Наталья Корнилова - За миг до удара
Лет ей было чуть больше, чем мне, может, двадцать пять или двадцать шесть.
Огромные глаза её, немного раскосые, будто убегающие к вискам, смотрели напряжённо и испуганно. Красиво очерченные полные губы слегка подрагивали.
Прямые длинные каштановые волосы выбивались из-под белой шляпки красивыми, завивающимися на концах прядями. Обеими руками она держалась за скромный букетик роз, словно боясь, что он сейчас упадёт и разобьётся. Одним словом, это была очень эффектная женщина со слабыми нервами. Или с большими проблемами.
Подойдя к ней вплотную, я окинула её лицо презрительным взглядом и небрежным голосом с хрипотцой бросила:
– Вы от Фиксы?
Женщина, которая, наверное, до последнего мгновения не верила, что я появлюсь, сразу вся сжалась, напряглась, побледнела, губы виновато скривились, и она кивнула. И протянула мне розы.
– Садитесь в машину, – ледяным тоном сказала я, развернулась и пошла к джипу.
…Заехав в наш двор, я остановила машину под деревьями, в тихом уголке, чтобы боссу удобнее было фотографировать нас прямо из окна своего кабинета, и заглушила двигатель. Под передней панелью был установлен «жучок», чтобы босс мог не только слышать наш разговор, но и записать его на диктофон.
Все было продумано и подготовлено к тому, чтобы заманить бедняжку в расставленную сеть, где страшно умный паук по имени Родион сожрёт её с потрохами и получит за эту невинную услугу с неё же двадцать тысяч баксов. По крайней мере, мы все, включая бомжа Майкла, на это очень рассчитывали.
Не поворачиваясь к ней, сохраняя на губах и в глазах холодное презрение, я хрипло проговорила:
– Фото с собой?
– Да, – она дёрнулась и суетливо полезла в сумочку. Я наблюдала за ней в зеркало. Длинные бледные пальцы её заметно дрожали. Вытащив обыкновенный почтовый конверт, она протянула его мне. – Вот, посмотрите, такая подойдёт?
Распечатав конверт, я вынула фотографию. Это был снимок «Полароидом». В нижнем углу стояла дата, из которой следовало, что снимали этого поджарого красавца минувшим летом на острове Таити. Закинув руки за голову, он возлежал в шезлонге, подставив лицо лучам тропического солнца, уже наложившего на него коричневый загар. Рядом с ним, по обе стороны шезлонга, сидели две девушки без верхних деталей купальников, гладили ему крепкие волосатые бедра и смотрели на него как на свой единственный и надёжный источник дохода. На заднем плане тут же, под боком, виднелся бассейн, там ещё кто-то плескался, причём уже совсем без одежды.
Мужчине было около пятидесяти, но он очень хорошо сохранился, сразу видно – в юности, да и сейчас, наверное, много занимался спортом. У него было плотное телосложение, небольшой животик, на котором проглядывались остатки пресса, и очень серьёзное и строгое лицо с умными глазами. Чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила и уверенность в том, что все и вся вокруг обязаны служить ему и доставлять удовольствие. По крайней мере, пока он в состоянии за это платить. А денег у него, судя по всему, было не мерено.
– Ну как, – робко спросила она, – подойдёт? Он почти не фотографируется – не хочет свою личность афишировать. Этот снимок я у него в столе нашла и выкрала. Правда мерзавец? – Она с надеждой заглянула мне в лицо.
– Мне до фени, кто он такой, – грубо ответила я. – Как тебя зовут?
– Светлана. Нет, уж вы меня выслушайте, – упрямо заявила она вдруг с истеричными нотками в голосе. – Вы же должны понять, почему я это делаю! Или вы считаете, что…
– Заткнись! – оборвала я её, поддерживая имидж бездушной убийцы. – Где он работает? У меня время – деньги.
– Ну пожалуйста! – взмолилась она, схватив меня за руку. – Ну что вам стоит, а? Мне ведь даже поделиться не с кем, а так хочется получить чьё-то понимание и одобрение! Это займёт не больше пяти минут. Прошу вас, Люся, не оставляйте меня наедине с совестью. – Она всхлипнула, в глазах появились слезы.
У меня засвербило в горле, я прокашлялась и отвернулась, давая понять, что мне все равно, пусть делает что хочет. Она быстро заговорила, захлёбываясь словами:
– Этот кабан старше меня на двадцать пять лет. Он просто купил меня три года назад для выходов в свет. Тогда ему это ещё было нужно, подонку. Он тогда имя себе зарабатывал. А я его полюбила, между прочим. Да-да, вы не верите, а это так. Не могу же я лечь в постель с человеком, в которого хоть чуточку не влюблена! Год мы с ним прожили, как в сказке, он меня всюду с собой возил, на Канары, Багамы, Сейшелы, в Канны на фестиваль и так далее. А потом, когда нахапал кучу денег и не нужно уже было притворяться перед всеми, какой он хороший, умный и замечательный, просто плюнул на всех и стал жить только в своё удовольствие. Ладно на всех – они мне до лампочки, – но он ведь и на меня плюнул! – Она в ярости сжала кулачки и постучала костяшками друг о друга. – Запер меня в четырех стенах нашего коттеджа, охрану поставил, чтобы с меня глаз не спускали, а сам, как видите, баб на своей вилле во Французской Полинезии трахает. Купил себе шикарную виллу на Таити, а меня туда не возит. А думаете, мне не хочется в этом бассейне искупаться и с мальчиками порезвиться? Ещё как хочется! Мало того, что он подонок, так ещё и ревнивый, как не знаю что!
