У судьбы на мушке - Сергей Васильевич Самаров
– Так точно, товарищ генерал-полковник. В отдельном взводе три миномета: один калибра восемьдесят два миллиметра, два трофейных калибра восемьдесят один миллиметр. И запас мин для активной стрельбы.
– И прекрасно. Отдельный взвод выставляй на берег реки, ближе к мосту. А морская пехота подожмет их со стороны окопов. Интересно, куда бандиты пойдут? А для Кологривского я еще проведу инструктаж…
* * *
Времени на подготовку батальону было отпущено достаточно. Через два с половиной часа в притолоку штабного блиндажа постучали, полог из одеяла был отброшен, и вошел майор Огнев, командир соседнего батальона.
– Ну что, готовы сменщиков принять? – как обычно, с кислой физиономией спросил майор. У Бармалеева всего за несколько дней знакомства сложилось устойчивое впечатление, что у Огнева хронически болят зубы, так как он всегда сквозь зубы разговаривал. Но спрашивать его и напоминать про зубы он не стал. Был у Бармалеева такой опыт: когда он еще командовал ротой, один из его командиров взводов никак не мог бросить курить. И стоило завести с ним об этом разговор, как старший лейтенант тут же просился выйти на свежий воздух. А на свежем воздухе он сразу закуривал. Оказалось потом, что напоминание о курении вызывало у старлея сильнейшее желание закурить. Бармалеев опасался вызвать своим вопросом возвращение острой боли у майора Огнева и потому от своих слов воздерживался. Воздержался и в этот раз.
– Мы-то готовы, – ответил подполковник майору. – А вы принять готовы?
– Щекин, Дима… – позвал майор, и в блиндаж вошел начальник штаба соседнего батальона, круглолицый и румяный капитан Дмитрий Щекин, за руку поздоровался с майором Лаптевым, а здороваясь с Бармалеевым, просто приложил руку к груди и вежливо чуть склонил голову. Словно опасался, что Бармалеев побрезгует с ним за руку поздороваться.
Майор Лаптев выложил из сейфа на стол папки со своими бумагами, что-то передал капитану Щекину, что-то оставил себе. После чего майор Лаптев с капитаном Щекиным вышли на передачу окопов и блиндажей, а в штабной блиндаж начали заносить коробки со своими принадлежностями связисты батальона Огнева. Сержант-связист, что раньше сидел в блиндаже с Бармалеевым, быстро набрал на компьютере текст приемо-сдаточного акта, распечатал его на принтере, подписал сам и дал подписать сменщику, а потом поставили утверждающую подпись и подполковник Бармалеев – как сдающая сторона, и майор Огнев, как сторона принимающая.
Вернулись майор Лаптев с капитаном Щекиным.
– Ну как там, все нормально? – спросил Огнев, судя по лицу ни на что хорошее надежды не имеющий.
– Почти… – сказал Щекин. – Только три доски прибьют – две к опалубке окопа, одна к блиндажу – и все будет в порядке. Давненько мы окопы в таком отличном состоянии не принимали.
– Для себя делали, – прокомментировал Бармалеев. – Отдельно копали, на тридцать – сорок метров ближе к противнику. То, что нам от предшественников досталось, никуда не годилось. А им самим окопы от «бармалеев» остались.
– Зато ваши нам сгодятся, – сказал начальник штаба батальона Огнева капитан Щекин. – Главное, чтобы доски прибили.
– Уже, наверное, прибили, – решил майор Лаптев. – Мы же спецназ. У нас приказы выполняются сразу, без всяких «потом». Запас досок и бревен есть. Даже вам останется… Пойдем посмотрим…
– Спецназу я верю, – соглашаясь, кивнул капитан. – Но проверить надо бы…
Капитан Щекин вышел первым. За ним – майор Лаптев. А майор Огнев усадил за компьютер своего младшего сержанта-связиста, который начал под диктовку набирать приемо-сдаточный акт батальона.
– У меня, товарищ майор, покойный ныне дедушка всегда радовался, когда говорил, что у него зубы никогда не болят – половину, говорил, на допросах в тридцать седьмом году выбили, остальные цинга на Колыме съела… – Младший сержант был, видимо, в курсе хронической беды комбата.
– За что дед сидел? По какой статье?
– Статья пятьдесят восьмая. За контрреволюционную деятельность. Осужден как шпион неизвестной державы, завербованный международным шпионом Юлиусом Фучиком.
– Так Фучик же… – начал было Бармалеев.
– Это сейчас. А тогда, товарищ подполковник, другое время было… – сказал, как отрезал, младший сержант.
* * *
День прошел спокойно, если не считать непонятной суеты в окопах напротив. Но это было и неудивительно. Напротив же стоял батальон ИГИЛ, дважды допустивший прорывы российских войск. По всем правилам военного искусства, батальон требовал переформирования и усиления, чтобы избежать прорыва в третий раз. Перетягивались силы из окопов левого для этого батальона, а для спецназа – правого фланга. Но это было батальону спецназа только на руку – не стоит ожидать удара во фланг от противника.
К концу дня опять из кабинета полковника Скорокосова позвонил генерал-полковник Сумароков и просто спросил, не уточняя, о чем идет речь:
– Готов, подполковник?
– Так точно, товарищ генерал. Готов, как всегда.
– Машины заправлены?
– Под завязку, товарищ генерал.
– А боекомплект?
– Втрое против обычного.
– Тогда жди команду. А пока начинай выдвигаться.
– Через десять минут, товарищ генерал. Когда стемнеет.
– У нас уже стемнело…
– Так вы ж на добрых три десятка километров восточнее. К тому же вокруг вас горы. У вас раньше темнеет.
– Добро. Через десять минут, – на удивление легко согласился Сумароков, которого, как поговаривали в войсках, уговорить бывает сложно.
За десять минут, которые он выпросил у генерала, Бармалеев успел позвонить жене в Россию. Она долго не брала трубку, подполковник терпеливо ждал, наконец ответила.
– Время запомнила? – спросил Вилен Александрович вместо того, чтобы поздороваться. – У нас уже темнеть начало. Мне звонить на три часа раньше. Договорились?
– Договорились. Виновата… Исправлюсь… – пошутила Тамара.
– Что так долго не отвечала?
– Документы на подпись носила. Мобильник на столе оставался.
– Понятно…
Тамара работала в штабе бригады делопроизводителем. Носить документы на подпись – ее прямая обязанность.
– У тебя все нормально? – спросила жена.
– Все в порядке. Через пять минут идем в наступление. Завтра жду твоего звонка. Детям привет. Целую.
– Позвоню, – пообещала супруга. – И привет передам. Тебя целую и за тебя молюсь.
– У меня все. – Вилен Александрович отключился от разговора, не зная, что еще сказать. Долго разговаривать по телефону он не любил и не умел…
* * *
Батальон выдвинулся на позицию и двинулся вперед одновременно с артобстрелом, который по какой-то причине задержался почти на
