Андрей Воронин - Бросок Аркана
– Я даже тут кое-что слышал.
– Прошла пара месяцев, шум со временем поутих – и все стало как обычно.
– Неужели все забылось?
– Похоже на то. Завхоз президентский на месте, даже не похудел за это время. Вся его команда – в полном порядке. Козлами отпущения сделали фирму по импорту автомобилей и, тут надо отдать должное, группировку, которая за ней стояла. Их менты с КГБ на корню всех взяли и кого смогли – посажали.
– Ясно, – сокрушенно покачал головой Александр. – Ну а тебе в очередной раз перекрыли кислород?
– Нет, так грубо они не работают. Я же стал за это время знаменитостью – меня каждая собака узнавала, про меня даже в российской прессе писали.
Со мной так сразу расправляться было никак нельзя.
– Говори, говори, – подбодрил Банда друга, заметив, что тот замолчал, когда Александр встал из-за стола. – Я сейчас, только пепельницу достану и окно открою. Курить ведь мы с тобой будем за этим делом, как считаешь?
– Обязательно… Короче, на белорусском телевидении тоже ничего кардинально не поменялось, и со временем потихоньку-полегоньку мне дали понять: цикл передач "Деньги" – это не совсем то, что нужно для успешного строительства рыночного социализма.
– Строительства чего?
– Того, что мы строим, согласно речам и убеждениям всенародно избранного.
– Круто! А народу все эти рыночные и прочие социализмы поперек горла еще не стоят? Ваши люди еще клюют на все эти идеалы?
– Наверное.
– Ну, дела!
Николай вытащил из кармана пачку "LM", но Банда положил на стол "Мальборо":
– Кури!
– Хорошо живешь?
– Да нет, я тоже "LM" больше люблю и его курю обычно. А этих сигарет Алина как-то целый блок у бабок на базаре купила – относительно дешево, без акцизных марок. Для гостей, на всякий случай.
– Так вот, – продолжил свой рассказ Самойленко, – оказался я фактически не у дел, снимал какое-то время снова дебильные репортажи для теленовостей.
– Ну почему же дебильные? Я бы на твоем месте не оценивал их так категорично, ведь в конце концов любая работа – это работа… – попробовал не согласиться с другом Банда, но Коля резко оборвал его:
– Потому что дебильные. Тебя интересует, сколько гектаров засеяли в этом году пшеницей в каком-нибудь районе Воронежской, скажем, области?
– Не-ет, – пожал плечами Банда.
– А на белорусском телевидении почему-то считают, что нет более важной и более интересной для населения информации. Жатву превращают во всенародную битву за урожай – до последнего вздоха. Президент по полям да по фермам в камуфляже разъезжает, как на настоящей войне. Мне эти поля, фермы да машинные дворы вот где сидят!
Коля энергично рубанул себя ребром ладони по горлу, и Банда понял, что сельскохозяйственной тематикой его друга, похоже, и впрямь достали.
– В общем, когда меня пригласили стать руководителем корреспондентского пункта ОРТ в Беларуси, я не сомневался ни минуты.
– Правильно!
– Да нет, ты не думай, там зарплата хоть и приличная – по полторы штуки долларов мне поначалу платили, – но забот невпроворот. Организуй, достань, встреться, разберись с финансами и корреспондентами… Опять же заказ какой-нибудь или официоз – снова через меня.
– Ну, это понятно…
– Так что я не жалуюсь, – вздохнул Коля. – Все было нормально, кажется, да только вдруг начали твориться странные вещи. "Батька" пресс-конференцию дает, а нас не аккредитуют. Забыли, говорят, раньше сделать, а теперь уже поздно. Получить разрешение на съемку – целая проблема.
Смонтировать материал на аппаратуре местного телецентра – ни в какую, хоть у нас аренда студии на год вперед всегда оплачена. Я раз доложил центру, второй…
– Ну и что центр?
– Что центр… Выяснилось в конце концов, что все дело лично во мне, Николае Самойленко. Меня забыть так и не смогли, мое имя так раздражало местных чиновников, что не помогли даже "шапка" "Останкино" на бумагах и братание славянских народов под руководством наших мудрых президентов. Представляешь?
– Ну и что дальше?
– Давай-ка, брат, лучше выпьем еще по одной – по последней до вечера, пока все твои не вернутся.
Теперь уж за встречу, как ты и предлагал.
– Я только "за"!
Они опустошили рюмки, закусили, и Самойленко продолжил описание своих злоключений:
– В общем, я уже все почти рассказал. Мужики на ОРТ честные попались, справедливые даже, можно сказать, – решили мою проблему довольно оригинально.
