Майк Холланд - Американский ниндзя 3-4-5
Изумо повернулся в сторону храма и, вытащив из широких рукавов желтого праздничного кимоно руки, сложил их в мудре Невидимости.
Несколько раз повторив движение, он извлек из-за широкого пояса ниндзя-то и, обнажив лезвие, описал им круг над головой Шона. Вернув ножны за пояс, он передал меч ученику в руки, а потом, поклонившись ему, выпрямился и, не говоря ни слова, направился по каменной дорожке к храму.
Желтый шелк кимоно еще долго мелькал между свисающими до самой земли ветками деревьев, а потом растворился в ночной тьме.
Шон остался сидеть на месте в ожидании возвращения Учителя. Он держал на раскрытых ладонях вытянутых перед собой рук меч, глядя на пламя свечи в фонаре над каменным домиком и на неспешный танец отблесков огня в муаровом лезвии боевого оружия.
Внезапно в голове Шона зазвучал голос Изумо: Шон огляделся, но Учителя нигде не было видно. Только ночь окутывала все вокруг своим черным покрывалом. Изумо рассказывал:
— Будда сказал: если ты знаешь имя Маричи и постоянно повторяешь его про себя, люди не смогут постичь или узнать тебя, не смогут поймать тебя, связать или причинить боль, не смогут тебя обмануть… — голос Изумо становился все тише и тише, пока наконец не исчез совсем.
Шон прикрыл глаза и представил себе внутренние покои храма, Учителя, стоящего у статуи бодхисаттвы… Неожиданно картинка стала настолько четкой, что смогла поспорить с реальностью. В голове Шона вдруг вспыхнули слова Учителя, которые тот сказал недели две назад: «Велик Будда и его приближенные, велик этот мир».
И тут Шон почувствовал, что там, в храме, Изумо улыбнулся ему. Свеча в фонарике вздрогнула и стала гаснуть, но через мгновение вспыхнула с новой силой.
Изумо снова вышел на лужайку и, держа перед собой в руках амулет, стал медленно приближаться к Шону, бесшумно ступая по каменным плитам дорожки.
— Реки твоих неудач, — тихо сказал Учитель, — теперь превратились в реки твоих возможностей. Смерть твоего отца открыла перед тобой Путь. Сегодня настал тот день, когда ты должен идти навстречу твоей судьбе. Один.
Подойдя вплотную к Шону, Изумо повесил на его шею медальон с изображением двух иероглифов, означающих Невидимость и Неуязвимость. Закрыв замок цепочки, Изумо сложил руки перед собой и, отойдя на два шага, произнес необыкновенно торжественно
— Твое обучение закончено, Шон Теперь ты — ниндзя.
* * *Джексон направился в сторону неказистого двухэтажного здания, окрашенного в серо-горчичный цвет, на фронтоне которого, под большим металлическим гербом Трианы (вписанные в круг три белых дельфина на голубом фоне), значилась надпись «Генеральное управление полиции Сан-Моник»
Кертис шел решительной пружинящей походкой, далеко выбрасывая руки и громко цокая по булыжникам подковами тяжелых армейских ботинок. Камуфляжные штаны и футболка без рукавов с линялыми защитными пятнами придавали ему устрашающий вид
Миновав три полицейские машины, припаркованные на площадке у входа, он прошел через большие стеклянные двери в просторный холл, сизый от дыма сигарет
Вдоль всей стены тянулся высокий деревянный стол, напоминающий стойку бара. За ней, вместо ловких парней в белых рубашках и с шейкерами в руках, стояли сурового вида полисмены в форме такого же цвета, как и их учреждение
Несколько дежурных клевали носом за дисплеями стареньких компьютеров, кто-то лениво болтал по телефону, обсуждая явно не служебные вопросы Двое полицейских держали под мышки пьяного в стельку мужчину; сидящий перед ними за стойкой дежурный делал записи.
Пьянчужка болтался из стороны в сторону, попеременно заваливаясь то на одного, то на другого стража порядка, бормотал что-то нечленораздельное и сплевывал разбитыми в кровь губами прямо себе под ноги.
«Веселая, однако, у ребят работенка», — подумал Кертис.
Подойдя к стойке, он обратился к пухлому офицеру, с лицом, напоминающим бульдожью морду.
— Извините, — Кертис добродушно улыбнулся, — с кем я могу поговорить?..
Полисмен опустил голову, взял со стола какие-то бумаги и, отойдя от стола к металлическим шкафам, находившимся за его спиной, положил ненужные уже ему бумаги на полку.
Вернувшись на свое место, он посмотрел на Кертиса полными усталости глазами и тяжело вздохнул.
