Дон Пендлтон - Капо из Акапулько
— О черт!
В трубке внезапно наступила мертвая тишина.
Болан торжествующе усмехнулся и вернулся в машину.
Да, в городе началась другая, не совсем еще понятная игра.
И ни о каком отъезде из Акапулько теперь не могло быть и речи.
Глава 13
После нескольких неудачных попыток Болан все же смог заполучить «чистое» — закрытое для прослушивания — соединение. Однако и теперь требовалось соблюдать максимальную осторожность и контролировать каждое свое слово.
Голос на другом конце провода принадлежал Лео Таррину, лучшему другу Болана. Лео носил, что называется, сразу две шапки — белую и черную, и каждая из них соответствовала очень высокой занимаемой должности. С одной стороны, он имел немалый полицейский чин в федеральном управлении, а с другой — являлся некоронованным королем сильной восточной преступной семьи.
— Прекрасно. Линия чиста, — донесся издалека голос друга. — Тебе там тепло?
После событий в Колорадо друзья не виделись ни разу.
— Погода — очень теплая, — ответил Болан. — Это международный звонок, Липучка, и я даже не знаю, через какое количество ушей он проходит.
— Понятно. Как там в Мексике?
— Очень интересно. Ты когда узнал о моем прибытии?
— Несколько часов назад. Новости припорхнули ко мне, словно маленькие птички.
Это была одна из ключевых фраз.
— Черные птички? — как бы невзначай осведомился Болан.
— Разных цветов. Но им всем очень не сиделось, Страйкер.
— Это чувствуется. Интересно, по каким маршрутам они двигались? Я уж было решил, что послали завернутый подарок. Какая птичка прилетела первой?
— Белая, — отозвался Таррин. — Когда ты добрался до места?
— Без четверти девять.
— Так вот — информация с белым флажком дошла примерно в пять часов по твоему местному времени. С черным поступила в шесть без нескольких минут.
— Именно в такой последовательности, ты уверен?
— Абсолютно. Это очень важно?
— Может быть, — уклончиво ответил Болан. — Помнишь Буча Кэссиди?
— Ну, еще бы! Как он поживает, наш Буч?
— Плохо. Сегодня днем умерла его лошадь.
— А вот об этом мне не сообщили, — быстро произнес Таррин. — Ты не ошибаешься?
— Нет. Я присутствовал при этом.
— Черт. Кому-то такой оборот событий может не понравиться. Большой белый папочка опутал его проводами, имей в виду.
— Передай большому папочке, что я никогда не давал согласия на их установку. Поэтому их все пообрывали.
— Ладно, если хочешь, я передам, — согласился Таррин. — А что вообще там происходит?
— Будь я проклят, если знаю толком. Поэтому-то и звоню тебе. Подумал: а вдруг ты поможешь разобраться.
— Да нет, я сам впервые услышал от тебя. Птички просто донесли информацию, без уточнений. Все мы сейчас пытаемся понять, что у вас там происходит.
— Обе стороны заняты этим?
— Можешь не сомневаться. Как ты развлекаешься?
— Как обычный турист. Магазины и осмотр достопримечательностей. Между прочим, тут села на мель одна здоровенная яхта. Ее хозяином был некто Спилк, из Акапулько. Тебе знакомо это имя?
— Да, я слышал. Говорят, авария была что надо!
— Не то слово! Кораблик прыгнул из воды, словно дельфин. И вообще у этого парня сегодня сплошные неприятности. Он ведь владел не только яхтой, но и шикарным реактивным самолетом. Так, представляешь, с этим самолетом случилось прямо противоположное: он угодил точнехонько в воду. Причем на глазах у своего хозяина. Забавно, да? Ты уже, наверное, в курсе?
— Это случилось до или после того, как загнулась лошадь Буча?
— После. Думаю, скачки и стали причиной всех потрясений. Спилк, похоже, сыт скачками по горло и больше не хочет принимать в них участия.
— В самом деле? — оживился Таррин. — Полагаю, кого-то это расстроит до слез.
— Я тоже так считаю. Но я хотел бы знать, Липучка, кто устанавливал «уши» у Спилка?
— Понятия не имею. Первый раз слышу об этом.
— Ладно. Тогда давай уточним, кто был вместе с Бучем Кэссиди?
— Кто? — Таррин на мгновение задумался. — Надеюсь, ты не забыл о парнях Ровера?
— Не забыл, — подтвердил Болан. — Иными словами, они едут на международную встречу, так? А у них есть на это право?
— Вряд ли. Но не удивлюсь, если оно вдруг появится. Право на стороне тех, кто вовремя нарушает закон, ты же знаешь.
— То есть к Спилку раз и навсегда прицеплен «хвост»?
— Может быть, но не обязательно.
— А ты это можешь выяснить?
— Попробую. Когда ты мне перезвонишь?
