бочаровом Ручье» как дома и вежливо выставил из «Мерседеса».
Причина такой торопливости выяснилась очень скоро. Едва Анатолий Дмитриевич успел умыться, переодеться и попить чаю с дороги, как в резиденции объявилась малочисленная, но достаточно шумная югоосетинская делегация.
Прибывшие выглядели слегка обалдевшими после автопробега из Цхинвала в Сочи. Окинув взглядом их запыленные машины, Грин подумал, что осетины могли бы не экономить на самолетах, учитывая те миллиарды рублей, которые им постоянно выделяет Россия с августа 2008 года. Неужели финансы и впрямь используются на восстановление городов и дорог, а не только на нужды госчиновников, как это происходит на территории всего бывшего СССР?
Понаблюдав за президентом Южной Осетии Эдуардом Котойды, Грин решил, что этот человек дорожит собственной головой куда больше, чем надетой на нее короной. Своего не упустит, но набивать карманы дармовыми российскими деньгами поостережется, дабы не лишиться покровительства и защиты Кремля.