— Извините, — еще раз вежливо повторил Джексон, — скажите, пожалуйста, с кем я могу поговорить?
Его вопрос снова остался без ответа.
Офицер, широко разинув рот, с наслаждением зевнул и, опустившись за стол, принялся лениво перебирать пачки газет.
Такое поведение представителя власти начало постепенно раздражать Кертиса. Но он дал себе слово быть по возможности дружелюбным и только подумал: «Может, он глухой?»
Признав идею глухоты полицейского наилучшим вариантом, при котором не надо было разносить полицейский участок и можно было, несмотря на все препятствия, продолжать оставаться дружелюбным и дальше, Кертис набрал в легкие побольше воздуха и закричал:
— Я извиняюсь, офицер! С кем я могу поговорить по поводу…
— Он не понимает по-английски, — услышал неугомонный посетитель рядом с собой спокойный голос.
Возле него, облокотившись о стойку, стоял высокий чернокожий полисмен с бородой и лениво курил.
— Я вижу, сержант, что вы понимаете по-английски, — выдохнул Керт.
— Ну и что? — полисмен выпустил клубы дыма прямо ему в лицо.
— С кем я могу поговорить по поводу пропавшего без вести? — проговорил Джексон, подождав, пока рассеется дым.
— С капитаном, — лениво отозвался тот. — Это туда, — он указал на дверь, на которой висела табличка: «Начальник управления».
Полисмен открыл дверь и проводил Кертиса внутрь.
Это был обычный кабинет, какие чаще всего можно встретить в подобного рода учреждениях. Большие шкафы с документацией, стоящие вдоль стен, никаких излишеств и в качестве украшения — пара сейфов.
За большим столом сидел средних лет мужчина в форме. Смуглое лицо его было напряженно-сосредоточенным, на мясистом блестящем носу сидели маленькие очки с толстыми линзами, делавшие глаза крошечными точками.
Закрыв толстую папку, он отложил ее в сторону и, степенно сложив руки перед собой, приготовился слушать.
— Здравствуйте, — не заставил себя долго ждать посетитель. — Я Кертис Джексон.
Капитан слабо кивнул и указал на стул, стоящий рядом. Джексон сел.
— Чем обязан вашему визиту, мистер Джексон?
— Я участник проходящего сейчас в вашем городе чемпионата мира по карате. Американский подданный.
— И в чем ваша проблема? — тяжело вздохнув, поинтересовался капитан.
По его лицу было видно, что те немногие, что появлялись здесь со своими проблемами, уже давно ему надоели. Но, не обращая внимания на недовольное лицо капитана, Кертис продолжил:
— У меня в вашем городе пропал друг. Изумо, японец. Я в последний раз видел его вчера при совершенно нелепых обстоятельствах.
— Неужели? — полицейский сделал удивленное лицо.
— Да. Может, вам известно что-нибудь об этом человеке? — Кертис достал из нагрудного кармана футболки сложенную пополам фотографию Изумо, переданную ему специально для этого похода Шоном, и протянул ее капитану. Тот небрежно взял снимок, развернул его, с минуту изучал, затем передал его стоящему за спиной Джексона полисмену.
Полисмен покрутил фотографию в руках и, отрицательно покачав головой, вернул шефу.
— Ну, так как? — поинтересовался Кертис, глядя то на капитана, то на приведшего его сержанта. — Что вы мне можете сказать по этому поводу?
— Мистер Джексон, — капитан вернул фотокарточку Кертису и уселся поудобнее, — я каждый день просматриваю документы, связанные с исчезновением в нашем городе людей, но подобное лицо мне не попадалось.
— Но может, все-таки просмотрите фотографии или документы из больниц или моргов людей, которые неизвестны или не опознаны?
— Я же вам сказал, что подобный человек не проходил по нашим каналам.
— А могу я сделать заявление и объявить его розыск в полиции?
— Конечно, можете, — капитан кивнул. — Пишите заявление, оставляйте свои данные, а мы сделаем запрос по участкам. На это уйдет дня три-четыре, а потом мы разыщем вас, если появится какая-нибудь информация. А если не появится, то тоже разыщем и сообщим…
— Это очень большой срок, — Кертис развел руками. — Я не могу столько ждать. Через пять дней закончатся соревнования, и я уеду отсюда.
— Можете сделать запрос через Интерпол. Или через министра по внешним и внутренним сношениям. Там работают быстрее. А мы просто полиция, мистер Джексон. Мы занимаемся убийствами, ограблениями, кражами, разной другой житейской мелочью. А таинственные похищения иностранцев… — капитан сделал многозначительную паузу. — Я, конечно, этим займусь, если будет приказ. Но по собственной инициативе я этого делать не буду.
