Сергей Самаров - Иногда пули – как снег на голову
Спрятаться за поворотом скалы смогло лишь несколько человек, двое или трое. Банда была в целом уничтожена. Только у эмира Хафизова, как понимал старший лейтенант Арзамасцев, оставалось еще достаточно сил, чтобы оказать сопротивление. И главное в том, что известно было только ущелье, но неизвестно, где и как в этом ущелье бандиты прячутся, какими системами защиты обладают. Это еще предстояло узнать…
– Старший лейтенант Арзамасцев, – коротко козырнув, представился Валентин Павлович, – командир разведвзвода сводного отряда спецназа ГРУ.
– Лейтенант Варсонофьев, командир взвода спецназа внутренних войск, – встречно представился сердитый командир взвода «краповых». – Скажи-ка мне, старлей, как так получилось, что вы сначала нас обстреляли. У меня после вашего обстрела двое погибших.
– Вас обстреливали не мы. Там была другая банда. Пятнадцать человек.
– И где она сейчас?
– Идет по пути к Аллаху. Банда уничтожена. Только одному удалось бежать, у моего снайпера патроны закончились. Но он побежал в ту банду, которая тебя сразу атаковала. Может быть, сейчас лежит на склоне среди других. А их эмир убит. Кстати… А ты родом не из Варсонофьевского переулка?
– Нет. Я вообще из Пензенской области. К Москве отношения не имею даже косвенного.
Но произнесенное слово «кстати» относилось, судя по всему, вовсе не к переулку в центре Москвы, а к личности убитого эмира. Арзамасцев вытащил из кармана его документы, раскрыл паспорт, в который были заложены водительские права и полис медицинского страхования. Посмотрел.
– Ага… Это был Дарвиш Джаббарович Зайналабидов, известный, кстати, человек. Уже пару лет, кажется, в розыске. То-то у него полис медицинского страхования старого образца. Не успел сменить. Или возможности не было. А теперь уже и необходимости такой нет.
– Зайналабидов? Я тоже слышал про такого. Это он организовал все?
– Нет. Он просто шел на стрельбу. По звуку.
– Понятно. А как спецназ ГРУ оказался там, где ведет боевые действия спецназ внутренних войск?
– Это я должен спросить, как спецназ внутренних войск оказался там, где спецназ ГРУ проводит сложную боевую операцию и при этом всю операцию нам чуть ли не срывает?
– Ладно. Мы просто преследовали бандитов, ограбивших продовольственный склад внутренних войск. Случайно на месте оказались и начали преследование.
– У тебя, лейтенант, скоро должен быть сеанс связи. Мне так сообщили…
– Основной мы провести не могли. Шел бой. Остался контрольный.
– Доложи обстановку своему командованию. Я пока постараюсь сделать так, чтобы твой взвод временно передали под мое командование. Мне в любом случае подкрепление необходимо. Твой взвод или другой – мне разницы нет. Твой, по крайней мере, обстрелянный…
Арзамасцев вытащил трубку, показал, что будет сейчас звонить, и отошел в сторону…
Глава десятая
Группа под командованием капитана Кита Бармана вернулась благополучно и привела с собой инструктора для полковника Даррелла и грузинских пограничников, которые его сопровождали. Пришедший оказался китайцем и даже по-английски разговаривал с традиционным китайским акцентом. За последние годы в США выросли целые китайские кварталы, и слышать такой акцент полковнику Дарреллу, как и капитану Киту Барману, доводилось многократно. Однако поскольку этот господин прибыл к полковнику как инструктор, общаться с ним приходилось совсем не так, как общаются с китайцами американцы в чайна-таунах[12], не свысока. И даже более чем вежливо.
– Как вас зовут? – спросил полковник.
– Давно уже забыл, – с традиционной для услужливого и вежливого китайца улыбкой сказал новоприбывший. – Когда-то я работал на китайскую разведку, и мне дали псевдоним Чен. Под этим же именем я работал на советскую разведку. А когда стал офицером АНБ, то предпочел сохранить за собой привычный псевдоним. Меня так и зовут – мистер Чен. Настоящее же свое имя, которое мне дали когда-то родители, я прочно забыл. И не прилагаю никаких усилий, чтобы вспомнить.
– Это бывает, – согласно кивнул Кит Барман.
Капитан прекрасно знал, что существуют страны, в которых родственникам иностранного разведчика живется несладко, и потому сами разведчики предпочитают скрывать свои настоящие имена. А в мировой разведывательной сети каждого третьего разведчика, имеющего китайские корни, зовут Ченом.
