Дмитрий Черкасов - Балканский тигр
Биолог подтянул тело за ноги и перевалил на обочину.
Мужчина лет сорока, обыкновенная внешность. Судя по лицу, хоть и искаженному гримасой боли, алкоголем не злоупотреблял. И не мог по пьянке утонуть в канаве глубиной по колено.
Рокотов расстегнул на трупе овчинную поддевку и рубашку, проверил тело под брюками.
Никаких следов удара. Кости грудной клетки не повреждены, позвоночник в порядке. Крови тоже нет, что однозначно указывает на отсутствие ножевых и пулевых ранений.
Глаза у трупа прищурены. Влад пальцами разлепил веки. Склера была в порядке, лишь зрачки расширены до того, что почти перекрыли всю радужную оболочку. Но такое происходит и при болевом шоке.
«Непонятно. С виду — совершенно здоров. А передвижной прозекторской под рукой не имеется. Тем более что тут, видимо, требуется гистология, а не примитивное вскрытие… Хотя кто мне мешает? Живых в этой деревне нет. И налетать с криками: „Что ж, ты, сволочь, глумишься над трупом?!“ — никто не станет… А почему он отбросил лапти, узнать надо. Из соображений самозащиты. Мало ли что…»
Рокотов прошелся по улице, заглядывая в каждый двор.
Пусто.
«Хорошо. Приступим, помолясь…»
Владислав разместил тело на ровном участке обочины и вытащил свои инструменты — набор скальпелей, узкий десантный нож и тесак. К тесаку он присоединил ножны, и получились клещи.
Конечно, можно было, обойтись и без вскрытия. Просто выложить тело на дорогу и уйти. Рано или поздно жители вернутся, мертвеца опознают и похоронят. Но Владу мешала его привычка доводить до конца любое дело. В каждой проблеме он старался добраться до сути.
Рокотов сделал продольный разрез на груди трупа от горла до пупка, развел ткани в стороны и клещами перекусил ребра. Обнажились внутренности. Биолог закатал рукава куртки и, орудуя скальпелем, по порядку извлек сердце, печень, почки, селезенку и желчный пузырь. Желудок и кишечник решил не трогать, чтобы не задохнуться от запаха: респиратора-то нет.
«Со стороны я, наверное, похож на каннибала, свежующего добычу и выбирающего кусочек посочнее. Реализм на грани обморока… Так, внешне сердце в порядке. Ни разрывов, ничего. Печень и почки — тоже. А что у нас с селезенкой?»
Влад ощупал селезенку, почему-то ставшую твердой, как камень. Это было необычно — внутренние органы человека деформируются подобным образом только при хроническом заболевании. Или при использовании боевой химии.
Биолог тщательно вымыл руки в проточной воде, ополоснул инструмент и, поднявшись, внимательно осмотрелся по сторонам. Вскрытие было завершено за двадцать минут, но, как это часто случается, старые вопросы остались. Да еще и новые добавились.
Уже не скрываясь, Рокотов направился к ближайшему дому, ногой выбил входную дверь, зашел в комнату и остановился в раздумье. Худшие предположения подтвердились: хозяева были мертвы. Лежали на своих кроватях.
В соседней комнате десятилетняя девочка распласталась на полу, а маленький мальчик сжался комочком у окна.
Влад вышел во двор. Обходить соседние дома смысла не имело, там он наткнется на то же самое. Вся! деревня в течение нескольких минут была поражена! сильнейшим химическим оружием. По всей вероятности — нервно-паралитическим.
Остаточных явлений биолог не боялся. Боевой газ рассчитан на моментальное действие, чтобы уничтожить неприятеля и не повредить собственным войскам. Через тридцать-сорок минут он разлагается на безопасные составляющие.
«Нечто вроде зарина или фосгена, — устало подумал Рокотов. — Распылили взрывом контейнер, и все дела. Пустая железяка валяется где-нибудь в поле. Естественно, без опознавательных знаков. Полный аут! Какому же уроду такое в голову пришло? Или это из той же категории, что и уничтожение Ибарицы? Доказательство этнических чисток… Если так, то в самом скором времени тут будет толпа западных журналистов в сопровождении косоваров. И мне придется туго… Но! В любой деревне есть телефон. Пусть не в каждом доме, но есть. Так, номер Марко я помню…»
Влад быстрым шагом добрался до центральной площади, прикладом разбил окно административного здания и залез внутрь.
Телефон, к счастью, работал.
— Да-а, — после трех гудков раздался голос тетушки Ангелины.
— Утро доброе, это Владислав. — Биолог представил себе удивление пожилой женщины и продолжил: — Тетя Ангела, позовите, пожалуйста, Марко. И сделайте вид, будто звонят какие-нибудь родственники. — Он всерьез опасался, что Ангелина завопит от радости и к телефону бросятся его бывшие подчиненные. А объяснять перевозбужденным сербам, где он и что с ним, времени нет.
