Михаил Март - Тем тяжелее будет падение
Ничегошеньки. Но охота шла за ним с двух сторон. Одну сторону он знал, о заказчике понятия не имел, кроме того, что на него работает известный адвокат Валерий Райх. Он остался один, засвеченный со всех сторон, и тиски сжимались.
Вот такая получалась трагикомедия. Капралов думал и думал, но ни разу в его голове не мелькнула мысль сесть на поезд и умотать к черту на кулички. Денег для этого хватало с лихвой.
***Возле больницы милиции собралось больше, чем больных во всем корпусе.
Приехало начальство с Петровки и из министерства. Случай, как видно, серьезный.
Телевизионщики тоже подоспели. Ксению пропустили через ограждение, и она с трудом нашла полковника Саранцева.
– Что случилось, Николай Николаич?
– Эх, Ксюша! Андрюшка Тимохин дел наворотил. Двое убитых, Денис Савченко с тяжелым огнестрельным на операционном столе. Выживет или нет, не ясно.
– Почему? Как?
– Иди вон в тот микроавтобус «фольксваген», там Тимохина лично генерал Черногоров допрашивает. А мне тут с порядком разобраться надо. Иди, они только начали.
Ксюше не очень хотелось вмешиваться во внутренние разборки милиции, но оставаться в неведении еще хуже, и она пошла к микроавтобусу. Генерал Черногоров воспринял ее появление как должное. К прокурорским следователям он относился с уважением, но своих разгильдяев не терпел. Задорина села на заднее сиденье.
– Как ты мог себе позволить, капитан, без уведомления дежурной части, руководства идти уна такое важное задание, где речь шла о людях, находившихся в федеральном розыске?!
– Речь шла о восьмилетнем мальчишке, товарищ генерал, а о женщине мы ничего не знали. И потом, мы же не «малину» шли брать, а в больницу к пострадавшему. К тому же я не был уверен в том, что это тот самый мальчишка. Обычная проверка.
– И чем кончилась твоя проверка? Тяжело ранен офицер милиции, убит больной, попавший под шальную пулю, труп неизвестного, укокошенного тобой лично! А если он сотрудник спецслужб?! И женщина с ребенком сбежала!
– Спецслужбы не открывают огонь по милиции в форме и не скрываются после этого. Можно сказать, что мы спасли бабу с ребенком, иначе их пришили бы прямо в палате.
– А ты уверен, что им удалось сбежать? Может, их нашли и захватили, а потом увезли в неизвестном направлении. Ты упустил и тех и других. Кого нам теперь искать? Где? Трупы на загородных свалках?
– Я их найду, товарищ генерал. От меня не уйдут.
– Только что ушли, пока ты по углам прятался.
– Не имею привычки прятаться. На моем счету сотня задержанных особо опасных преступников.
– И тысяча невинных, пострадавших от твоего террора. Ты бандит в погонах, Тимохин! Я тебя от работы отстраняю! И моли Бога, чтобы из трупа больного вытащили чужую пулю. Если его прихлопнул ты из своей пушки, пойдешь под суд. Слишком долго я закрывал глаза на твои выходки. Мешок жалоб пылится в управлении. Ни один московский мент не может похвастаться такой популярностью! На этом все, но разговор наш не закончен.
Генерал кивнул Задориной и вышел из машины.
– Сукин сын! Да на таких, как я, порядок в стране держится! Беспредельщики и мафия скоро все к рукам приберут! С кем останетесь?!
– Успокойся, Андрей. Объясни мне все по порядку.
– Эх, Ксюша, кто мог знать, что все вывернется наизнанку! Савченко принес мне газету, где были снимки с ДТП. На одном из них фотография пострадавшего мальчишки, очень похожего на пропавшего сына Ушакова. Мы выяснили адрес больницы, куда их направили, и решили проверить. Приезжаем, идем в справочную, и нам подтверждают, что есть такой больной и с ним находится его мать. На снимках в газете была какая-то баба. Фамилии совпадают. Но я-то знаю, что мать мальчишки убита. Возникли сомнения, и мы решили проверить. Поднялись наверх, тут все и случилось. Из ее палаты выходят четверо мужиков и не раздумывая открывают пальбу. Дениса тут же сняли, опыта у парня никакого, а я сумел пристрелить одного из четверых. Они на меня времени тратить не стали, погнались за бабой с ребенком. Не знаю, как ей удалось ускользнуть от них. Я видел, как в другом конце коридора мелькнула женская фигура. В палате я нашел ту же газету, что мне Савченко показывал.
Тимохин достал из кармана свернутую газету и протянул Задориной. Ксения внимательно изучила фотографии.
– Эта женщина выдавала себя за мать мальчика?
– Так ее в приемном покое оформили.
– Ты говоришь, налетчиков было четверо? Запомнил их?
– В коридоре горел ночной свет. Черные силуэты, похожие на мишени, стреляли из оружия с глушаками. На одного можешь взглянуть, в морге валяется, карманы пусты. Результаты дактилоскопии будут завтра, в лучшем случае. Думаю, они вышли на мальчишку все по той же газете.
