Альберт Байкалов - Взрыв в честь президента
Отари уже чувствовал себя как в своей тарелке и был уверен, что сегодня останется ночевать здесь.
– Я схожу еще за одной бутылкой? – Он встал.
– А у вас там склад? – игриво запрокинув голову, спросила Татьяна.
– Что-то вроде того, – кивнул он.
Отари торопливо открыл ключом дверь и отправился на кухню, где был запас самого разного алкоголя. Однако не успел он сделать и нескольких шагов, как вдруг его охватил необъяснимый страх. Отари замер, пытаясь определить источник тревоги. Однако с момента его ухода в квартире ничего не изменилось. Через оставленный открытым балкон с улицы доносился шум машин. С площадки послышался звук остановившегося лифта. Но каждая клетка организма Отари вибрировала от непонятного состояния надвигающейся беды. Отчего-то он подумал, что у него возникло предчувствие, которое большинство людей испытывает лишь раз в жизни, за считаные минуты до самой большой трагедии. Ему вдруг захотелось развернуться и броситься прочь. Однако вместо этого он шагнул в зал.
– Здравствуй, Отари! – сидевший в кресле маленький, сухощавый и уже не молодой мужчина сдвинул пальцем на затылок шляпу. – Заставляешь ждать?
Этот человек не был ему знаком. Отари догадался, что перед ним чеченец, и ощутил сильную дрожь в ногах. Во рту пересохло. Воротник рубашки вмиг намок от выступившего пота. Он не мог пошевелиться. Завороженно глядя на руки незнакомца, Отари некоторое время не мог понять, почему у них такой неестественный цвет. Когда догадался, ему стало дурно. Мир вдруг стал черно-белым, а звуки куда-то пропали. Мужчина был в хирургических перчатках. Не надо было иметь много ума, чтобы не догадаться о цели его появления в этих стенах.
– Что вы здесь делаете? – Отари попытался придать своему голосу твердости, но этим лишь вызвал у мужчины улыбку.
– Ждем тебя, – незнакомец сделал вид, будто даже удивился вопросу.
– Зачем? – Отари стал пятиться, но тут же налетел спиной на еще одного человека.
Он хотел было обернуться, но его грубо толкнули в спину. Сделав несколько шагов, Отари остановился у стола, на котором обнаружил лист бумаги.
– У тебя есть карандаш или ручка? – спросил мужчина.
– А что я должен писать? – проблеял Отари.
– Я продиктую, – заверил мужчина. – Садись!
– Меня ждут! – заявил Отари. – Соседка. Она обязательно сейчас заподозрит неладное…
В тот же момент ему на плечо легла чья-то рука. Через секунду он уже сидел на стуле.
– Я, Отари Чиковани, уроженец Грузии, – проговорил мужчина и топнул ногой: – Пиши! Только разборчиво.
– Да, как скажете, – залепетал Отари, но неожиданно замер.
– Что еще? – нахмурился мужчина.
– На каком языке писать?
– На русском. – Мужчина сложил руки в замок. – Ты, наверное, грузинский совсем забыл.
Отари вывел, как того требовал незнакомец, свою фамилию и имя.
– Подвергся давлению российских спецслужб, – продолжил незнакомец.
Отари стал писать дальше.
– Угрожая расправиться с моей семьей и детьми, – неторопливо продолжал мужчина, – и обещая сообщить в органы МВД о моей преступной деятельности, они вынудили меня выехать в Москву, не сказав о цели этой поездки.
– Но… – Отари откинулся на спинку стула.
– Никаких «но», – кто-то стоящий сзади снова положил на шею руку и вынудил принять исходное положение.
– Перед этим меня заставили подписать документы о сотрудничестве с Главным разведывательным управлением России.
– Как?! – Отари вскочил со своего места. Причем так проворно, что, видимо, стоявший сзади человек не успел среагировать. – Я писал заявление о сотрудничестве с грузинским разведывательным управлением! – закричал он.
И тут его осенила страшная догадка. В обоих случаях на русском языке обе службы именуются сокращенно ГРУ. А именно так он тогда и писал.
В тот же момент ему на плечи вновь опустились чьи-то ладони, и он со всего размаха упал на стул.
– Человека, который оказывал на меня давление, называли Дрон. Вчера на квартиру, где меня поселили, привезли большое количество разной литературы и инструкций, – продолжил диктовать мужчина. – В заранее устроенные тайники на кухне и в ванной спрятали взрывные устройства, средства связи и оружие для предстоящих акций. Впоследствии я должен был быть арестован в результате работы ФСБ и дать показания о готовящихся террористических актах, после чего меня обещали далеко и надежно спрятать, предварительно заплатив пятьдесят тысяч долларов. Не желая идти на поводу русских собак, я решил добровольно уйти из жизни…
От этих слов квадрат окна вдруг стал стремительно удаляться, растворяясь в тошнотворной темноте, и Отари повалился на пол. Но ему не дали упасть. Он почувствовал, как его подхватили, а потом стали брызгать водой в лицо.
