Уоррен Мерфи - Последний крестоносец
Поняв, что за счет старушек уже не прокормиться, телепроповедники решили поживиться плодами трудов своих же коллег. Разразилась братоубийственная война. Недавние соратники обвиняли друг друга во всех смертных грехах по национальному телевидению. Харизматики разоблачали южных баптистов. Сторонники Церкви Святой Троицы осмеивали фундаменталистов. И все вышеперечисленные дружно нападали на католиков, которые не замедлили дать достойный отпор. Ассоциация со скандалом развалилась, попав во все вечерние программы теленовостей.
Но самым потрясающим событием, граничащим с фарсом, стало участие в очередных президентских выборах преподобного Сэнди Кринклса, почувствовавшего, что кольцо вокруг него неумолимо смыкается. Он, безусловно, напугал представителей среднего класса, но больше всех запаниковали остальные евангелисты, отнесшиеся к возможности появления одного из своих собратьев в Белом доме как к грядущему смертному приговору. Один только повышенный интерес со стороны средств массовой информации, с вытекающими отсюда налоговыми и банковскими проверками, обеспечил бы им места в тюремной камере задолго до окончания выборов.
Затем появились и первые жертвы всеобщей паники.
Преподобный Морал Роббинс, оказавшийся на грани банкротства, поспешил объявить, что по велению Всевышнего все, кто не обязуется еженедельно вплоть до 2012 года вносить пятьдесят долларов на счет его телепрограммы, будут вечно гореть в аду.
Доктор Квинтон Шиллер, заявивший во время проповеди, что Судный день уже близится, был расплющен в лепешку ударом предмета, который ученые позже идентифицировали как «крупный метеорит».
Слим и Джейми Баркер, пытавшиеся отразить попытки преподобного Коэна Фэйруэлла поглотить их предприятие, пали жертвой очередного скандала — они оказались не мужчиной и женщиной — мужем и женой, а любовниками-гомосексуалистами, что породило немало толков о малоприличной символике названия «Клуб-69».
Тем временем преподобный Сэнди Кринклс, забыв о том, что находится уже не перед специально отобранной для съемок «Часа дарения» публикой, заявил группе скептически настроенных избирателей, что после своего избрания запретит сатанинский праздник Хэллоуин и заменит все развлекательные телевизионные программы инсценировками на библейские темы. Его надежды на победу в гонке за президентское кресло рухнули в тот же вечер, и в результате финансируемый им канал кабельного телевидения обанкротился.
А в сторонке пока еще не получивший скандальной известности, но все же несущий огромные потери продолжал свою деятельность преподобный Элдон Слаггард.
— Насколько плохи наши дела? — пытался выяснить он у советников по связям с общественностью еще три месяца назад.
— Думаю, вам следует отказаться от передачи на тему политического просвещения — «Обедни во имя морали». Люди теперь относятся к нашему вмешательству в политику с большим недоверием.
— Непременно, — согласился преподобный Слаггард.
— И придется начиная с сегодняшнего дня исключить из употребления само слово «евангелист». Мы считаем, что вы могли бы называть себя ведущим религиозной программы.
— А какая разница?
— Услышав слово «евангелист», средний американец посчитает вас помешавшимся на политике шарлатаном любителем проституток или «голубым» в зависимости от того, кто из ваших собратьев будет героем передовиц на тот момент.
— Не называйте этих ублюдков моими собратьями — из-за их тупости приходит в упадок замечательное дело!
— В качестве ведущего религиозной программы есть вероятность, что вы выкрутитесь.
— Каковы шансы, назовите мне цифру.
— Один к десяти.
— Я погиб! — простонал преподобный Элдон Слаггард.
— Не обязательно, если мы объявим новую кампанию по сбору средств.
— Три наших последних проекта едва окупились.
— У вас есть какие-нибудь другие предложения, Эл?
В голове у Элдона Слаггарда не было ни одной дельной мысли, но он знал, что одна только передача «Узри Господа» обходится ему в шестьдесят тысяч долларов ежедневно. Так появился на свет первый Святой крестовый поход.
Через два месяца он снова созвал консультантов на совещание.
— Как идут дела?
— Исходя из сегодняшних темпов мы обанкротимся к началу июля.
— Есть какие-нибудь предложения?
— Мы составили список престарелых прихожан, в основном женщин, которые добровольно завещали вам свое имущество.
— Ну и?
— Если они... Словом, если с ними что-нибудь... Вы понимаете, Эл?
Эл прекрасно понял, о чем идет речь, однако договорить не решался — конкуренты вполне могли установить в комнате прослушивающее оборудование.
— Сколько нам это даст, хотя бы приблизительно?
