Максим Шахов - Принцип домино
Бухгалтер никогда не считал себя трусом, но в этот момент страх буквально сковал его по рукам и ногам. Он чувствовал себя, как первобытный человек под ударами разбушевавшейся стихии. На счастье Бухгалтера, его стенаний из-за грохота никто не услышал, как не слышал себя и он сам.
А потом из машины вылетели первые боевики. Бухгалтер вскочил и начал орать. Обожженные боевики не слушали его и сами что-то кричали. Их вопли наполнили темный коридор. Чеченцы бесцельно метались из стороны в сторону. Падали, поднимались и снова куда-то бежали. Потом в коридор ввалился Беслан и сразу за ним – Асламбек.
– Бухгалтер! Бухгалтер! – вскрикнул Беслан.
– Я тут! Что там было?
– Я не знаю, клянусь! Мы видели его! Он там был! Мы его почти достали! Но потом… Там взорвалось все! Внизу, вверху – везде! Я не знаю, что там было, но так не бывает! Понимаешь? Что делать, Бухгалтер?
– Он там один?
– Один. Да. Я видел одного. Но потом… Ты не можешь этого представить! Это ад, Бухгалтер!
– Я знаю, Беслан! Я видел.
– Что с ним делать, а?
– Ничего.
– Ничего?
– Да, Беслан, ничего. Мы не сможем с ним ничего сделать. Теперь мы не сможем даже сунуться туда. А если сунемся, то потеряем всех! Но мы можем не выпустить его оттуда! Мы должны это сделать, Беслан!
– Да, Бухгалтер, да!
– Где этот козел, который спускался с вами?
– Не знаю. Ты хочешь его убить?
– Нет! Мы должны закрыть все выходы! Все. Найдите его, он должен знать, где фонари. Ставьте на каждый выход по две, по три растяжки! Он не должен выйти оттуда!
Глава 36
Не так быстро, как того хотелось Бухгалтеру, но работу по блокированию выходов удалось возобновить. Фонарей не хватало, выскочившего вместе с обожженными боевиками второго механика так и не нашли. С перепугу он забежал в нос судна и спрятался в форпике. Вместо него из общей кучи заложников в главном холле вытащили боцмана.
Вместе с ним Беслан и Асламбек поставили растяжки. Двое боевиков прикрывали пока не заминированные выходы. Раненный в ногу Хамзат охранял заложников. Одному из обожженных боевиков было совсем плохо, и после нескольких уколов его закрыли в каюте с доктором. Еще одного травмированного бойца Бухгалтер поставил наблюдать за морем.
Больше людей у Бухгалтера не было. Из девятнадцати остались в живых только семеро, и пятеро из них были в относительном порядке. После пережитого ужаса надежда у Бухгалтера все же оставалась. На «Комету». Работа на ней не прекращалась всю ночь, и четвертый механик, который был там за главного, просил еще четыре часа.
Со страху он наверняка преуменьшал необходимый срок, но Бухгалтер был согласен и на восемь часов. Лишь бы «Комета» снова оказалась на ходу. Он рассчитывал продержаться до следующей ночи, потом пересадить заложников на «Комету» и уйти в Турцию. Это было вполне реально, если бы не супермен, засевший в машинном отделении. О том, что враг может вырваться наверх, Бухгалтер суеверно старался не думать.
Уладив таким образом все дела, он с трудом забрался наверх в капитанскую каюту. Проскакав к иллюминатору, отодвинул занавеску и увидел, что далеко-далеко на востоке уже светает. Самая ужасная ночь в его жизни осталась позади, а он все еще был жив.
В этот момент в темноте каюты вдруг раздался осторожный шорох. Бухгалтер застыл как вкопанный. На голове под повязкой зашевелились волосы. Падая на пол, он успел выхватить пистолет и подумать, что будет бороться за жизнь до последнего…
Глава 37
Костя немного передохнул и добрался до угла дизеля. Внимательно осмотрелся вокруг. Паропровод выглядел вполне пристойно. Пар по-прежнему свистел, вырываясь в дыру, но уже не так сильно.
Прислушивался Костя минуты три. Надо было соблюдать осторожность. Он не исключал, что какой-нибудь подраненный боевик залег на площадке. Однако ничего подозрительного в темноте вроде не наблюдалось, и Костя медленно двинулся вперед. Обходя главный двигатель по кругу, он время от времени бросал в сторону какую-нибудь железку и надолго замирал. Все по-прежнему было тихо. Если в машине и залег боевик, он, наверное, обладал стальными нервами.
В конце концов Кудинов решил рискнуть. Он поднялся к ЦПУ и тут наткнулся на первый труп. Убедившись, что чеченец мертв, Костя обшарил его и невольно поежился. Боевик был сильно обожжен, и кожа его на ощупь казалась намыленной.
