Сергей Зверев - Точка выброски
— Правильно, но в данный момент я не могу ни на один день оставить экспедицию. Я занята буквально день и ночь. Я и рада бы отправиться в столицу, но никак не могу, — сокрушенно сказала мадам Жаклин. — У нас там… В общем, я сейчас очень занята, наступил весьма серьезный период в наших раскопках.
— Понятно, понятно. Я прекрасно представляю, насколько это сложно и интересно одновременно — извлекать из земли ее тайны, сокрытые давным-давно. Ну, а как вообще продвигаются раскопки, если это, конечно, не секрет? Наверное, уже что-нибудь нашли? — оживился коммерсант.
— Нет, пока что не нашли, но я чувствую… — замялась профессор, неопределенно пошевелив пальцами. — Возможно, в самое ближайшее время…
— Ясно! Я немедленно сам займусь этим вопросом. Я, хоть тоже человек занято?й, но конечно сделаю все, что от меня зависит. Тем более что моя профессия предполагает более свободный график. Ну, знаете. Все время контакты, переговоры и прочее… Не буду откладывать дела в долгий ящик, — решительно хлопнул ладонями по столу коммерсант. — Прямо сейчас же съезжу на городскую почту — знаете, мой спутниковый телефон тоже, как назло, отказал. Просто какое-то стихийное бедствие. Как нарочно, все вышло из строя. Недавно, кстати, разговаривал с одной местной старухой, так та прямо так и заявила: конец света, дескать, уже не за горами, и спасется только тот, кто является приверженцем самой справедливой религии. Ну, к сожалению, ни вы, ни я ими не являемся. Остается надеяться, что все это произойдет не так скоро, — хихикнул представитель. — Таким образом, решено — поеду, позвоню в наше посольство. Вы правы — такие находки нельзя оставлять без внимания.
— Вот и отлично! — обрадовалась профессор Жаклин. — У меня словно камень с души спал. А то ведь я терзаюсь — как же быть в такой сложной ситуации. Вы поезжайте туда, а я немедленно возвращаюсь к себе в лагерь. Только вот ненадолго загляну на городской базар по дороге. Работа не ждет.
— Конечно, мадам! — улыбнулся коммерсант. — Разве может быть иначе? Мы же с вами земляки, французы, и должны помогать друг другу. Я вам скажу откровенно — мне уже осточертела эта страна, этот проклятый климат и местные чиновники. Мне уже иногда кошмары снятся. А что делать? Работа есть работа, и никуда от этого не деться.
— Конечно, — кивнула профессор, думая о своем.
— Вот я и говорю, — продолжал собеседник. — А ведь у меня дом в Бретани. В свое время я уехал из Парижа в провинцию и ни разу об этом не пожалел. Вот многие говорят: ах, столица, ах, Париж. А я вот ничего хорошего в этом не вижу. Суета, шум, нервотрепка. Мне этого и на работе хватает. А дома, знаете, хочется мира и покоя. Так вот, какие там у меня чудесные места! Домик стоит на самом побережье, вокруг пригорки, дубовые леса, речушка прозрачная журчит — ну, просто рай на земле, да и только! И жена так же считает, и дети. У меня ведь двое — мальчик и девочка…
Слушая болтовню не в меру разошедшегося соотечественника, профессор в конце концов не выдержала и распрощалась, сославшись на крайнюю занятость. Проводив «мадам археолог» до ее джипа, французский коммерсант одновременно с ней сел в собственный автомобиль и поехал на центральную площадь городка, где остановился прямо напротив здания почты. Выключил двигатель и немного посидел в машине, размышляя о чем-то серьезном, нахмурив лоб. Затем снова завел машину и уехал с площади, решительно направив свой «Ситроен» с широкими покрышками в сторону крепости на холме.
