Сергей Зверев - Пылающая межа
– То, что надо! – кивнул второй, опуская очередную мину.
– Все, хватит. Хорошая работа, – удовлетворенно произнес Хасан. – Хоть результатов мы пока увидеть не можем, а все же я чувствую, что резонанс будет отличным. Теперь тащите армянина сюда, пора ему выходить на первый план.
– Не можем же мы его работу сами делать! – заржал медбрат. – Надо же оставить и ему хоть немного.
Они схватили еще не пришедшего в сознание Гургена под руки и поволокли его к миномету. Его ноги волочились по земле. Зацепившийся за камень, один ботинок остался лежать на земле.
– Ему он больше не понадобится! – прокомментировал Керимоглу. – На том свете без обуви предстают.
Параджаняна положили у миномета. Армянин лежал раскинув руки, не догадываясь о том, что его жизнь отсчитывает последние мгновения. После того как это было закончено, турок осторожно опустил в ствол миномета сразу две мины – одну за другой. Его подельники замерли. Каждый из них подумал о том, что если взрыв случайно произойдет чуть пораньше, то…
– Что, дрожите? – насмешливо хмыкнул Хасан. – А мне вот приходится самую опасную работу выполнять. Если мины рванут, то нам уже на все будет плевать. Ладно, все, валите в укрытие.
Санитары гуськом двинулись в соседние руины. Керимоглу еще возился у миномета. У него в руках была веревка, которую он привязал к спусковому кольцу. Затем он, осторожно отматывая веревку, попятился назад, пока не оказался в руинах.
– Утомился я сегодня, – произнес он, прячась за толстой стеной. – Устал, как черт. Что за работа, ни отдыха, ни покоя… Так, всем лечь на землю.
Троица схоронилась под защитой могучих двухметровых стен, которые, казалось, выстоят и при куда более серьезной ситуации. Что-то прошептав, Хасан дернул за веревку, следом за этим раздался оглушительный взрыв. Словно наконец-то вырвавшись на волю, по стене полуразрушенного здания ударил ливень осколков. Точно такие же несколько минут назад обрушились на мирных людей, калеча и убивая всех без разбора…
– Ну что же, пора проверить, что у нас там… – пробормотал турок, вставая и отряхиваясь.
Керимоглу двинулся на площадку, за ним – остальные. Пыль уже окончательно исчезла, частично осев, частично будучи сметенной ветром. Как и следовало ожидать, миномет разорвался на части, и так и не пришедший в себя Гурген был убит осколками. Его изуродованное тело отбросило на пару метров.
– Вот и отлично, – удовлетворенно произнес Хасан, потирая руки, – все выглядит так, как надо. Показательная картина: злобный армянин из укрытия стрелял по азербайджанцам, забыл про опущенную в ствол мину, в упоении обстрела опустил еще одну…
– За что и поплатился, – хихикнул санитар.
– Совершенно верно. Рванули обе мины в стволе, а потом и другой боекомплект подключился. Главное теперь – чтобы об этой подлой армянской выходке стало известно международным миротворцам. Их, соответственно, следует вывести на место преступления. Кстати, – поднял указательный палец Керимоглу, – недавно вот такой случай с минометом произошел где-то в Штатах. Преступная забывчивость солдата на учениях, и целое отделение полегло. Сколько было шума! Зато из пострадавших героев сделали, ни больше ни меньше. Ну, американцы своих любят…
– А отстрелялись мы неплохо, – кашлянул один из медбратьев.
– Неужели тебе не жаль пострадавших? – ехидно прищурился турок. – Все же братья по вере.
– Жаль, конечно, – лицемерно заявил тот, – но на жалости далеко не уедешь.
Интернациональную бригаду, состоявшую из представителей разных национальностей, объединяло главное – жажда наживы и принадлежность к одной из международных исламских террористических организаций. По большому счету им всем было плевать и на армян, и на азербайджанцев. Местное население было для них лишь расходным материалом, на котором можно заработать.
– Ты прав. Чем больше трупов с азербайджанской стороны – тем лучше! Они теперь армян на части порвут… – кивнул Керимоглу. – Так, разговоры закончены, вы здесь еще посмотрите, чтобы ничего лишнего не осталось, и давайте в машину. Нечего тут рассиживаться. У нас еще дел по горло.
Усевшись в машину, Хасан достал рацию и вышел на связь. Странно, но говорил он по-русски – выходило, что беседа велась явно не с азербайджанцем.
– …Все нормально. Азербайджан получил свою порцию, – сообщил он. – Рядом развалины старой церкви. Да, бывший монастырь. Это в пяти сотнях метров от дороги…
Поговорив еще немного, он завел машину, и «Скорая» отбыла от руин, возле которых лежали искореженный миномет и труп Параджаняна.
