Сергей Зверев - Принцип мести
– Это на одной чаше весов. А что на другой? – спросил я.
Оказалось, мы ровным счетом ничего не теряем. В любом случае в проигрыше не останемся.
– Так где это, в Непале или все-таки в Таиланде?
Игнатий, как и полагалось заинтересованному лицу, был дотошен и желал вникнуть во все детали более основательно.
– Тибета знаес? Это тама.
Он обещал дать нам подробную карту маршрута, по которому мы должны будем проследовать, и вручить статуэтки, дающие право их предъявителям участвовать в состязаниях. Оказалось, путь нам предстоял неблизкий, практически через всю Бирму, по-новому Мьянму, на север страны. Конечная цель путешествия – буддийский монастырь в верховьях реки Нмайки, впадающей в главную водную артерию страны Иравади. Прибыть на место нам следовало не позже первого декабря, дабы зарегистрироваться и пройти отборочный тур, нечто вроде квалификационного поединка с одним из участников боев, и приступить к подготовке ко второму туру, который планировался на начало января. Финал был приурочен к бирманскому новому году – тинджану, приходящемуся на середину апреля.
Перспектива встретить новогодние праздники под пальмой Игнатия не воодушевила. Думаю, протоиерей был вполне искренен, поскольку не мыслил их в отрыве от семьи. Я усомнился, хватит ли нам денег, на что директор ресторана ответил многословными заверениями, смысл которых сводился к одному: нам ничего не понадобится, нас снабдят всем необходимым.
– Надо как следует все обдумать, – сказал я.
– Обдумать это холосо, – ответил хозяин заведения.
– Я никуда не поеду, – буркнул Игнатий. – Лучше вступлю в православное братство трезвости «Отрада и Утешение». Брошу пить, подыщу хорошую работу, женюсь...
– Зенючь? – заулыбался Су Кин Вон. – Мы найдем тебе класивую невесту.
– Нет, только не это! – отшатнулся от него Игнатий. – Знаю я ваших невест.
– Нет, вы плиходите, – настаивал директор.
– Мы придем. Я приду. Завтра. Чтобы дать окончательный ответ.
Мне удалось несколько смягчить категорический отказ Игнатия.
Когда мы вышли из китайского ресторана, я спросил его:
– Ты серьезно? Собираешься бросить пить?
– Почему бы нет? Для начала почитаю «Святоотеческие наставления о молитве и трезвости» епископа Феофана, вдохновлюсь. А там...Да будет фортуна нашим солнцем зимою и тенью летом!
– Да, удача нам не помешает.
* * *– Будем считать, что операция под кодовым названием «Иравади» началась, – сказал Олег, когда мы сообщили ему о результатах наших «переговоров» с администрацией китайского ресторана.
– Но есть одно но, – на всякий случай решил подстраховаться я. – Денег на дорогу – а их понадобится никак не меньше тысячи долларов – у нас нет.
– Об этом не беспокойтесь. Все расходы берет на себя некое заинтересованное лицо.
Олег задумчиво улыбнулся и посмотрел на пухлую папку с материалами очередного расследования, лежавшую у него на столе.
– Открою вам небольшой секрет. У нас есть кое-что на одного из местных лидеров «преступного сообщества», как теперь официально именуются криминальные структуры. Вы его, конечно, знаете: это мандариновый король Ахмед. В паре с одним высокопоставленным чиновником из губернской администрации, который через сеть его торговых точек реализовывал продукты питания – они поступали за счет федерального бюджета, – этот типчик наворовал несколько миллионов рублей. Имеем мы право взять его за вымя в интересах дела? Он сейчас готов арендовать для вас самолет и спецрейсом отправить хоть в Папуа Новую Гвинею. Почему бы нам не воспользоваться его любезным предложением?
– Ответ мы должны дать сегодня, – напомнил Игнатий.
– Ничего не случится, если вы придете на сутки позже. Это будет выглядеть правдоподобнее. Встретимся здесь же, в «Бистро», послезавтра утром...
В назначенный час мы вошли под своды китайского ресторана и в ожидании директора скромно уселись за свободный столик в дальнем углу – подальше от любопытных глаз и лишних ушей. Обслуживающий персонал держался с нами подчеркнуто вежливо, хотя и несколько нервозно. Немногочисленные посетители, – кажется, это была какая-то вьетнамская делегация и несколько туристов-поляков – не обращали на нас никакого внимания.
Наконец из-за перегородки (ее на удивление быстро восстановили) показалось излучающее радушие лицо хозяина заведения. Су Кин Вон сделал нам знак следовать за ним. Мы прошли в маленький уютный зальчик, очевидно, предназначенный для почетных гостей и кулуарных встреч. Оформлен он был несравненно богаче и затейливее, чем «общепит»: пагоды на берестяной коре, лебеди и цветы из перьев, пейзажи из перламутра и большая надпись из золотых иероглифов на стене. Мы поинтересовались, что она означает. После достаточно путаного перевода нам удалось выяснить ее приблизительное содержание: «Настал день, когда Мастер приказал им спуститься в долины и растаять среди других...» Скульптурная декорировка «крылатый фарфор» и стол, инкрустированный дымчатыми топазами, дополняли интерьер.
