Игорь Хрусталев - Делец платит наличными
Я покорно проследовал в «Волгу» и забрался на заднее сиденье.
По бокам сели двое, один был за рулем.
Соломатину с ее другом усадила во вторую машину ―«ниву», как я смог различить, и наш кортеж быстро покатил по ночному городу.
Привезли нас, само собой, за город, в уютный дачный поселок с охраняемым въездом.
Таких по округе десятка два уже наберется, кое-где и «Ледокол» прикупил пару-тройку строений.
Но в этом месте я был явно впервые и ориентироваться мог только приблизительно, да и то с трудом. Понял только, что мы на северной окраине.
Автомобили притормозили возле трехэтажного особняка, на втором этаже которого сквозь вертикальные жалюзи пробивался тусклый свет.
― Здесь, ― коротко приказал человек слева от меня шоферу.
Пистолет он продолжал держать в руке, уставив мне дуло в бок ― и так всю дорогу.
Хорошо, что эту трассу на совесть заасфальтировали ― спасибо губернатору ― иначе при тряске могли бы возникнуть досадные недоразумения.
― Здесь так здесь, ― проговорил я, вылезая из тесного салона «Волги». ― А местечко-то неплохое. Пруд рядом, что ли?
Но со мной явно не желали вступать ни в какие переговоры.
Определив моих невольных спутников под присмотр хмурого верзилы на кухню, размещавшуюся на цокольном этаже, двое мужиков, ехавших со мной по бокам, проводили меня вверх по лестнице; один шел впереди, другой вышагивал сзади, тяжело дыша мне в затылок.
В комнате, занимавшей собой весь этаж находился всего один человек.
Если бы когда-нибудь мне предложили снимать кинокомедию, то я, не задумываясь, выбрал бы стоявшего передо мной коротышку на роль главного героя.
Мало того, что этот человек был маленького роста, он еще и умудрился где-то расстаться со своим левым глазом ― на его лице блестела стекляшка с тщательно прорисованным зрачком.
― Господин Паратов? ― подскочил он ко мне. ― С вами все в порядке?
― Как вам сказать... Вроде бы да, ― осторожно ответил я, еще не зная, что это наиболее частая фраза в устах коротышки и должна она на самом деле восприниматься как приветствие. ― А что?
― Это замечательно! ― провозгласил коротышка. ― Я Мокрый.
― Да?
Я непроизвольно осмотрел его костюм и не найдя никаких признаков влаги, вопросительно посмотрел на плюгавого человечка.
― Мокрый, ― настаивал мой собеседник. ― Михаил Анатольевич.
― Очень приятно, ― сообразил я. ― Мне, наверное, представляться не стоит?
― Конечно, ― тотчас же согласился тот. ― Мы сейчас с вами пройдем еще чуть выше и там с вами поговорят. Вы не возражаете?
― А если бы я возражал, что бы вы стали делать? ― улыбнулся я.
Мокрый задумался.
― Тогда бы мы с вами остались здесь, а человек, который хочет с вами поговорить, спустился бы сюда, ― серьезно ответил он.
― Ну, зачем же доставлять неудобства, ― сказал я, ― наверх так наверх.
Лестницу, ведущую на третий этаж, мы преодолели вдвоем с Мокрым.
Он ввел меня в плохо освещенную комнату и пододвинул ко мне стул.
Впереди чувствовалось присутствие человека.
Кто-то невидимый мне сидел у противоположной стены и терпеливо ждал, пока господин Мокрый ретируется и оставит нас вдвоем.
Я не мог различить даже силуэт этого человека ― окна были плотно зашторены, а крохотный ночник, горевший возле меня, не давал мне возможности разглядеть даже носки своих ботинок.
― С вами все в порядке? ― обратился Мокрый в темноту и, услышав оттуда краткое «угу», довольно кивнул и выскользнул из комнаты.
― Вы вряд ли представляете, с кем вы сейчас беседуете, ― раздался тихий спокойный голос. ― Я могу обещать, что после того, как мы поговорим, я отпущу вас и ваших спутников. В ваших же интересах оставаться на том месте, где вы находитесь сейчас и не делать попыток приблизиться ко мне. Вы поняли?
― Да зажгите вы свет, Руслан Архипович, к чему этот маскарад, ― поморщился я. ― Могли бы запросто ко мне позвонить, а не устраивать всю эту дачную комедию плаща и шпаги.
После недолгого молчания вспыхнул свет, на потолке загорелась развесистая люстра из разноцветного хрусталя и я понял, что не ошибся в своей догадке.
Передо мной с недовольным видом, облокотясь на резную ручку кресла, сидел Коровин.
― Не знал, что у вас такая склонность к театральным эффектам, Руслан Архипович, ― произнес я, устраиваясь в кресле поудобнее.