— Ну, скажем, ровно через четыре часа. Хватит столько времени?
— Вполне, — уверенно ответил Таррин. — Что тебя еще интересует?
— Вилла Панчо. Имеют ли к ней касательство ребята Ровера?
— Они замешаны во многих делах, но тут — не уверен.
— Итак, — пробурчал Болан, — с чем же я остался? И откуда белый флаг?
— Постараюсь уточнить.
— Спасибо. И поинтересуйся Спилком. Меня волнуют его «глаза» и «уши».
— Они что, и впрямь такие большие?
— Огромные! Достаточно шепнуть, что он дурак, — и весь мир узнает об этом через пять минут.
Таррин усмехнулся:
— Ладно, я поспрашиваю. Может, что-нибудь и прояснится.
— Кстати, мы тут нашли потрясающую Деву Гвадалахары! — с легкой гордостью сообщил Болан. — Вот бы тебе посмотреть!
— Да, было бы неплохо, — согласился Таррин. — Сколько ей лет?
— Это вовсе не то, что ты думаешь. Оба слова пишутся с заглавной буквы — так называют подводную статую.
— А что она делает под водой?
— Ничего — стоит. В ясную погоду с лодки или катера ее видно просто отлично. Наведи о ней справки, ладно? Может оказаться полезно.
— Заметано. Вношу в список твоих вопросов. Ну, а какие-нибудь добрые известия у тебя есть?
— В принципе есть, но я вот думаю, как бы их сформулировать поделикатнее... Если честно, я бы их оставил на потом. Впрочем, одну вещь можешь передать большому белому папочке: наездники из Центральной Америки ушли в небытие вместе с Бучем.
— Это точно?
— Абсолютно. И еще передай ему: оттуда, где я стою, все выглядит очень чисто. Никакого движения, никаких засоров. Ну, разве что в устье...
— Понял. Еще что-нибудь есть?
— Пожалуй, на этом пока и закончим, — ответил Болан.
— Хорошо. Стало быть, следующий контакт с тобой у нас в час по твоему местному времени.
— И не чертыхайся, если я немного задержусь. Я даже не знаю, что может произойти через полчаса. Тут все постоянно меняется.
— Вот как? Но ты уж держись!
— Постараюсь, — усмехнулся Болан и положил трубку.
Когда он подошел к окошку, чтобы заплатить за разговор, девушка-телефонистка как бы невзначай поинтересовалась:
— Слышимость была хорошая?
— Очень хорошая, — добро откликнулся он. — Просто замечательная, мэм.
Да, слышимость была отменная, но как это могло повлиять на тех, которые все знали, и на тех, кто ничего не знал? Вот это и предстояло выяснить Палачу.
Все было на редкость зыбко и неопределенно. К примеру, ФБР могло держать, а могло и не держать под пристальным наблюдением крошку Касса, когда тот выезжал из страны.
Точно так же парни из Нью-Йорка могли установить у Спилка электронные «уши», а могли и не делать этого.
Болан понимал, что его «контактное лицо» своими донесениями всполошило не только агентов федеральных спецслужб, но и весь преступный мир. Еще бы, ведь о том, что Болан уже в Акапулько, фэбээровцы каким-то непостижимым образом пронюхали за целый час до того, как об этом узнала мафия!
Воистину — страна чудес!
Что и говорить, сейчас Болан оказался в незавидном положении. Он словно боксировал с тенью, да еще в кромешной темноте, а для человека, в спину которого дышал весь мир, что могло быть хуже?! Эдакое гадание на ромашке... Даже если и удастся вывернуться, еще не известно, каких это будет стоить жертв.
Прирожденный боец, Болан предпочитал заказывать музыку сам. И вести сражения по собственным правилам.
Теперь ситуация складывалась не в его пользу. Очень не хотелось оставлять все, чем он располагал, призракам Акапулько. А для этого требовалось максимально прояснить обстановку. Понять, на каком ты свете, — и действовать наверняка.
Глава 14
Болан оставил машину рядом с Костерой и пешком направился в район Красных Фонарей. Эта часть Старого Города славилась своими притонами, публичными домами, кабаками со стриптизом и ночными клубами самого сомнительного свойства.
Ночь еще не наступила, и район был относительно спокоен. Через несколько часов в городе станет жарко, основной пик веселья придется на три или четыре часа ночи, хотя в некоторых кварталах страсти будут кипеть до восьми-девяти утра.
Мексиканские власти традиционно запрещали женщинам-туристам появляться в подобных районах — причем в любое время суток. Но не случайно Акапулько называли государством в государстве. Отцы города сквозь пальцы смотрели на всякие вольности, и влюбленные парочки чувствовали себя в веселых кварталах достаточно комфортно и непринужденно. А иные клубы даже имели статус вполне элитарных.