– Вы плиняли мое пледлозение? – улыбчиво поинтересовался директор.
– Да. Мне нелегко было уговорить моего друга. Но теперь он согласен, – сказал я. – Извините, что мы опоздали, – время на размышление, отведенное нам, истекло еще вчера...
– Нисего стласного, – успокоил меня Су Кин Вон. – Все холосо.
Он принял таинственный вид. Мы переглянулись. По-богатырски статная фигура Игнатия, непомерно большая для этого камерного помещеньица, внушала спокойствие и уверенность. Никто не проронил ни слова.
Уже знакомый нам официант внес несколько блюд и среди них ароматницу с каким-то благовонием. Прежде чем перейти к сути дела, нас решили как следует попотчевать. Однако не следовало забывать, что восточное гостеприимство подчас неотделимо от восточного коварства. Мы не притронулись к угощениям и, не теряя драгоценного времени, попросили хозяина заведения прямо перейти к делу.
– Вы толопитесь?
– Нас ждут.
– Кто?
– Правильнее было бы сказать не кто, а что. Великие дела, – нашелся Игнатий.
Видя нашу непреклонность, Су Кин Вон сбросил маску загадочности и властно приказал одному из официантов принести то, что по праву принадлежит нам. В ожидании выполнения своего распоряжения он непрестанно щурился и заискивающе предлагал что-нибудь отведать. Мы под различными благовидными предлогами уклонялись от этой чести: у Игнатия неожиданно разыгралась язва желудка, я очищал организм от шлаков воздержанием от пищи. Директор ресторана не стал настаивать: приняв из рук обслуги какой-то свиток и две бархатные коробочки, он протянул их нам.
– Это калта и плопуск.
Я открыл коробочку и увидел нэцке, маленькую статуэтку, изображавшую толстого, плотоядно улыбавшегося китайца с округлым животом. Оказалось, это божество довольствия и счастья Милэфо. Именно оно служило пропуском в буддийский храм; человек, не предъявивший нэцкэ, не мог быть допущен к боям без правил. Свиток, естественно, был подробной картой Бирмы и Тибета, согласуясь с которой мы должны были попасть в конечный пункт нашего путешествия.
– Зелаю успеха. Больсе я вам не нузен, – сказал директор и замер перед нами в почтительном поклоне.
– Как ты думаешь, много он на нас заработал? – спросил я Игнатия, когда мы вышли из ресторана в темень октябрьского, пронизанного холодными ветрами вечера.
– Все зависит от ставок и процента комиссионных. Но я почти уверен: через пару месяцев в нашем городе откроется еще одна китайская забегаловка.
* * *Как нам и было рекомендовано, все выездные документы для поездки в Непал мы оформили через турфирму «Кредо Сервис Тур». На все про все, включая выдачу загранпоспортов, ушло не больше недели; все-таки содействие компетентных органов дает определенные преимущества тем, кто может на него рассчитывать, и заметно ускоряет кругооборот людей, услуг и денег в природе. Не скрою, я проникся уважением к «бойцам невидимого фронта» в лице Олега и ему подобных немногословных людей, честно выполняющих свой долг, несмотря ни на какие политические измы и экономические передряги, будоражащие нашу страну. Собственно, к поездке я подготовиться не успел – даже не заглянул в энциклопедический словарь, чтобы узнать, куда нас несет нелегкая. О Непале мне было известно лишь две вещи: во-первых, именно на территории этого государства в его нынешних границах в ночь неполной луны в год 623 до нашей эры родился принц Сидд Хартха, более известный под именем Будда. Во-вторых, я где-то слышал (наверное, на каком-нибудь офицерском застолье), что гражданами Непала могут считаться только дети, сделанные не палкой и не пальцем. Все.
Прежде чем отправиться в аэропорт, я решил немного прогуляться за городом. Если есть рай на земле, то он выглядит примерно так же, как лес осенью. Я бродил по мелководью золотых рек, прислушиваясь к шуршанию листьев под ногами и шуму деревьев, и думал об Анюте. У большой любви длинный разбег; маленькая любовь бежит вприпрыжку. Мне казалось, все еще у нас впереди, мы преодолеем все выпавшие на нашу долю испытания, и соединимся, и будем счастливы. Вместе с тем смутные опасения, вызванные предстоящим свиданием с моей возлюбленной, бередили душу. Прошло много, слишком много времени. Анюта могла меня забыть, вычеркнуть из своей жизни. Да и с прежней моей семьей было не все еще ясно, ведь у меня росла дочь. И думать прежде всего надо было о ней, о том, чтобы ей было хорошо – со мной или без меня.