Спустя минуту трубку взял Марко.
— Слушаю тебя.
— Здравствуйте. У вас есть знакомые в военном ведомстве?
— Да. Племянник в комендатуре Крушеваца.
— Можете с ним связаться?
— Безусловно. — Старик ничего не спрашивал. Если Влад захочет что то сообщить о себе, сам скажет. Если нет — то и болтать попусту нечего.
— Ага… Значит так. Я примерно в пяти километрах к востоку от Сочаницы. В деревне. Как называется — не знаю.
— М-гм… Я понял.
— Требуется немедленно направить сюда войска. Деревня полностью уничтожена. Видимо, химическим оружием с воздуха.
— Боже! Ясно. Сейчас же звоню…
— Только обо мне не упоминайте. Придумаете как?
— Не беспокойся, это мои проблемы.
— Все. Конец связи, — Владислав положил трубку.
Теперь надо уносить ноги. И как можно быстрее.
Рокотов не сомневался, что через час другой патрули югославской армии войдут в поселок.
* * *Полного майора и худощавого капитана из отдела "Т" Главного Разведуправления Генерального Штаба друзья называли Толстый и Тонкий. Те не обижались и иногда даже поддерживали беззлобные шутки в свой адрес.
Толстый первым обнаружил странности, имевшие место в точке приземления пилота со сбитого американского «стелса», и увязал их с гипотезой, будто бы в том квадрате, возможно, находился российский биолог, о судьбе которого не было никаких достоверных сведений. Согласно официальным документам, он был благополучно вывезен самолетом МЧС России в самом начале войны, а потом трагически погиб в авиакатастрофе. Его квартира была тут же оформлена на подполковника внутренней службы из питерского ГУВД, не имеющего с Рокотовым никаких родственных связей.
В официальную версию Толстый не верил ни на йоту. И Тонкий был с ним солидарен. Негласная проверка выявила еще большие несуразности. Но жестких доказательств подделки документов и совершения преступлений со стороны высоких должностных лиц пока не находилось.
По служебной необходимости Тонкий съездил на неделю в Петербург, где проживал пропавший биолог, и параллельно со своей работой навел кое-какие справки по этому делу.
В воскресенье Толстый и Тонкий встретились в парке: они договорились не обсуждать на работе тему собственного расследования.
— Ну? — нетерпеливо спросил Толстый, когда приятели двинулись по аллее вдоль пруда.
— Веселье продолжается, — Тонкий огладил бородку. — Квартира перешла в собственность родного племянника Ковалевского.
— Что за птица?
— Ковалевский Николай Ефимович, пятьдесят седьмого года рождения, уроженец Брянской области. В Питере живет с девяносто пятого года, — на память Тонкий никогда не жаловался, — женат вторым браком, от первого имеет сына. Был прописан у первой жены. Прошлое темное — привлекался за вымогательство, которое потом переквалифицировали в самоуправство…
— Бандит? — уточнил Толстый.
— Да нет, дерьмо мелкое… Типа бизнесмен. На пару с дружками из ментовки пытались получить деньги с левого человека. Под видом взыскания долга. Труслив, заложил всех своих подельщиков.
— Почему не сидит?
— Дал на лапу следователю и прокурору района. Обычная история.
— Где теперь?
— Вот это малость поинтереснее. Наш Колюня нынче — главный защитник прав обездоленных граждан Питера. Возглавляет движение «За права очередников». Соображаешь? Кредиты-шмедиты, ипотека-фигатека, расселение общежитий, членские взносы и так далее. В ба-алышие люди метит. Избирался депутатом, но провалился. Денег не хватило. Теперь мышкует по очередникам на жилье.
— Грамотно, — хмыкнул Толстый. — У племяшки — контакты в жилищном фонде, а дядюшка ему освободившиеся квартирки подыскивает. Семейный подряд, понимаешь.
— Угу, — Тонкий поддал носком ботинка пустую банку из-под джин-тоника. — Судя по всему, этот случай у них не первый. Племяш раскатывает на новой «вольво», а мент достраивает себе коттедж под Рощино.
— Я вот чего не пойму: как они в такое короткое время смогли это дельце прокрутить? И кто им сообщил, что Рокотов не вернется?
— Вопрос… А если он жив? И через месяц явится к себе домой? В этой истории что-то многовато допущений. Проворачивать подобную схему можно, только если объект гарантированно мертв. То есть — владелец квартиры. Но Рокотов был в Югославии, и никаких подтверждений его гибели ни старший Ковалевский, ни младший получить оттуда не могли. Иначе их придется перевести в разряд суперагентов… Но ведь агенты не станут заниматься кражей имущества. Или они готовы пойти на устранение Рокотова, если тот все же объявится? Опять чушь выходит…
