Илья Рясной - Ночь длинных ножей
После Хасавюртовских соглашений, когда еще действовала совместная группа МВД России и Чечни, розыскной отдел МВД России направил документы на задержание и этапирование Хромого как скрывающегося от правосудия преступника и лицо, подозреваемое в совершении ряда убийств, в том числе военнослужащих. Пришел ответ следующего содержания:
"На ваш исходящий 6995.
В результате ведения против чеченского народа жестокой и варварской войны Россией уничтожены, разграблены, стерты с лица земли целые города. Ранены, покалечены и убиты десятки тысяч ни в чем не повинных граждан Чеченской Республики Ичкерии — женщин, детей и стариков, разграблено их имущество, республике нанесен огромный экономический, моральный и невосполнимый людской ущерб. Тысячи граждан Чечни уничтожены в застенках российских фашистских фильтрационных лагерей, подвергались жестоким пыткам. Во главе с вашим министром-палачом и личным врагом чеченского народа, военным преступником Куликовым органы внутренних дел, как цепные псы, натасканные на человеческой крови, эти нелюди в намордниках, проводили так называемые зачистки среди мирного населения, звериными методами убивали, грабили и увозили в фильтрационные лагеря ни в чем не повинных граждан, что свидетельствует о том, что ни чести, ни смелости, ни мужества не хватало куликовским убийцам, чтобы воевать против чеченских бойцов сопротивления. Куда легче было показывать свой звериный лик на уничтожении мирного люда. Вы повторили несколько Катыней на чеченской земле. Нет и не будет вам пощады до судного дня.
Хотя война приостановлена и подписан мирный договор с Российской Федерацией, война невидимого фронта будет продолжена с вами до полного признания Чеченской Республики Ичкерия, до полного возмещения материального и морального ущерба и предания всех военно-политических преступников России Международному военному трибуналу в Гааге.
Мы со своей стороны имеем возможность направить вам розыскные задания на тысячи и тысячи палачей-убийц, мародеров, грабителей чеченского народа. Есть среди них и сотрудники вашего подразделения, в свое время откормленные в Чечне и Дагестане, и мы их знаем по именам.
А что касается Даудова, он всегда оставался верным сыном своего народа, а в сложных условиях 1995 — 1996 гг. активно участвовал в сопротивлении.
Нет смысла более разыскивать его. Он занимает соответствующую его опыту должность, имеет личную охрану, пользуется авторитетом среди жителей и руководства республики, проживает в ста метрах от штаба армии генерала Дудаева, которой командует известный всему миру генерал Салман Радуев, является советником командующего.
Начальник Управления национальной службы безопасности полковник госбезопасности Дукаев.
Начальник Гудермесского РОВД полковник полиции Хамсухаджиев.
Ознакомлен: Даудов".
Потом был рейд по ликвидации подпольной типографии, когда Алейников и его бойцы едва не взяли Даудова.
И вот теперь судьба сводит их снова.
Алейников посмотрел на часы. Ну что ж, время близится. Пора выдвигаться.
Он застегнул бронежилет, проверил оружие. И поднял эбонитовую трубку полевого телефона.
— Водителя к расположению.
На часах — четыре утра. Дневальный тряс Мелкого брата, но тот и так давно не спал.
— Вставай, время…
— Уже встал, — Мелкий брат спрыгнул с верхней койки скрипучей двухярусной кровати. В тесном кубрике спало четверо сотрудников криминалки.
— Бр-р, — передернул он плечами, ополаскивая лицо водой из умывальника.
Гризли оказалось добудиться куда сложнее. Он урчал, сладко причмокивал и никак не желал возвращаться на грешную землю.
— Тревога! Духи! — на ухо ему гаркнул Мелкий брат и из пригоршни брызнул ему на лицо.
— И где? — приоткрыв один глаз, деловито осведомился Гризли.
— Всю войну проспишь. Большой брат.
— Ой, бли-и-ин, — потянулся Гризли, нехотя приподнимаясь. — За что такие мучения?
— Давай. Уже пора…
Гризли, казалось, так и не проснулся, а все действия совершал машинально, полуприкрыв глаза. Натянул камуфляж, нацепил разгрузочный жилет. Рассовал по кармашкам запасные магазины, гранаты «РГД-5» и одну «эфку» — на крайний случай. Отцепил прикрепленный к сетке кровати Калашников, с щелчком присоединил к нему подствольный гранатомет «ВОГ-25». И, наконец, пошире открыв глаза, осведомился:
— А где моя утренняя чашечка кофе?
— А какао с шампанским не желаете? — возмутился Мелкий брат. — Давай, двигай.