– Не исключено. Я только что с другого происшествия приехала. Прокуратура отыскала свидетеля, который видел четверых мужчин, гнавшихся за тремя другими. Одного они нагнали и зарезали. Некий Саня Котик. Второго они пырнули позже. Дмитрий Грачкин. Это его труп мы нашли в квартире Ушаковых. Третий ушел. Котик и Грачкин и раньше работали вместе. Один – форточник, другой – медвежатник. Третьего мы установить не можем.
– Ты хочешь сказать, они знают о мальчишке?
– Уверена. О свидетеле, видевшем погоню в окно, они узнали молниеносно. Вчера его отравили. Акта экспертизы пока нет, но я в этом не сомневаюсь. А чему удивляться? Криминалитет в курсе нашей работы. К этому пора привыкнуть.
– Привык, потому и поехал в больницу по-тихому.
– Меня другое смущает. Очень непросто связать ту четверку с больничной, по методам не получается. Те, кто гнался за взломщиками, на профессионалов не похожи. Обычные головорезы и действовали глупо, нож в дело пускали безграмотно. А эти, как ты говоришь, использовали глушители. От таких тем троим и на сто метров не удалось бы уйти. Каждый успел бы получить свою долю свинца. И еще одна деталь. Судя по всему, те четверо, что устроили резню у Ушаковых, о мальчишке ничего не знают. Как они могли опознать его по фотографии? Хотя сейчас ничему удивляться нельзя.
– Одно я понял точно: Ванька Ушаков тут ни при чем. Но ведет он себя так, будто что-то знает. Я установил за ним «наружку», так этот прохвост моих ребят обводит вокруг пальца, как желторотых птенцов. Значит, он не хочет, чтобы мы знали, чем он занимается.
– Оставь Ушакова в покое, Андрей. Сына он ищет, жену и дочь потерял. Несладко сейчас мужику, а тут ты еще его прессуешь. Нельзя так. – Тимохин промолчал. – А что генерал об этой женщине говорил? Псевдоматери мальчика, – Она по сводкам проходила. В федеральном розыске. Я точно не врубился. Башка кругом идет. Теперь будет время отдохнуть. Четыре года в отпуске не был. Слышала, Черногоров меня отстранил. Одна будешь лямку тянуть, Ксюша, а я в нелегалы ухожу. Дениску Савченко я им не прощу. Я его себе в преемники готовил. Дай Бог выкарабкается. Ладно, Ксюша, пойду домой, нажрусь. Все нутро раздирает.
Они простились, и Ксения отправилась в регистратуру. Никого из больницы не выпускали, велись поиски, обнюхивали каждый закуток. В приемный покой по просьбе Ксении пригласили дежурную из справочной и охранника из корпуса.
– Чтобы не терять времени, я буду задавать общие вопросы, отвечать может любой из вас, кто знает ответ. Вопрос первый. Почему решили, что ребенка привезла мать?
– А кто же еще? – удивилась пожилая женщина в белом халате на пару размеров больше положенного. – Она так заявила. И по поведению было видно. Чужая себя вела бы по-другому, а этой нашатырь пришлось давать. Бедняжку трясло. Мы ее оставили с ребенком.
– Она документы предъявила?
– Паспорт. Он у нас зарегистрирован. В нем указано двое детей, один мальчик восьми лет. Лаврушина Нина Александровна, замужем.
– А муж ее не навещал?
– Нет, пропуск на мужа не заказывали. К ним никто не приходил до сегодняшнего вечера, а тут сразу повалили гурьбой.
– Кто и во сколько?
– Четверо мужчин в штатском пришли. Около десяти вечера. Сказали, что из следственной бригады автоинспекции, срочно требуется снять показания с потерпевшего. Документы я не разглядывала, так, помахали красной корочкой перед носом, и все, но ничего подозрительного я не заметила. Приказала охраннику пропустить. А буквально через пять минут появились двое из милиции. Один здоровый мужик, лет под пятьдесят, а другой молодой. Они тоже спрашивали, где потерпевший. Я сказала, но добавила, что туда уже пошли люди из ГАИ. Они тут же побежали наверх, охранника в сторону оттолкнули, вот и все.
– Кто запомнил людей в штатском?
– Я запомнил, – откликнулся охранник.
– Опишите их.
– Ну начать надо с того, что их было пятеро, а не четверо. Дверь корпуса была закрыта на Щеколду. Позвонили в дверь. Я пошел и открыл. Вошли четверо. Грубоватые, надо сказать, самоуверенные типы, и к регистратуре. А пятый остался за дверью. Возле корпуса стоял джип стального цвета. Очевидно, остался шофер. Таким машинам ночью здесь делать нечего. А когда мужики заявили, что из ГИБДД, я удивился. Менты на джипах не катаются. Дверь я запирать не стал, а тут «шестерка» милицейская подъехала и двое зашли следом. Капитан и лейтенант. Ну что я, драться с ними буду? Узнали, где ребенок, и следом.