Собственник проклятый! Не хочет, видите ли, чтобы я ещё кому-то, кроме него, доставалась. А я ведь ещё молодая, красивая… Я ведь ничего? – Она опять заглянула мне в глаза через зеркало. – Ну скажите, разве мне уже пора умирать?
Я мужественно промолчала.
– Вот и я тоже так думаю, что не пора, – приняв моё молчание за согласие, возбуждённо продолжила она. – Мне ещё пожить нормально хочется, как все, в своё удовольствие. А этот кобель мне условие поставил: не дай бог узнает, что я с кем-то встречаюсь, и мне и хахалю моему – конец наступит.
Ублюдок! Вы думаете, как я вас нашла и смогла сюда приехать? Сказать?
Я опять промолчала.
– И скажу, – с угрозой проговорила она. – Мне пришлось под охранника лечь. Он, конечно, тупой жеребец, но зато мне хоть какая-то отдушина. Он думает, что я за него замуж выйду, когда Олега не станет, – губы её брезгливо скривились. – Нужен он мне потом будет триста лет… Он мне и про Фиксу сказал, и телефон ваш достал…
– Кстати, где мой номер у тебя записан? – прервала я её.
– Ваш номер? – Она слегка опешила. – Нигде не записан. Я его наизусть выучила. Игорь сказал, что это большой секрет и записывать его нельзя нигде. Я так и сделала. А что?
А то, что мне необходимо было узнать настоящий номер телефона этой киллерши Люси. Но сказать ей об этом я не могла. А босс заявил, чтобы без Люсиного номера я домой не возвращалась. И мне пришлось идти на хитрость. Вынув из бардачка блокнотик с ручкой, я протянула его «клиентке» и приказала:
– Напиши мне его на бумаге.
– Зачем? – удивилась она, принимая блокнот.
– Делай, что говорят! – процедила я и уже мягче добавила:
– Я хочу стереть его из твоей памяти.
– Да, а это как? – ещё больше ошалела женщина, округлив глазищи.
– Обыкновенно, – буркнула я. – С помощью гипноза. Пиши и не базарь…
– К-как? – она от волнения начала заикаться. – Г-гип-пнозом?! Вы и это умеете?!
– Кончай трепаться! – прикрикнула я. – Пиши… Она торопливо воспроизвела по памяти цифры, и я тут же вырвала блокнотик из её рук. Номер мне абсолютно ни о чем не говорил, кроме того, что это было где-то в нашем районе и одна цифра была не правильная – иначе бы она не попала к Майклу. Взяв карандаш, я переписала номер, изменив в нем две цифры, и отдала ей со словами:
– Теперь запомни вот этот номер. Прочитай пять рай вслух, добавляя моё имя. Начинай.
Она взяла номер и стала испуганно повторять:
– Люсин номер такой-то… Люсин номер такой-то… Затем я забрала блокнотик, сунула его обратно в бардачок и посмотрела на неё:
– Через час ты будешь помнить только этот номер.
– Да? А если вдруг и тот тоже вспомню? – пролепетала она.
– Не вспомнишь, – твёрдо сказала я. – Итак, где работает твой муж, где он часто бывает и какая у него охрана?
– Олег президент одной очень крупной фирмы по продаже компьютеров и оргтехники. Её рекламу ещё по телевизору все время крутят. Офис находится на Рождественке, дом 33, это старинный дом, бывший особняк Ягоды. Там ещё большая вывеска у них. У него бронированный «Мерседес» и двое постоянных личных телохранителей. Меня охраняют другие. Каждый вечер в девять часов он ездит в частную сауну. Это на Соколе. Раньше он меня туда водил, а теперь перестал. Это уже его собственная сауна. Я уверена, что там есть шлюхи. Пожалуй, это все, что я знаю. И вот ещё что. В Москве он бывает очень редко – все больше по заграницам мотается, контракты заключает или отдыхает, сволочь такая. Но сейчас он в городе. Пробудет ещё два дня и опять улетит. Так что за эти два дня вам его нужно будет… – Она осеклась, заморгала и тихо пробормотала:
– В общем, вы сами знаете, что нужно сделать. Но ко мне это не должно иметь никакого отношения. Я должна быть чиста и невинна, как слеза. Если мама узнает…
