Петр Катериничев - Охота на медведя
— Долларов! — быстро подсказала Эвелина.
— Рубле-е-ей, — развел руками Олег.
— Ты... ты... ты еще издеваешься?! — На этот раз слезы на ее глазах были непритворными. — У меня... у меня даже денег на бензин нет!
— Понимаю. Нищета.
— Скотина!
— Эвелина, ты зарвалась. Встречаться с Золотницким и не иметь денег на бензин?
— Золотницкий — свинья и скряга. Я его бросила, работу летом в Москве — не найти.
— Еще ее не найти зимой, весной и особенно осенью. У тебя от головы что-нибудь есть?
— Ты все пьешь эти таблетки? Когда-нибудь ты. загонишь ими себя в могилу.
— Эвелина открыла сумочку. — Вот. Хороший американский аспирин. Прими сразу две, и тебе станет легче.
— Угу, — кивнул Олег, забросил таблетки в рот и проглотил.
Эвелина вздохнула:
— Порой ты похож на животное. Но я тебя все равно жалею.
— Да? — Олег вынул из внутреннего кармана портмоне, вытряхнул из него долларов четыреста на колени Эвелине, выдохнул:
— Все, что есть.
— Вот только подачек мне не нужно. — Эвелина быстро собрала деньги и спрятала в сумочку. — Уж сколько ты там со своим Черновым загребаешь на доверчивых лохах — я догадываюсь. Но, заметь, никогда не требовала от тебя ничего лишнего.
— Я помню.
— А знаешь что? Говорят, если мужчина к твоим годам не обрел твердое положение, то он неудачник.
— Так говорят?
— Это общеизвестно. Что тебе остается? Только сожалеть о прошлом. Ты сожалеешь?
— Да, — сокрушенно и искренне кивнул Олег. — Сожалею.
Лицо Эвелины расцвело счастливой улыбкой.
— Такую, как я, тебе не найти. Ты хоть понимаешь это?
— Таких больше нет.
— Ты искренен? — подозрительно глянула Эвелина, сморщив лобик.
— Абсолютно.
— Ну ладно. Пока. — Она приложилась напомаженными губками к его щеке, оглядела себя в зеркальце, вышла довольная и буквально поплыла к машине, перемещаясь в пространстве неземным видением, облаком, миражом. Олег какое-то время очумело смотрел ей вслед, потом закрыл лицо руками, плечи его затряслись.
Эвелина обернулась, наклонилась к курчавому молодому человеку за рулем «пассата»:
— Бывший муж. Никак не может меня забыть. Ты видишь? Он рыдает!
На самодовольном лице юноши расцвела белозубая улыбка абсолютного, вселенского превосходства.
Эвелина обошла автомобиль, удобно устроилась на сиденье, произнесла величаво:
— Поехали.
Бросила взгляд в зеркальце заднего вида, поджала великолепно очерченные губы, повторила удовлетворенно:
— Рыдает.
«Пассат» плавно тронул и через минуту скрылся из вида. Олег убрал ладони от лица и мешком завалился на соседнее сиденье. Он хохотал.
Глава 23
Олег пробирался через снежное поле по узенькой тропке по-над лесом. И знал, стоит ступить чуть в сторону, и он с головой уйдет в холодную пелену и не выберется уже никогда... А потом вдруг оказался в своем офисе, но он почему-то тоже был засыпан снегом. На окнах не оказалось ни стекол, ни рам, и они зияли пустыми проемами. Снег залетал и кружился, кружился... Но холода почему-то не было. Наоборот, Олег чувствовал, что ему душно, что нечем дышать.
А потом вдруг стало страшно. Чья-то темная, неподвижная тень застыла за спиной, а впереди был только провал окна, и из белого он сделался черным, и чья-то рука тянулась сзади, пока не коснулась плеча...
Олег открыл глаза. К вечеру московская жара стала душной, наполненной запахами гари, перегретого асфальта, мазута. Олег попытался представить, что всего-то полтора столетия назад на месте громадного мегаполиса стояла большая деревня с домами-усадьбами, где были и пруды, и огороды, и сады с деревьями, согнувшимися под тяжестью груш, яблок, с малинниками и зарослями крыжовника... Попытался, но не смог.
Дверь распахнулась, Иваныч уселся на место пассажира.
