Евгений Сухов - Трактир на Мясницкой
– Ладно, чего ты хочешь? – спросил я, утомленный столь долгой прелюдией к главному.
– Я хочу вместе с тобой вести расследование убийства этого шеф-повара, – сказала она так, словно дело это было уже решенное и она только констатировала факт.
– Какого еще шеф-повара? – прикинулся я простофилей, который вообще впервые слышит, что помимо поваров есть еще и шеф-повара. И что их иногда убивают. Но поиграть с ней она мне не дала и заявила:
– Не прикидывайся, что ничего не знаешь… – она, кажется, собиралась обидеться. – Ты же был там, когда умер шеф-повар. Я даже знаю его фамилию: Максимов.
– Откуда ты это знаешь? – невинно спросил я.
– Ты сам позавчера говорил, что будешь снимать финал конкурса «Кулинар две тысячи тринадцать», – заметила Ирина.
– Говорил? – переспросил я.
– Да, – ответила она. – А сегодня в криминальных новостях передали, что один из шеф-поваров, претендующих на первое место в конкурсе, по фамилии Максимов, умер. И вероятнее всего, его отравили.
– И что? – спросил я уныло и безвольно. Поскольку отказать в просьбе Ирине я не мог. Впрочем, как и любой другой мужчина не смог бы отказать в чем-либо такой девушке…
– А то, что я хочу вместе с тобой расследовать это дело, – сказала Ирина и добавила уже с просящей интонацией: – Ну, я просто буду тебе помогать и делать все, что ты скажешь…
– Помогать? – переспросил я, призадумавшись.
– Да.
– То есть делать все то, что я тебе скажу? – с хитринкой посмотрел я на нее.
– Все! – ответила она самозабвенно, и ее рука снова скользнула к низу моего живота.
Ну, сами подумайте, как тут откажешь?
* * *И вот мы снова в банкетном зале «Бонапарт».
Все, как обычно. Все заняты своими делами: шеф-повара готовят конкурсные блюда на кухне. Ведущий расхаживает по сцене, изредка что-то говоря в микрофон. Члены жюри ждут своего часа, переговариваясь между собой и даже улыбаясь.
Да-а… Удивительная штука жизнь, что, конечно, не новость. Но все равно, не перестаешь ей удивляться… Люди умирают, и мир для них перестает существовать. Наступает Конец Света. А для живых людей словно ничего не происходит, все идет по-прежнему. Ну, выбыл кто-то из их рядов. Такое случается. Подобным никого не удивишь. Жить, если вдуматься, вообще, опасно, поскольку можно умереть. Но пока этого не случилось, все в порядке!
Вчера все участники конкурса были поглощены смертью, случившейся с Максимовым. А сегодня о нем уже мало кто думал. Шеф-повара жарили, парили, варили. Помощники их валились с ног и были похожи на механических роботов, у которых вот-вот кончится завод. Хорошо ли это было, плохо ли – сам черт не разберет. Но это печально, когда кто-то уходит, причем навсегда, а никто не посмотрит ему вслед. И не пожалеет, что человек ушел и больше уже никогда не вернется…
Эстафету от Максимова приняла Сергеева. Учредители конкурса, посовещавшись, пришли к решению, что сушеф ресторана «Трактир на Мясницкой» Наталья Михайловна Сергеева вполне может стать самостоятельной единицей на конкурсе и бороться за главный приз вместо шеф-повара Максимова.
Это наводило на кое-какие вопросы… Так, может, Сергеева и рассчитывала на это, когда подсыпала своему другу Трофиму Ивановичу яд? Ведь накануне его смерти виделись с ним, похоже, только она и Дрего Мора. Но, с другой стороны, как могла знать Наталья Михайловна о распоряжении, поступившем сверху о продолжении конкурса? Не могла она знать и о решении учредителей конкурса «Кулинар-2013» объявить ее легитимной участницей финала, если, конечно, у нее не имелась договоренность с этими учредителями. Но это значит, что имелся целый заговор. Получается, что и Сыч, как президент Российской гильдии шеф-поваров, и Круглова, как вице-президент Межрегиональной ассоциации кулинаров, и Подкрылкина, как дама из числа верхушки Московского городского комитета профсоюза работников торговли, общественного питания и потребкооперации (а эта контора как раз и являлась учредителем ежегодного конкурса «Кулинар года», наряду с Российской гильдией шеф-поваров), – все они знали, что Максимов будет убит, а конкурс, несмотря на это, продолжен. И загодя планировали, что место шеф-повара Максимова займет сушеф Сергеева. Что, конечно, маловероятно и, наверное, нереально.