Глава 16
Жаклин возвращалась в свой лагерь, думая лишь о предстоящих раскопках. Сделав все, что от нее зависело в этой странной истории, она успокоилась и почти выбросила ее из головы. Кровавые буквы на футболке и похищенные российские гонщики казались ей уже чем-то далеким и нереальным. Будучи человеком целеустремленным, она концентрировалась на своем деле почти без остатка. Уже несколько лет француженка жила исключительно мыслями о древнеримском войске, останки которого, пролежавшие почти две тысячи лет под песками Сахары, она сможет найти и предъявить миру. Древний Рим был ее детской мечтой, сказкой, занимающей ее воображение с того момента, когда она научилась читать. Ко времени окончания школы она прочла уже всю древнегреческую и древнеримскую литературу, начиная от знаменитых «Одиссеи» и «Илиады» Гомера и заканчивая многотомным трудом Тита Ливия «История Рима от основания города». Ее называли одержимой, и действительно, в этом была правда, она буквально бредила этим городом, этой великой империей. Но главной ее страстью стали римские легионеры. Жаклин, даже разбуженная ночью, могла без запинки перечислить численность воинского состава каждого подразделения римлян в любой период существования Римской империи. Она досконально знала все о вооружении, снаряжении, быте и отдыхе воинов тех времен. Ее докторская диссертация была посвящена Гаю Светонию Паулину — знаменитому полководцу и государственному деятелю. Особенно подробно в ней был освещен британский период деятельности этого военачальника, его решающая роль в подавлении знаменитого антиримского восстания Боудикки, предводительницы кельтского племени икенов, покончившей с собой после разгрома ее войска легионами Гая Светония. Жаклин удалось найти почти неизвестные материалы на эту тему, и диссертация стала весьма заметной в ученых кругах, представив автора как одного из наиболее успешных исследователей в этой области. Но вот об африканских подвигах этого военачальника и особенно о том, куда же могло пропасть его пятитысячное войско, было известно во много раз меньше. И это не могло не волновать Жаклин.
Диссертация была написана и защищена пять лет назад. Гуннар Давидофф, шведский муж Жаклин, подумал тогда, что теперь-то его супруга успокоится и решится наконец родить ему наследника. Поначалу все складывалось именно так. Счастливые супруги построили себе дом в окрестностях Стокгольма, где, немного в стороне от многочисленных соблазнов цивилизации, стали наслаждаться друг другом и строительством семейного быта. Гуннар почти отошел от дел принадлежащей ему пивоваренной компании, ограничив свою деятельность там участием в ежегодном собрании акционеров. Жаклин, в свою очередь, отказалась от преподавательской работы и, неожиданно для себя, начала писать сценарий художественного фильма — о Боудикке и Светонии Паулине, заказанный ей британской кинокомпанией. Все шло хорошо, размеренно и спокойно. Гуннар ощущал себя абсолютно счастливым, точно так же выглядела и супруга.
Но однажды ей попался под руку журнал со сделанными со спутника подробными фотографиями Сахары. Эти фотографии изменили все. Дремавший глубоко внутри вулкан внезапно проснулся. Со спокойной жизнью было покончено. Жаклин немедленно вернулась в родной Париж. Сценарий кинофильма о римлянах и бриттах был отложен на неопределенное время, как и рождение ребенка. Все силы доктора Давидофф теперь были отданы только на то, чтобы организовать экспедицию в то место, в котором, и она ни секунды в этом не сомневалась, покоятся останки пропавшего легиона. Сопротивление, которое ей пришлось преодолеть, подготавливая экспедицию, было поистине грандиозным. Никто из ее бывших соратников и единомышленников не поверил Жаклин и не поддержал ее гипотезу. Наоборот, на научных конференциях и в исторических и археологических журналах чуть ли не каждый специалист по Древнему Риму только и делал, что высмеивал «бредовую идею профессора Давидофф». И здесь она почувствовала, как сильно любит ее муж. Гуннар Давидофф безоговорочно поверил в догадку Жаклин. Неспособный помочь ей в ее научных спорах, он все свои усилия бросил на то, чтобы расширить свой бизнес и собрать как можно больше денег на археологическую деятельность собственной жены. И это ему удалось. Через четыре с половиной года доходов от бизнеса хватило на организацию экспедиции. Только на таких условиях Французская Академия наук и Парижский университет согласились стать формальными руководителями поисков пропавшего легиона. И то только потому, что Жаклин удалось представить перед ними своего мужа «чудаковатым шведским миллионером, способным пожертвовать большие деньги на науку», которым он на самом деле не являлся. Гуннар Давидофф был безумно любящим ее человеком, готовым ради своей Жаклин буквально на все.
Отъехав от базара и свернув к холмам на дорогу, ведущую к лагерю, Жаклин не переставала размышлять по поводу последних находок. Она подумала, что в их раскопках настал переломный момент. Найденные мелкие фрагменты чего-то, отличного от песков пустыни, и намеки на чужеродность происхождения мельчайших кусочков, остававшихся на проволочной сетке после просеивания песка, сами по себе ничего не говорили о правильности выбранного для поисков места. Но профессор Давидофф чувствовала, что нечто серьезное для подтверждения ее гипотезы они обязательно найдут. И это должно было произойти в самое ближайшее время. Это чувство вроде бы ничем не подкреплялось, но оно было таким сильным, что Жаклин уже почти не сомневалась в том, что она в шаге от открытия.