Глава 12
Вертолет летел над горами Карабаха. Локис, сидя у иллюминатора, всматривался вниз. Осенние краски делали особенно красивым расстилавшийся цветным ковром пейзаж. Однако бросалось в глаза и то, что, хоть война уже давно закончилась, ее следы еще не зажили. Некоторые из сел смотрелись «контрастно» – целые и разрушенные дома, иногда можно было увидеть взорванный мост.
Рейд, который был первым для десантников, начался с час тому назад. Они вылетели на стандартное патрулирование в районе разделительной полосы – утром поступила задача произвести поисковые мероприятия на вертолете. В экипаж входил старлей Баринов и еще пять десантников.
– …Загрузились мы в них и вылетели на задачу, – рассказывал старлей о своей похожей задаче в Чечне, – с нами было еще двое милиционеров, и омоновцы, и один, кажется, оперативник. Летали вокруг Грозного, осматривали холмы и предгорья. Задача была обычная: осматривать местность, стараясь обнаружить какие-либо признаки нахождения бандформирований. При обнаружении чего-либо подозрительного надо было садиться и досматривать. Мы шли в первой «вертушке», вторая шла за нами и чуть выше. Летали долго, осматривая все мало-мальски подозрительные места вокруг чеченской столицы: развалины близлежащих ферм, в которых запросто могли укрываться боевики, лощины и впадины, одинокие кошары…
– А дальше-то что? – спросил внимательно слушавший его Сачихин.
– Уже когда возвращались обратно, я заметил внизу пять человек, бродивших по склону холма, и легковую машину, стоявшую неподалеку от них на дороге. Я пошел в кабину к пилотам сказать, чтобы начали снижаться, группа пойдет на досмотр машины и этих людей. Эти пятеро тоже засекли наши вертолеты. И вот, когда мы стали снижаться…
– Смотришь? – К Локису подсел Аббасов. – Я тоже не могу оторваться. Как все-таки странно видеть то, что всю жизнь прекрасно знаешь, но с высоты!
– А по мне, так ничего особенного, – ответил сержант. – Гор я уже навидался. Нет, красиво, конечно…
– Э-э, не скажи, – воспротивился Фазиль, – ты все это видишь глазами солдата, так?
– Ну, естественно, – пожал плечами миротворец, – а как же я, по-твоему, должен смотреть? Не космонавтом же.
– Да я не о том! – досадливо отмахнулся Аббасов. – Я ведь живу здесь всю жизнь, понимаешь? Родился я в Агдаме, большую часть жизни там провел, а сейчас вот вынужден жить в другом месте. Я же помню эту землю совсем другой. Сейчас ведь каждое второе село если не уничтожено войной, то половина домов сгорела… И смотрю я на все это, и вспоминаю, как мы жили до войны!
– А что, разве тогда у вас вражды не было? – спросил Локис. – Неужели вы тогда друг на друга не бросались? Я вот сейчас даже не могу представить – раз такая война была, значит, она не с пустого места взялась.
– Да что ты! Какая вражда! – возмутился Фазиль. – Это сейчас азербайджанец и армянин друг на друга волком смотрят, а тогда разве можно было себе такое представить?
Аббасов, вспоминая былое, разволновался и размахивал руками, словно мельница.
– Ведь мы до того времени, как начал Союз разваливаться, жили как братья. Нет, конечно, в высоких сферах периодически какая-то грызня шла, но мы, простые люди, о таком и не думали. Вот у меня был дом – так соседями были армяне. И так сплошь и рядом. Вместе виноград выращивали, праздники отмечали, азербайджанки за армян выходили замуж…
– Теперь о таком можно забыть, – подкинул комментарий Каширин, – это время закончилось.
– К сожалению, – покачал головой Аббасов. – А вот, смотрите, там я работал когда-то.
– Руины какие-то… – пробормотал Локис, вглядываясь вниз.
В небольшой живописной долине, окруженной невысокими горами, виднелись остатки домов, каких-то хозяйственных построек, заброшенных несколько лет тому назад.
– Там была пасека, – подсказал азербайджанец.
– А что делал милиционер на пасеке? – расплылся в улыбке Локис. – Неужели, Фазиль, ты и с пчелами разбирался?
– Нет, это уже было гораздо позже, – пояснил Аббасов, – пчеловодом и работал.
– Пчеловодом?! – изумился Локис.
– Ну да. Пока минометами не накрыли… и пасеку, и все остальное.
– Да, тяжко у вас, – покачал головой десантник, – что ни возьми, повсюду трагедия.
– Сейчас уже получше, – сообщил Аббасов, – по сравнению с тем, что было, сейчас просто идиллия.
