Виктор Доценко - Остров Бешеного
— Ваш земляк Сергей Мануйлов с уникальной профессией «спасатель», жених одной моей прелестной знакомой! А это — Матвей Смирнофф, известный нью-йоркский адвокат!
— Александр Позин, политолог! — как-то снисходительно представился тот.
Савелию он не понравился: похоже, воображала и балабол. Таких Савелий терпеть не мог и избегал с ними любых контактов.
Когда они с Матвеем взяли по бокалу и отошли к окну, Матвей вопросительно взглянул на Савелия, который отрицательно покачал головой, что означало: я такого не встречал и даже не слышал о нем. Реакция Савелия еще более укрепила Матвея в его презрении к американцам, которые вечно преувеличивают и собственную роль, и влиятельность своих знакомых.
Гости продолжали прибывать. Скучая, Савелий бродил по огромной гостиной, разглядывая висящие на стенах картины и посматривая в окна, выходившие на Центральный парк.
Матвей, прихлебывая виски со льдом, бурно обсуждал детали какого-то сложного судебного процесса с коллегой или журналистом. Когда Савелий попадался хозяйке под руку, она его представляла вновь прибывшим как еще одного гостя из Москвы, с обычной американской бестактностью давала понять, что этот малый вовсе не главный гость, ради которого их всех пригласили.
Савелий неловко чувствовал себя в этой толпе одетых в дорогие костюмы мужчин средних лет, широко улыбавшихся и громогласно друг друга приветствовавших. Он расслабился и не старался запоминать их имена, а также не пытался «услышать» их мысли. Зачем ему тратить свою энергию на этих фатоватых гостей? Он чувствовал себя чужаком, как на самом деле и было. С этими людьми у него не было ничего общего, что и подчеркивалось недоуменно-скучающими взглядами, которыми они одаривали его персону.
Одной из последних прибыла небольшого роста мулатка — единственная среди белых гостей — в сопровождении бритого наголо мужчины средних лет. В его лице угадывалось нечто восточное.
«Ну вот, знаменитая американская политкорректность в действии — нужно разбавить компанию представителями других рас!» — ехидно подумал Савелий и на этот раз сильно ошибся. — Как только эта пара вошла в дом, разговоры в гостиной разом стихли, и все посмотрели на вошедших. Савелий понял, что кто-то из них действительно важная птица. И похоже, что важной персоной была, как ни странно, мулатка, а не ее бритоголовый спутник. Хозяйка выборочно представляла ей некоторых гостей, в том числе и господина Позина. который с кокетливой улыбкой стал ей что-то говорить. Она вдруг громко расхохоталась и хлопнула его по плечу. Кое-кто из гостей, отвлекаясь от аперитивов и бесед, дружески помахал мулатке в знак приветствия.
— Знаешь, кто это? — спросил Савелия подошедший Матвей.
— Наверное, тележурналистка какая-нибудь, — предположил Савелий.
— А вот и ошибся. Кондолиза Гатти — крупный политолог, один из лучших специалистов по России, а если честно, та еще сучка. Занимала высокий пост в администрации президента Буша-старшего, а теперь главный советник по внешнеполитическим вопросам кандидата в президенты Буша-младшего, и, если он победит, поговаривают, ее прочат в советники по национальной безопасности. Училась она в университете Денвера, где ее научным руководителем был беглый чешский дипломат еврейского происхождения — Джозеф Корбел, родной батюшка нашей с тобой любимой Мадлен Олбрайт, нынешнего госсекретаря США.
— Интересная картинка вырисовывается! — усмехнулся Савелий.
— А ты как думал? — хмыкнул Матвей. — Можешь себе представить, как при таких наставниках она относится к нашей России… — Будучи с рождения американским гражданином, Матвей, тем не менее, всегда считал себя русским, временно проживающим вне родины: уроки прадеда-есаула были усвоены отлично… — А происхождение ее вообще горючая смесь — мать из обеспеченной афро-американской семьи, дед, по-моему, методистский священник, а вот папа Кондолизы — венгерский еврей, семья которого бежала от фашистов в Америку.
«То-то наш господин Позин перед ней так заюлил», — неприязненно подумал Савелий.
Он попытался «услышать» его мысли, но это почти не получалось — Позин находился слишком далеко, и Савелий уловил лишь их обрывки.
«Явилась наглая жидовская морда!» — вдруг четко «услышал» Савелий, однако понять, кого так обрадовало появление Кондолизы, не сумел — вокруг было слишком много народу.
