Анатолий Гончар - Привал с выдернутой чекой
– Почему?
– Не знаю. Сказали, – опять быстрый взгляд на подполковника, – было бы можно применить авиацию – обошлись бы и без нас. Более того, ввиду совершенной секретности, рассчитывать вам приходится только на самих себя, впрочем, я это уже сказал. Так что постарайтесь не встревать, иначе, пока суд да дело, она уже залетела, – усмехнулся Мохов.
А я решил вставить свое слово:
– Товарищ полковник, как я понимаю, задача не простая?
Комбат хмыкнул:
– А как я понимаю, задача предстоит очень сложная, но какая конкретно, сказать не могу, конкретику вам объяснит товарищ… – Мохов запнулся, видимо зная настоящую войсковую принадлежность приехавшего «товаристча», и я понял, что нечто чуть ранее сверкнувшее в его глазах было вовсе не неприязнью, а чем-то другим, – …подполковник. Нас не посвятили, – добавил он с сарказмом.
– Даже так?! – сорвалось с моего языка невольное восклицание. Комбат неодобрительно покосился в мою сторону, но замечания делать не стал и продолжил как ни в чем не бывало:
– Хорошо хоть, при возникновении у вас чрезвычайной ситуации нас в известность поставить обещали. – Слова комбата прозвучали для меня не слишком оптимистично. – Так что, Виктор Петрович, не все так безнадежно, в случае чего надейся: четыре группы мы будем держать в готовности. И даже говорят, – он опять покосился на подполковника, – две пары вертолетов, аж сюда на площадку поставят. – Чувствовалось, что комбату ужасно не нравится происходящее, но какой-то спущенный сверху приказ заставляет его повиноваться. – В общем, Виктор свет Петрович, надейся, но не слишком рассчитывай: пока поднимемся, пока долетим, держаться долго придется.
– Я понимаю.
– Ну и славно, – вроде как обрадовался комбат, а на лбу залегла очередная морщина, и он повернулся к ротному. – Так, товарищ майор, – обратился комбат к Белову. – Мы с тобой пошли, пусть товарищи тет-а-тет пошушукаются.
Глава 9
Как выяснилось, батальонное начальство могло бы и не уходить, ни во что сверхсекретное подполковник меня не посвятил. Уточнил вооружение, количество личного состава, предупредил о готовности столкнуться с плотным минированием, ну так мы всегда готовы – в группе два миноискателя, и все поголовно в саперном деле неплохо подкованы. О характере предстоящей задачи не распространялся, только сообщил, что мне будет передано дополнительное снаряжение, и подчеркнул необходимость сохранения строгой, прямо-таки абсолютной тайны. Хотя что хранить, если он мне ничего так толком и не рассказал?
Пришлось до самого убытия носить на лице задумчивую мину посвященного в великий секрет мудреца.
Выдвигались мы вечером, ибо передвигаться, как мне сообщили, предстояло по ночам. Пайков получили на четверо суток, воды запасли на столько же. Вооружение почти штатное: три пулемета, две винтовки «СВДС», один АС «Вал», «РПГ-7» на этот раз мы не получали, зато у каждого второго автоматчика имелся одноразовый гранатомет.
Когда колонна из двух машин выехала с территории ПВД, к ней присоединился все тот же неприметный «уазик». Через час пути, проезжая какое-то полностью разрушенное село, «уазик» остановился и уже знакомый мне подполковник, как выяснилось лично сидевший за рулем, поднял руку, останавливая ехавшие за ним машины.
– Вылезайте, приехали, – распорядился он.
– К машине! – вылезая из кабины, в свою очередь скомандовал я. И сразу же до меня донесся голос Болотникова:
– Командир, в какую сторону сваливать?
И что я мог ему ответить, если по-прежнему оставался в неведении относительно дальнейших планов? Вот и вот-то.
– Да идите вы… вон в тот разрушенный дом идите, – выбрав направление, махнул я рукой на развалины, близ которых стоял подполковничий «уазик».
Мои парни пошли в указанном направлении, а я, гадая, в какую сторону нам предстоит отправиться, подошел к подполковнику.
– Товарищ генерал… – произнес я. Подполковник вздрогнул и резко развернулся в мою сторону. Похоже, я угадал – он вытаращился на меня, не понимая, от кого ко мне поступила такая секретная информация и, похоже, даже вознамерился задать каверзный вопрос: «Откуда, мол, дровишки?» – но я уже пошел напопятную, начав извиняться: – Простите, товарищ подполковник, машинально вырвалось, задумался.
– Задумался? – недоверчиво покосилось на меня его превосходительство, но развивать тему оно не стало.
– Товарищ подполковник, хотелось бы уточнить задачу.
Подполковник окинул меня взглядом, хмыкнул и, поманив старшего колонны замполита майора Звягинцева, приказал:
– Уезжайте! – Мой вопрос был им решительно проигнорирован.