Беззвучно выматерившись, Костя вытер руку, забрал два запасных рожка и двинулся дальше. Автомата возле боевика не было. Наверное, он бросил его на машинной палубе. Обследуя ЦПУ, Костя обнаружил еще один труп. Он немного удивился тому, что убитый был без бороды. Потом, нащупав на плече трупа короткий морской погон, он понял, что это кто-то из экипажа.
Все эти патологоанатомические исследования в темноте здорово надоели Косте. Порывшись в столе, он отыскал фонарь и двинулся к выходу. Включая фонарь в первый раз, Костя предусмотрительно спрятался, но выстрелов так и не последовало. Совершив еще несколько подобных маневров, Костя окончательно убедился, что вокруг никого нет.
Осмотрев трапы, он обнаружил еще двух мертвых боевиков. Подобрав оружие, Костя проверил выходы. Как он и ожидал, они были закрыты и наверняка заблокированы. Костя вздохнул и спустился вниз. Битву за машинное отделение он выиграл, но при этом окончательно потерял инициативу и свободу маневра.
Внизу пар по-прежнему свистел, вырываясь в дыру. Вентиляция не работала, и машина как-то незаметно превратилась в сауну. Сперва Костя хотел перекрыть пар, но потом все же решил сперва вытащить Серафиму. Он уже окончательно перестал на нее злиться, хотя именно благодаря ее дурости они оказались в ловушке.
– Эй! – негромко проговорил Костя, приближаясь. – Ты как?
– Это ты, Кудинов? – донесся из-под палубы едва слышный шепот.
– Я, я.
– Ты… живой?
– Живой, живой, – проговорил Костя, оставив фонарь и приподняв край плиты. – Ау! Ты где?
– Тут.
– Сейчас. Подожди.
Пока Костя убирал плиту в сторону, Серафима осторожно высунулась и спросила:
– А мы не это… не тонем?
– Пока нет.
– Боже! Я так испугалась, когда все это началось…
– Я тоже испугался, – сказал Костя. – Давай-ка я тебя возьму.
Вытащив Серафиму из-под палубы, он перекинул ее через плечо, подхватил правой рукой фонарь и двинулся к трапу, расположенному у тоннеля гребного вала.
– А мы куда?
– В котельное отделение. Надо перекрыть этот чертов пар.
Осторожно опустив Серафиму на палубу, Костя с автоматом на плече и фонарем в руке полез куда-то наверх. Свист пара стал затихать, а потом и вовсе прекратился.
– Порядок! – сказал Костя, спрыгнув вниз.
Осмотрев котел, он перекрыл вентиль питательного трубопровода и вернулся к Серафиме.
– Ну что, давай посмотрим твою ногу.
– Ага.
Разрезав ножом джинсовую ткань, Костя придвинулся поближе и невольно присвистнул. Голень посинела и распухла до невероятных размеров.
– Ты ее хоть чувствуешь?
– Вроде да, – закусив губу, проговорила Серафима.
– Ладно, сейчас попробуем тебя разуть.
Для того чтобы снять кроссовку, ее тоже пришлось разрезать. Склонившись над ногой Серафимы, Костя какое-то время осторожно ощупывал ступню и голень, спрашивая, больно или нет.
– Понятно, – наконец сказал он.
– Ну что… как?
– Я, конечно, не доктор, но, по-моему, дуракам везет. Кажется, несколько мелких переломов ступни. В общем-то пустяки, если не начнется гангрена.
– А что, может?
– Может, – вздохнул Костя. – Но время в запасе еще есть, так что, даст бог, все обойдется. Главное, что все переломы у тебя закрытые и внутрь инфекция не попала. А царапины мы сейчас обработаем. Будь спокойна.
С этими словами Костя подхватил фонарь и двинулся вниз.
– Я сейчас.
Вернулся он только минуты через три со своей любимой сумкой и какими-то коробками. Первым делом Кудинов, конечно, достал бутылку и слегка к ней приложился. Потом он осторожно полил себе на руки и уже в самом конце продезинфицировал ногу Серафимы остатками коньяка. В коробках оказались бинты, шприц-тюбики и еще какие-то медикаменты. Повторно обработав ногу Серафимы, Костя осторожно ее перебинтовал и ухмыльнулся:
– Снимайте штаны, сударыня!
– Зачем? – испуганно спросила Серафима.
– Укол будем делать.
– Какой укол?
– Какой положено. Ты что, стесняешься?
– Кто – я? Нет, конечно.
– Так снимай штаны.
– Ага, – неуверенно проговорила Серафима, поворачиваясь набок.
Укол Костя сделал как профессиональный медбрат, потом забросил шприц-тюбик в угол и потянулся к сумке. Открыв вторую бутылку, он выключил фонарь и сделал приличный глоток.