«Однако жива еще в США расовая и национальная нетерпимость», — язвительно подумал Савелий про себя и незаметно приблизился к группе, где стояли хозяйка, Кондолиза и ее спутник. В этот момент хозяйка как раз его и представляла:
— Крупный бизнесмен мистер Широши, — она повернулась к Позину, — а это, господин Широши, известный российский политолог Александр Позин. Думаю, что вам обоим будет интересно это знакомство.
— Нисколько не сомневаюсь, — любезно заметил Широши.
— Спасибо, мне тоже так кажется, — согласился Позин с чуть заметным поклоном.
— О Матвее Смирнофф, господин Широши, я вам рассказывала, а это — Сергей Мануйлов, его будущий родственник, с одной из самых уникальных и романтических профессий — спасатель, из Москвы!
Широко и дружелюбно улыбаясь, мистер Широши по-восточному низко поклонился и по-восточному церемонно поприветствовал обоих, прикасаясь к руке каждого обеими руками, после чего произнес на великолепном английском языке:
— Я не знаю, как благодарить судьбу и вас, очаровательная хозяйка, за то, что в вашем прекрасном и гостеприимном доме мне выпала честь встретить выдающихся людей России, страны, которая меня влечет с раннего детства, с того самого времени, когда я впервые прочел рассказы Чехова; Достоевским и Толстым я увлекся уже потом. И мне так хочется побывать в России.
Литературные пристрастия заезжего японца мало занимали коренных американцев, но русские выслушали его с почтительным вниманием.
Угощение, как справедливо предположила Зинаида Александровна, было довольно скудным. Вся трапеза состояла из овощных салатов, сандвичей и холодной ветчины, а на сладкое был предложен яблочный пирог. Приступив к кофе, гости начали задавать вопросы господину Позину, и светская вечеринка постепенно превратилась в вечер вопросов и ответов, то есть в своеобразный бенефис господина Александра Позина, который был представлен хозяйкой как «крупный политик и ученый-политолог в одном лице»…
Вначале посыпались вопросы о Путине. Высказывались откровенные опасения, что он, как бывший кадровый сотрудник КГБ, не сумеет устоять перед соблазном жесткой диктатуры и задушит слабенькую русскую демократию. Савелий по достоинству оценил, как ловко Позин вышел из положения, сославшись на знаменитого правозащитника и диссидента академика Сахарова, утверждавшего, что в первом управлении КГБ, где как раз и работал Путин, служат наименее коррумпированные и наиболее образованные люди России.
Вполне к месту Позин ввернул, что Путин первый после Ленина руководитель России, который свободно говорит на двух иностранных языках и к тому же убежденный рыночник. Аудитория внимала Позину вполне благосклонно. Но один краснолицый, с пышными пшеничными усами, грузный мужчина все никак не унимался:
— Мой дед родом с Украины. Он мне рассказывал, что за люди служили в КГБ. И я никогда не поверю, чтобы бывший сотрудник КГБ был искренним приверженцем свободы слова и свободной печати. Вот и этого вашего Лебединского, у которого собственный телеканал, арестовали…
На это Позин ответил, что в свое время лично он был против того, чтобы позволить Лебединскому практически в одиночку контролировать один из самых популярных российских телевизионных каналов, но тогда к его мнению никто не прислушался, как не прислушались к его совету и сейчас: он предлагал не оказывать на Лебединского грубого давления.
— Но, — с явным сарказмом добавил Позин, — давление на Лебединского дало обратный результат. Его четырехдневное заключение в знаменитую Бутырскую тюрьму, в камеру которой ему тут же доставили холодильник и телевизор, привлекло к его персоне такое внимание общественности, которого он бы, даже при самом большом желании, не добился ни за какие деньги. А тиражи его изданий и рейтинги его канала и радиостанции резко взметнулись вверх…
Естественно, возник вопрос и о притеснении бедных евреев. На что Позин ответил, что никаких проявлений антисемитизма на государственном уровне в России он не видит, после чего назвал ряд евреев, занимавших и занимающих в настоящее время высокие государственные посты, упомянув, в частности, многолетнего главного советника по вопросам экономики Президента Ельцина профессора Левинсона.
— Конечно, — согласился — Позин, — на бытовом уровне антисемитизм в современной России встречается, ну а где его нет?
— Что вы хотите этим сказать? — бросил ехидно кто-то из толпы гостей.