– Как, прямо сейчас? – Звягинцев хотел добавить: уезжать, не дождавшись ухода группы? Но, видимо сообразив, что ему не предполагается знать направление нашего ухода, обернулся лицом к колонне и, не дожидаясь ответа подполковника, махнул рукой: «Разворачивайтесь!»
Грузовики попылили в обратный путь, мы же, спрятавшись в прилегавших к дороге развалинах, принялись ждать. Чего или кого, подполковник не пояснил, а, загнав свой «уазик» между двух стен обрушенного снарядом здания и надеясь на нас как на собственную охрану, завалился спать. А вот мне не спалось. Эта совершеннейшая секретность начала меня не по-детски напрягать. Мало того, что нам заранее отказали в поддержке с воздуха, так еще мы до сих пор не знали причины поднятой вокруг суеты. И мне это не нравилось. Очень не нравилось. Я чувствовал себя строителем древней гробницы, коему по окончании работ предстояло пойти на заклание. Конечно, сейчас времена были уже далеко не те, но в жизни и не такое случается. Хотя здраво рассудить, на заклание нас никто отправлять не собирался, более того, отправляют одну группу – значит, твердо рассчитывают, что сделаем что положено и вернемся никем и ничем не замеченными. А это в какой-то мере уже обнадеживает.
Я все еще продолжал размышлять над превратностями судьбы, когда с того же направления, что приехали и мы, показался неприметный «пазик». Обычный, советских времен, «пазик». Вначале я услышал звук его пыхтящего на всю округу мотора, и только потом из-за развалин показалась светло-синяя крыша.
– Олег, – окликнул я Литовцева, находившегося неподалеку от подполковничьего «УАЗ». – Разбуди товарища.
Но, сказав, понял, что опоздал: дверца «уазика» распахнулась, и из-за руля вывалился слегка сонный подполковник.
– Автобус, – сразу упредил я его вопрос. Подполковник удовлетворенно кивнул и, совершенно не заботясь о том, что его могут увидеть посторонние, вышел на дорогу. А «ПАЗ» меж тем, допыхтев последние остававшиеся до нас метры, чихнул клубом дыма и заглох, не доезжая до подполковника метров десять. С водительского сиденья выскочил седенький, но шустрый благообразный старичок и, радостно улыбаясь, направился к нашему сопровождающему. Обнялись они как старые знакомые, и почти тотчас обернувшийся к нам подполковник скомандовал:
– Быстро загружайтесь в «пазик»!
– Черт! – Я ругнулся. Мог бы и предупредить, тогда бы мы уже стояли в готовности. С другой стороны, если рассудить, минутой раньше, минутой позже – лично я пока в этом не видел никакой разницы, но тем не менее скомандовал: – Хватаем шмотки и в колымагу!
Мои разведчики засуетились, а наш сопровождающий продолжал командовать.
– Все сразу на пол, из окон не высовываться! – громко звучали его распоряжения. Со старцем он уже распрощался, и тот, шустро добежав до автобуса, занял водительское место. А я, наоборот, терзаемый разнообразными, по большей части негативными чувствами, двинулся к виновнику, или, точнее сказать, предвестнику нашего «путешествия».
– Задача, товарищ подполковник? – Разозлившись, я в очередной раз решил ему напомнить о том, что до сих пор пребываю в дебильном неведении.
– Тебе все объяснят, когда придет время, – опять отмахнулся от моего вопроса этот напыщенный индюк. – А на данный момент ты со своей группой поступаешь в полное распоряжение уважаемого Ибрагима. Его просьба равносильна приказу. Понятно?
– Так точно! – не слишком учтиво буркнул я.
– Дальше вы только с ним. Он – ваш проводник и начальник.
– Да черт бы вас побрал, – разозлился я, – но задачу вы мне поставите или нет? Я, в конце концов, кто – командир группы или поводырь вашего тощего старикашки?
– Старикашки? – усмехнулся подполковник. – Товарищ Ибрагим – один из самых почитаемых здесь, в Сирии, людей, мудрейший человек. У тебя, может быть, когда-нибудь выдастся возможность побеседовать с ним. Очень будешь удивлен. – И строго насупив брови: – Так, старлей, базар окончен! С этой минуты твой командир-отец – наш уважаемый старец. Понятно, надеюсь?
– Понятно, – глухо отозвался я. Действительно понятно, чего ж тут понимать-то? Старец уважаемый – наш начальник, и точка. А в остальном пустота. Сказав кучу всего, подполковник не сказал ничего. Какая мне разница, кем является мой проводник тире босс? Уважаемым или неуважаемым? Мудрым или последним тупицей? Мне гораздо важнее знать мою задачу и координаты места назначения. О чем я нашему теперь уже бывшему сопровождающему так прямо и сказал.