– Пиши! – по-прежнему спокойно приказал чеченец. – Заодно попроси прощения у жены и у детей.
– Не буду!
– Почему? – Чеченец сделал лицо удивленным.
– Вы убьете меня.
– Далгат! – Чеченец окликнул кого-то из стоящих позади. – Свяжись с Хамидом.
– Сейчас, – раздался над головой голос. Через минуту к уху Отари приложили трубку сотового телефона.
– Папа, это ты, что случилось?
Голос дочери дрожал. У Отари все внутри оборвалось.
– Доченька, где ты?
Но вместо знакомого голоса ответил другой, грубый с кавказским акцентом:
– Делай быстрее то, что тебе говорят, иначе мы сейчас ее резать будем. Уже начали, слушай.
– А-аай… Папа…
– Я все напишу, как скажете! – взревел Отари.
Трубку забрали. Отари хотел было обернуться, но его снова грубо толкнули в затылок, и он уткнулся в листок.
– Улучив момент, когда один из агентов ГРУ ушел мыть руки, я украл из его пиджака в качестве доказательства документ, который спрятал, – кавказец вынул небольшую розовую книжицу и всунул ее под подушку кресла, – сюда…
Вскоре Отари закончил писать предсмертную записку. Он поставил роспись и выронил ручку.
– Все?
Стоявший сзади мужчина взял листок.
– Теперь на балкон, – скомандовал кавказец.
– Может, я просто уеду? – залепетал Отари.
– Лучше ты улетишь, – раздался сзади голос.
На негнущихся ногах, словно под гипнозом, Отари вышел на балкон и тут же с надеждой посмотрел на соседний. Но там никого не было.
«А может, я выживу? – неожиданно мелькнула мысль. – Ведь так бывает! Да, я не умру! Этого просто не может быть…»
В тот же момент Отари почувствовал, как его схватили за щиколотки, и зажмурился. В последний момент он уцепился за ограждение, но это уже не помогло. Отари вскрикнул, когда понял, что летит.
* * *Держа пистолет, нацеленный на установленную позади Дрона мишень, Антон сделал шаг вперед и надавил на спуск. Пуля прошла практически над плечом Василия, у самого уха. Они двигались навстречу друг другу. Пули свистели совсем рядом. Иногда Антону казалось, что он даже чувствует щекой упругий удар воздуха. Любая оплошность могла стоить жизни. Дрогнет ли рука у стрелявшего, дернется ли в последний момент немного в сторону напарник, и все. Даже бракованный боеприпас может повлиять на дальнейшую судьбу. Окажись в нем по каким-либо причинам пороха меньше нормы, и пуля пойдет ниже. Антон всегда перед выполнением этого упражнения немного волновался. Но стоило выйти на огневой рубеж, как все эмоции уходили в сторону, а он превращался в единый отлаженный боевой механизм. Тяжелее всего первые метры. Нужно быть особо внимательным. Напарник закрывает собой практически половину грудной мишени и находится в тех же условиях, что и Антон. Патроны боевые. Правая рука прямая. Пистолет – ее продолжение. Основание рукояти лежит на ладони левой. Двигаясь навстречу друг другу, необходимо поразить установленную за напарником мишень максимальное количество раз. На каждый шаг – выстрел.
Подобные тренировки имели цель научить прицельно вести огонь, невзирая на смертельную опасность. Те, кто придумал в свое время подобные испытания, знали, что основная опасность в бою – страх, который не дает прицельно, с первого раза поразить противника. Занятия учили контролировать этот страх. Антону встречались офицеры, которые расставались со спецназом из-за подобных тренировок.
Поравнявшись с Дроном, Антон разрядил в мишень последний патрон. Затворная рама осталась в крайнем заднем положении.
– Оружие к осмотру! – скомандовал инструктор.
Антон вынул обойму.
– Родимов идет! – раздался голос Кота.
Антон оглянулся. Игнорируя заасфальтированные дорожки, генерал шел к стрельбищу напрямую.
– Не в духе, – сделал умозаключение Дрон.
Антон представил пистолет инструктору, после чего всунул его в карман разгрузочного жилета, снял «сферу» и кинул ее Дрону. Василий увидел летевший в него шлем в последний момент и едва поймал.
Антон погрозил пальцем:
– Не зевай.
На ходу закатывая края маски с прорезями для глаз и рта, он направился навстречу Родимову.