— Грубый ты. Невежественный. — Гризли сладко, во весь свой широкий рот зевнул и, покачиваясь, направился к лестнице.
— Ни пуха, — сказал дневальный.
— К черту… Нет, к шайтану иди, — кивнул Гризли. Алейников ждал перед воротами, туда уже подкатил, желтый «уазик» криминальной службы, видавший виды, с простреленным в двух местах бортом. Сонный водитель сидел, прислонившись лбом к рулевому колесу.
— Как наркоман, — усмехнулся Мелкий брат, глядя на Гризли.
Действительно, у того взгляд был непроспавшийся, оловянный.
— Я проснулся…. Я совсем проснулся, — загундосил Гризли, прикрывая глаза и прислоняясь к машине. — Эх, как же я проснулся…
— Повязку с головы сними, — велел Алейников. — Берет надень.
Гризли заворчал, но подчинился. Молодняк считает, что повязка на голове вместо кепки или берета смотрится круто — мол, эдакие псы войны. На самом деле первое, по чему бьет снайпер, — это как раз по повязке, потому что их обычно таскают забуревшие «команчи» — контрактники Министерства обороны, снискавшие дурную славу у аборигенов.
— Так, СОБР уже должен быть, — Алейников посмотрел на часы.
— Вон, пылят, — сказал Мелкий брат.
К спальному расположению подкатил «Урал». За ним рычал БРДМ — боевая разведывательно-дозорная машина, древнее чудо военной техники — машина хлипкая, броня тонкая, но зато есть башенка с пулеметом, а пулемет никогда лишним не бывает, может сослужить хорошую службу.
Командир группы СОБРа спрыгнул из кабины мягко, благо на ногах не омоновские бахилы, а кроссовки, пожал всем руки.
— Ну что, задавим ворога поганого? — улыбнулся он.
— Даже пискнуть не успеет, — кивнул Мелкий брат.
— У меня только просьба, сыщики. Героизм не проявляйте. Стреляйте, когда скажут. И лучше, если куда скажут. И впереди моих орлов не летите. Даже не пытайтесь. Это не ваша работа.
— Ясно? — обвел взглядом своих подчиненных Алейников. — За боевую часть операции отвечает СОБР. Если командир группы прикажет мне ползти, хрюкать и кукарекать, я поползу и захрюкаю… И вы сделаете то же самое.
— Кукарекать не хочу, — покачал головой Гризли. — Чай, не петух. Но принцип ясен.
Он наконец проснулся и с подозрительностью и некоторым интересом воспринимал происходящее.
— Все, грузимся. С богом, братцы. — Алейников открыл тяжелую, занавешенную бронежилетом от шальной пули дверцу «уазика».
Машины неторопливо двинулись сквозь ночь, которая вскоре растворится под лучами восходящего солнца.
«Увижу я это солнце?» — вдруг подумал Мелкий брат. Во время первой чеченской войны, когда он был еще солдатом и не раз ощущал на себе, во всей неповторимой гамме чувств, что такое ночной бой, ему всегда до боли хотелось увидеть восходящее солнце. И всегда лез в голову этот проклятый вопрос, в груди же тоскливо щемило и страшно хотелось жить.
«Выживу, — подумал он. — Назло духам… И вернусь. Обязательно вернусь».
Технику оставили на дальних подступах к селу Даташ-юрт, в котором проживало более трех тысяч человек. У командира группы СОБРа, бывшего офицера ГРУ, были отличные карты — и масштабные, и аэрофотосъемка, где каждая улица, каждый дом как на ладони. Странные времена, когда военным по блату приходится доставать карты и все необходимое для ведения боевых действий по защите государства. Но такова логика времени — кризис давно достиг таких немыслимых высот, что теперь никого ничем не удивишь.
Алейников двигался почти бесшумно. Жизнь научила его производить как можно меньше шума. Шумного бойца противник обнаружит быстрее, и тогда шансы остаться в живых резко идут на убыль.
Зеленка. Алейников опасался и не любил ее, как опасаются этой мешанины кустов, деревьев все, кто знает о войне не понаслышке. В зеленке может прятаться засада. Там терпеливо, порой годами, ждут своего часа противопехотные мины, чтобы с присущей им по природе подлостью рвануть, когда их придавит тяжелый солдатский сапог. И вместе с тем зеленка — это нередко единственное спасение для уходящей от преследования разведгруппы. Тогда зеленка становится защитницей, в ней легко запутать следы, организовать засаду. Она спасла Алейникова в девяносто пятом, когда боевики наседали, и их было не счесть, и нужно было спасать своих людей.