— Порядка двадцати миллионов. Этого хватит, чтобы продержаться, пока не улягутся страсти.
Отпустив консультантов, Слаггард задумался. Одно дело — обирать стариков, но отправлять их на тот свет... Дело было не в моральной стороне вопроса — преподобный Слаггард был не слишком щепетилен. Человек, принимающий чеки от людей, живущих на пособие, и бедняков — а именно на эту социальную группу была ориентирована программа «Узри Господа», — не станет гнушаться любой тактики. Слаггард просто хотел иметь надежные пути к отступлению на случай, если в дело вмешается правосудие.
Преподобный Элдон Слаггард как раз размышлял над тем, как же ему поступить, когда ему сообщили, что пришла посетительница по имени Виктория Хоур.
Слаггард хотел сказаться занятым, но гостья уже появилась на пороге его кабинета.
Она была высокого роста, со стройными бедрами и крепкой грудью — полная противоположность его бывшей жены Гризельды. Посетительница протянула изящные длинные пальцы, и Элдон Слаггард поспешно ответил на ее рукопожатие.
Она улыбнулась, и преподобный отец впервые ощутил определенное неудобство, причиняемое ему узким покроем брюк.
— У вас неприятности, преподобный Слаггард, — спокойно проговорила Виктория Хоур. — Думаю, я в состоянии помочь вам.
— Действительно? Прямо сейчас?
— Боюсь, что все-таки не так скоро.
— О, — протянул Элдон Слаггард, потянувшийся, чтобы оправить на себе брюки.
Виктория Хоур, взглянув на пошедшую складками ткань, одарила его еще одной самоуверенной улыбкой.
— Возможно, я помогу и с этой проблемой тоже.
И прежде чем преподобный Слаггард успел прийти в себя, они уже вышли из здания и направились к его роскошной яхте, значившейся в бухгалтерских книгах как «плавучая часовня», где одна из кают была оборудована под комфортабельную спальню.
— Как вы узнали, что я здесь сплю? — только и спросил Слаггард, сбрасывая туфли.
Виктория Хоур невозмутимо снимала с себя бюстгальтер — как раз того фасона, к которому он был неравнодушен, с застежкой спереди.
— Точно так же, как и множество других вещей, — ответила она, расстегивая молнию на юбке. Элдон Слаггард был настолько заворожен, что застыл с раскрытым ртом, забыв, что уже начал снимать рубашку.
— Каких, например? — наконец поинтересовался он.
— Ну, скажем, что вы уже год как разведены и не заводите новых интрижек из-за профессионального риска. Жениться во второй раз вы тоже не можете, поскольку это одна из лакомых тем для журналистов. — Сложив юбку, Виктория Хоур аккуратно повесила ее на спинку стула. Элдону это понравилось — большинству женщин для этого не хватает организованности, и они разбрасывают вещи куда попало. — Кроме того, я знаю, что вам безумно хочется женщину, с тех пор как вы развелись с женой.
— Все началось значительно раньше, она ужасно растолстела. Вот сучка!
— Это часто случается с женщинами ее возраста.
— Она могла бы меня предупредить, ведь такие вещи обычно заложены в чертовых генах...
Внезапно Элдон запнулся — Виктория уже взялась за белоснежные трусики, вскоре присоединившиеся к висящей на стуле юбке. Неторопливо, словно в замедленной киносъемке, она подошла к кровати и легла рядом с ним.
— Очевидно, ты многое обо мне знаешь, — пробормотал Слаггард.
— Почти все. Теперь я помогу тебе с одеждой, а про мой план мы сможем поговорить попозже.
— Одну секунду, — внезапно воскликнул Элдон, с трудом отрывая от нее взгляд, — я забыл про одну вещь...
Спрыгнув на пол, он взял с полки фонарик и, встав на колени, посветил под кроватью.
— Все в порядке, — объявил он, забираясь обратно, — там никого нет.
Виктория Хоур недоуменно приподняла подведенные карандашом брови.
— Слежка?
— Нет, — отозвался преподобный Элдон Слаггард, зарываясь лицом в ее восхитительное плечо. — Дьявол.
Именно в эти первые двадцать минут блаженства Элдон назвал Викторию Хоур своей спасительницей, не успев даже выслушать подробности ее плана.
Теперь, шагая взад и вперед по конференц-залу, когда воспоминания об этой первой страстной ночи слегка поблекли, он уже почти жалел об этом. Конечно, как женщина она восхитительна, но ни одна, даже самая роскошная задница, не стоит того, чтобы быть четвертованным мусульманскими фанатиками. Куда же Виктория запропастилась, черт побери? Уж он ей выложит все, о чем думает! Хватит с него!