– Я тоже офицер АНБ, – сказал Даррелл. – Вы в каком звании?
– Разве это важно? Если вам важно, можете звать меня полковником. Хотя я никогда не носил свой мундир. Ни в одной из разведок, в которых служил.
– Я тоже полковник, но мундир иногда ношу. Не вижу причины стесняться того, что заслужил, – без вызова, просто констатируя факт, произнес Даррелл.
Но он уважительно оценил звание китайца. И даже сам понимал, почему это получилось уважительно. Инструктор редко носит такое высокое воинское звание. Значит, это хороший инструктор и ценный для АНБ кадр. И еще это вроде бы говорило косвенно, что доверие, которое в числе прочих специалистов потерял на Украине полковник Даррелл, понемногу восстанавливается. Если к нему командируют хорошего инструктора, то готовят к важным и серьезным действиям. К человеку, которому нет доверия, хорошего инструктора не пошлют. Это известная аксиома – ни один инструктор не в состоянии сделать из бестолкового агента специалиста высокого полета. Это или есть, или этого нет.
Полковник Джефферсон Даррелл не желал сам себя принижать и давать себе низкую оценку. Ему готовят новую командировку и начинают готовить, как обычно, с запасом времени…
Сам полковник Даррелл в здешних пещерах не распоряжался, и потому с относительно удобным размещением Чена вынужден был обратиться к эмиру Хафизову. При этом он заметил вдруг некоторую непривычную пустоту в пещерах. Обычно здесь было даже тесновато, и в каждом проходе можно было встретить одного или нескольких моджахедов, которых теснота не угнетала. Сейчас же никто не встречался в переходах. Время подходило к ужину, в это время моджахеды еще не ложатся спать. Они вообще поздно ложатся и еще позже встают, а зимой, как казалось полковнику, даже впадают в какое-то легкое состояние зимней спячки, как медведи. Сейчас же никто не спешил, не суетился с мисками и ложками в руках, не приходилось сторониться, чтобы пропустить несколько человек, и никто не сторонился, пропуская полковника. Обстановка была необычной.
Оставив капитана Бармана в его закутке в общей пещере, Даррелл вместе с Ченом перебрался в соседнюю пещеру, соблюдая особую осторожность при преодолении деревянных приставных лестниц, с которых легко было свалиться, и снова постучал в металлическую дверь грота эмира.
Обычно Даррелл не ждал приглашения, но в этот раз эмир опередил его.
– Заходи, кто там? – сказал он почему-то торопливо, словно ждал кого-то.
Даррелл вошел и придержал дверь, давая пройти своему инструктору. Чен вежливо улыбнулся эмиру и приложил в знак приветствия обе руки к груди с легким поклоном.
– Это мой инструктор, эмир. Познакомьтесь – полковник Чен. Он китаец, но прекрасно говорит по-английски. К сожалению, не знает местных языков.
– Жаль… – покачал головой Эльмурза Шуайбович. – Я хотел спросить у него, что там произошло в верхнем ущелье. Были слышны взрывы. Встречающие ничего не сказали? Что там капитан Барман? Что-то рассказывал?
– Они встретили группу уже на половине пути к нашему лагерю. Но взрывы у границы они слышали. Спросить полковника?
– Конечно.
Даррелл объяснил Чену, чем интересуется эмир, и Чен вдруг начал говорить на языке, который самому полковнику Дарреллу был почти незнаком, хотя он и догадался, что это русский. Даррелл вспомнил, что Чен служил когда-то в русской разведке, значит, русским языком владел, но он не сказал об этом Эльмурзе Шуайбовичу, чтобы все разговоры передавались через него, и это давало возможность быть в курсе всех дел. Но Чен, видимо, сразу сообразил, что эмир джамаата в России не может не знать русского языка, и заговорил без напряжения, легко подбирая слова. Дарреллу оставалось только угадывать смысл по интонации и выискивать аналогию с украинскими словами.
– Границу мы перешли без проблем и уже углубились в ущелье, когда послышался звук двигателей вертолетов. Прилетело два вертолета. Но мы раньше спрятались среди трещин в стенах. Вертолеты были, видимо, снабжены тепловизорами, видели свечение наших тел и потому начали стрелять «НУРСами». В мою трещину тоже доходил жар от напалма, но пришлось терпеть. И запах был неприятный. Не знаю, что подумали пограничники, может, решили, что по ущелью шли волки и спрятались от вертолетов. Но после двух заходов и нескольких залпов вертолеты развернулись и улетели в сторону границы. А мы сразу двинулись дальше.
– Сколько с вами было пограничников?
– Три солдата и один офицер погранслужбы.