– Как?
– Перевели меня в Москву.
– Ну да?!
– Серьезно. В объединение "Новости". Сказали, что я смогу работать практически в режиме стрингера…
– Это как?
– Ну, стрингер – это человек, который работает не в штате, а за гонорар. Снял репортаж – продал. Какой будет репортаж, о чем – это дело стрингера.
– Ясно. Вольный стрелок.
– Да. Вот мне это как раз и пообещали, правда, даже с зачислением в штат и с зарплатой, но без обязательных заданий. А если я разработаю бизнес-план и творческий проект какой-нибудь забойной передачи типа "Денег", которую я делал в Минске, тогда мне все карты в руки.
– Так это же отлично!
– Наверное. Еще не пробовал здесь работать.
Вот только-только приехал.
– Когда?
– Вчера утром. Сходил на телевидение, подписал все бумаги, так что теперь в любой момент могу брать камеру – и вперед. Спустили задание, конечно, на месяц по хронометражу, но это ерунда, вытяну.
– А где ж ты ночевал? Что же ты мне, гад, еще вчера не позвонил? И где Наташка, Леночка? – Банда укоризненно смотрел на Самойленко – это ж надо, друг называется: приехал в Москву и первым делом отправился не к нему, а на какое-то там свое телевидение. – Коля, я тебе этого не прощу!
– Да погоди, не злись. Во-первых, я тебе и вчера звонил, но ты же сам сказал – был на дежурстве…
– Так Алина дома была вечером, и Владимир Александрович вчера весь день дома провел!
– Во-вторых, мне действительно надо было уладить дела. Ну переночевал бы у тебя раз, другой, но жить-то где-то надо, правда?
– Жил бы у меня…
– Ага! И сколько времени ты меня выдержал бы? А что Настасья Тимофеевна сказала бы?
– Да ничего бы она не сказала…
– Банда, погоди. Я знаю, что вы меня приютили бы в любой день, в любой час. Но если я принял приглашение и согласился на переезд в Москву, так мне самому и нужно было подумать, где и как жить.
– И что ты придумал?
– Мне помогли снять квартиру. Не в Центре, конечно, но мне этот Центр и не нужен. Лишь бы было куда приехать, где переночевать, переодеться.
– А где же все-таки Наташа и Леночка?
– Пока в Минске. Там у нас квартира, там у жены работа… Пусть пока поживут. Вот обустроюсь, присмотрюсь, как тут и что тут, тогда и посмотрим, что дальше делать. Ну не пропадем же, что-нибудь придумаем!
– Конечно… А без Наташки да без дочки, один в незнакомом городе – долго выдержишь?
– А я к ним часто приезжать буду. Да и вообще хочу поработать, а значит, сам понимаешь, дома днями сидеть никак не получится.
– Ну что ж, наверное, ты прав… Я предлагаю, – сказал Банда, разливая по рюмкам еще порцию водки, – выпить еще по чуть-чуть – за твою удачу.
– А не надеремся?
– До вечера протрезвеем. По последней.
– Ну давай!..
III
Аркан успел первым.
Нож, мелькнув в воздухе, впился в горло моджахеда, и тот, выпустив напоследок в воздух длинную очередь, мешком свалился на землю.
– Ловко ты его! – похвалил сержанта привязанный к дереву офицер.
– Да уж, умеем кое-что, – пробурчал смущенно Аркан, не зная толком, как вести себя теперь с этим отбитым у "духов" странным пленником. Ведь пограничник явно сам шел на встречу с таджиками!
– Развяжи-ка меня! – приказным тоном произнес офицер, но Аркан лишь смерил его долгим взглядом, которого пограничник почему-то не выдержал и опустил глаза.
– Сейчас, подожди. Сначала все дела сделаю, разберусь со всем.
– А ты что, один?
– Какая разница? – небрежно ответил Аркан. – От этого что-то меняется?
– Нет, я просто так… – офицер явно смутился и замолчал, опустив голову и терпеливо ожидая, когда его соизволят освободить.
Прежде чем развязать веревки, стягивавшие руки пограничника, Аркан поднял автомат одного из убитых и не спеша обошел трупы моджахедов, убеждаясь, что "духи" действительно мертвы. Оружие басмачей он сложил в одну кучу. Потом он вернулся к месту своего последнего укрытия за оставленным там автоматом и только после этого снова подошел к привязанному офицеру.
– Развяжешь ты меня наконец или нет? – злобно бросил пограничник, сверкнув глазами.
– Ваше воинское звание, имя, фамилия и должность? – вопросом на вопрос ответил Аркан, невозмутимо выдержав яростный взгляд офицера.