― Дело не в эффектах, Сергей Радимович, и попрошу вас оставить этот легкомысленный тон, ― раздраженно процедил Коровин. ― Я не стал бы вас дергать, если бы не было в этом жесточайшей необходимости.
Госэколог по кличке «санэпидемстанция» вытряс из продолговатого жестяного футляра толстую гаванскую сигару и не торопясь раскурил ее от специальной позолоченной зажигалки с широким пламенем.
― Какой вам интерес в «Пиковой даме»? ― поинтересовался Коровин.
― Пока я только присматриваюсь к ее владельцу, ― ответил я.
― У вас намечается бизнес с Гайденко? ― строго спросил Коровин. ― Не советую.
― Мне приходилось иметь дело со многими прохвостами, ― возразил я.
― Пусть он хоть трижды прохвост, это в данном случае роли не играет, ― заявил Коровин. ― Дело тут государственное и такие понятия как «эмоции», «бизнес», «прибыль» уже просто ничего не значат.
Бледно-серые кольца сигарного дыма плавно взлетали под потолок и, зависнув, оседали вниз бесформенным клубящимся туманом.
― Государственное, говорите, ― повторил я, ― так вот почему вас вызывал Мясоедов.
Коровин вздрогнул и выронил сигару.
Табачный цилиндрик упал ему прямо на колени и Руслан Архипович вынужден был быстро вскочить со стула, с испугом стряхивая с себя честно тлеющее изделие кубинского производства.
Ликвидировав досадную оплошность, он поднял сигару и в ярости затушил ее прямо о подоконник, при этом тихо выматерившись.
― Вы опаснее, чем я предполагал, ― констатировал Руслан Архипович.
― Смотря для кого, ― пожал я плечами. ― Мы мирные люди. Но кой-какая бронетехника на запасных путях имеется, скрывать не буду.
Коровин с досадой смотрел на меня, поджав губы. Он явно раздумывал, стоит ли говорить со мной начистоту, и, наконец, решился.
― Да, вы не враг, ― признал он. ― Во всяком случае для меня и во всяком случае пока. Поэтому я хотел бы с вами обсудить кой-какие моменты.
― Всегда готов, ― взял я свой стул и подсел поближе к Коровину.
Он не стал настаивать на своем недавнем предупреждении, чтобы я держался подальше и я понял, что Руслан Архипович настроен на деловой лад.
Мы быстро прояснили позиции.
Я был нужен Коровину, Коровин был нужен мне, во всяком случае сейчас.
Потом началась неизбежная торговля.
Никто из нас не хотел первым выкладывать карты на стол и я предложил «пошаговую» тактику.
― Выдаем информацию дозированно, ― пояснил я. ― Подаю пример. Гайденко угрожал мне во время моего визита к нему, имитируя сеанс гадания.
― «Пиковая дама» является подставной конторой для прикрытия деятельности Гайденко, которая контролируется преступными структурами, ― подхватил мою инициативу Руслан Архипович.
― И деятельность эта, как я могу понять, затрагивает государственные интересы, ― дополнял я. ― Именно поэтому вас вызывал...
― Пожалуйста, давайте обойдемся без упоминания некоторых имен, ― быстро сказал Коровин. ― Ситуация и без того на пределе.
Я еще раз убедился в том, что фамилия Мясоедова действует на наших чиновников как удар хлыстом и решил в данном вопросе пойти навстречу пожеланиям Руслана Архиповича. Без имен, так без имен.
Вернее, без одного-единственного имени, если быть точным.
― Человек, который рискнул проследить за одним из визитеров «Пиковой дамы», убит в своей квартире двумя неизвестными, ― продолжал я.
― Вполне допускаю, ― кивнул Коровин, ― от этого типа модно ждать чего угодно. Могу сказать, что Гайденко представляет интересы крупной преступной группировки, которая связана с одной промышленной структурой. Эта фирма лоббирует на российском рынке интересы крупной транснациональной корпорации, которые ― на данный момент ― вступают в противоречие с местными интересами.
― Ого, ― уважительно воскликнул я, ― вот это птичка! Однако, продолжим. Покойный, о котором я упоминал выше, успел получить кое-какую информацию о Гайденко и, что очень важно, успел перед смертью передать ее одному надежному человеку. Это два листа бумаги, на одном из которых помечены даты и время неких мероприятий, а на втором перечислены некоторые фамилии. Смею полагать, что многие из них вам знакомы.
― Так, это уже серьезно, ― сразу посерьезнел Коровин. ― Бумаги о которых вы говорили, как я понимаю, у вас? Я могу их увидеть?
― Сначала я хочу узнать поподробнее о структурах, стоящих за Гайденко.
― Х-хорошо, ― неуверенно произнес Коровин. ― Я удовлетворю ваше любопытство.
То, что я услышал в следующие пятнадцать минут, показалось мне настолько же отвратительным, насколько, увы, вполне реальным по нашим временам.