Все эти мысли не давали мне покоя…
Ирина тоже была тут, с нами. Она, в джинсах и джинсовой курточке, в бейсболке с козырьком, повернутым назад, носила за Степой треногу, держала перед объективом камеры белый лист, когда Степа настраивал свой аппарат, бегала по каким-то его и моим поручениям – словом, исполняла все обязанности помощника и прекрасно с ними справлялась. Смотрелась она со стороны, кстати, весьма убедительно и органично. Сомнений, что она – член нашей съемочной группы, ни у кого не возникало. Словом, упрекнуть ее было не в чем. Конечно, она присматривалась к происходящему, делала какие-то заметки у себя в блокнотике, что-то наговаривала на диктофон, но этого никто и не замечал. Все собравшиеся – зрителей на сей раз никаких не было – были поглощены продолжавшимся конкурсом.
А ведущий Илья Касинский еще и шутил. «Повар мыслит порциями», «Жизнь слишком коротка, чтобы фаршировать маслята», «Селедка хоть под шубой, хоть под майонезом или в винном соусе – все равно селедка» – вот неполный перечень его шуточек, которые, как ни странно, вызывали улыбки и даже ответные реплики у членов жюри. Впрочем, как я уже сказал, жизнь продолжалась. Ведь Конец Света наступил только для Максимова. Получалось, как в песне.
Но вдруг случился еще один Конец Света. И для кого бы вы думали? Это было совершенно неожиданно. И весьма странно. Случившееся не влезало ни в какие рамки и устраняло из списка подозреваемых первого претендента на должность отравителя, что рушило все наши с Володей Коробовым и без того слабенькие, но все же хоть какие-то версии касательно убийства шеф-повара Максимова и мотивов этого убийства. Конкурс, разумеется, закрывался, и спасти его не могли даже самые серьезные устные рекомендации. Однако все по порядку…
Итак, через несколько минут после проведенной жеребьевки свое конкурсное блюдо должен был представить для членов жюри шеф-повар ресторана «Ерема» Владимир Голубев. Мы со Степой и Ириной прорвались в святая святых – в кухню. Кадры, как готовятся по старинным русским рецептам конкурсные блюда, не могли не быть в передаче, посвященной финалу кулинарного конкурса. Конечно, на нас цыкали, шипели, рыкали и даже закрывали блюда спинами, чтоб не сглазить, кричали в голос (Михальчук), чтобы мы «убирались отсюда ко всем чертям». Но Степа и я дело свое прекрасно знали: Степа снимал с плеча, я комментировал, насколько мог это делать, поскольку готовить любил, но в тонкостях кулинарного искусства ни черта не разбирался, а Ирина наговаривала что-то свое на диктофон.
Наконец, состоялся вынос блюда. Голубев выбрал для конкурса крученики, а иными словами, мясной рулет, который он приготовил для членов жюри (насколько мне удалось узнать) следующим образом…
Берется мясо – Голубев взял свинину с грудинки – и нарезается тонкими пластинками. Пластинки отбиваются. Фарш для кручеников готовится из гречневой каши (на Руси без нее никуда), крутых яиц, сваренных белых грибов (и без белых грибов тоже, оказывается, никуда), сметанки и маслица. Все это перемешивается и укладывается на отбитые мясные пластины, которые затем скручиваются в рулеты. Рулеты укладываются рядами в глиняные горшки, поливаются сливочным маслом, перчатся и заливаются бульоном. Затем тушатся до готовности и подаются политыми белым соусом, в состав которого входят сметана, масло и мука. Невероятное объедение, надо полагать.
Так вот, как только Голубев собирался сделать последнюю пробу перед выносом блюда, он вдруг схватился за горло, выпучил глаза, раскинул в стороны руки (почти так же, как сделал до этого перед членами жюри Максимов) и упал на пол.
Я быстро нагнулся над ним и пощупал пульс. Он едва прощупывался.
– «Скорую»! – заорал я.
– У-а, – невнятно произнес Голубев.
– Что? – наклонился я над ним.
– Я вызвала «Скорую помощь», – услышал я голос Ирины.
– Что, что вы сказали? – я быстро кивнул Ирине и приставил ухо вплотную к губам Голубева.
– У-а-а, – снова услышал я с коротким выдохом. А вдоха уже не последовало…
Я снова пощупал пульс. Его не было. Затем я приоткрыл рот Голубева. На языке виднелась коричневатая сыпь. Опять рицин?
– Ты снял это? – обернулся я к Степе.
Тот молча кивнул. Сняла падение Голубева на свой навороченный сотовый и Ирина.
Я вспомнил, как врач-эксперт говорил про рицин – что лучше его класть в жидкие субстанции, – посмотрел на стол Голубева, где стояли приправы, и машинально и бездумно схватил баночку с белым соусом. Кажется, этого моего действия никто не заметил, поскольку все склонились над телом Голубева, пораженные случившимся.