— Ты чего на водительском, Федорович? Порулить решил?
Олег тряхнул головой.
— Я все же закемарил. И как-то не в тему.
— На жаре спать — бррр... Голова потом чугунная.
— У меня как раз такая. А снилась почему-то зима.
— Душа прохлады хочет.
— Душа — может быть. А я хочу кофе. Или коньяку.
Олег подхватил принесенный средних размеров баул, расстегнул, заглянул внутрь, вынул два сотовых, один отдал водителю:
— Вот теперь мы со связью.
— Аппараты допотопные.
— Какая тебе разница? Подключена, проплачены. На фамилии Иванов и Федоров.
Батарейки вставить, и болтай — не хочу. Как прошло?
— Да без происшествий.
— Кто-то маячил?
— Не понять. Двое бомжей на помойке рылись, но неусердно как-то, лениво.
Два ремонтника у канализационного люка зависали. Бабушек у подъезда не было, так что здороваться не пришлось.
— На хвост проверялся?
— А то. Уж поверь, Федорович, не было хвоста. Да я у тебя и дома-то пробыл секунд тридцать. Зашел, открыл чуланчик, хапнул баул и — до свиданья. Если и была какая-то аппаратура на вскрытие хаты, то кто успеет отреагировать? Никто.
Ты же не сенегальский шпион, да и мы не от ФСБ хоронимся. А частники — они частники и есть.
— Почти все нынешние частники — бывшие государственники.
— Это которые путные. А беспутных — больше.
— Значит, все смирно?
— Как на погосте.
— Вот про кладбище под вечер не надо, ладно, Иваныч?
— Суеверие все это.
— Кому как.
— Едем?
— Да. До ближайшего хорошего гастронома. Коньяку хочу.
— Не жарковато?
— Я замерз во сне.
— Местами поменяемся? А то вдруг тебе судорога пальцы сведет? А я все же шофер.
Они пересели, водитель вставил ключ зажигания, плавно тронул. Олег сидел ссутулившись и довольно бессмысленно смотрел на приборную доску.
— Федорович, ты, случайно тут кокаином не баловался?
— Я не из балованых, ты же знаешь.
— Знаю. И коньяком опять же не пахнет.
— Не пил. Только собираюсь. Что-то не так?
— Вид у тебя того... шальной. И глаза красные. Как у кролика.
— Ночью мало спал.
— Дело молодое. Но как я уходил, ты другой был.
— Сон мой был краток и прерывист.
— Чего так?
Олег вздохнул сокрушенно:
— Ты не поверишь, Иваныч, но на меня здесь набрела Эвелина.
— Кто?!
— Она, она.
— И ты, конечно, дал ей денег.
— Что мне оставалось?
— Не мое дело, конечно, Федорович... Но этой... Ладно, не буду. А по правде: дать ей раза между рогов, и все. Чтоб язык свой поганый проглотила.
— Ну что ты, Иваныч. Она по-своему даже мила.
— Она дура!
— Полная.
— Как тебя вообще угораздило на ней жениться?..
— Странные дела случаются с мужчинами. С тобой не бывало?
— Бывало, — понуро кивнул Иваныч. — Но на таких меня больше чем на пару дней не хватало. А ты же умный, Федорович, как ты...
— Помнишь у Островского: «На всякого мудреца довольно простоты». Если перетолмачить со старомосковского на нынешний диалект...
— ...Не все коту масленица.
— Ну вроде того. И еще одна штука. Эвелина одно время увлекалась «Маленьким принцем» Экзюпери.
— Эвелина умеет читать? Не наговаривай на девушку!
— Я ей пересказал. В минуту нежности. Потом кассету купил. Вот она из нее и почерпнула.
— Что именно?
— Мы в ответе за тех, кого приручили.
— Она не на Лисенка, она на выдру похожа! Из которых шапки кроят.
— Есть немного... — кивнул Олег. — А все же... В чем-то ведь она права, а?
— Ты просто добрый, Федорович. А по мне: промеж рогов — и вся любовь.
Извини, если сказал что не так. Выскакивай в гастроном, я мотор глушить не буду.
Олег вернулся с бутылкой дорогого коньяка, откупорил, налил в пластиковый стаканчик. Выпил один, другой, третий. Откинулся на спинку сиденья.
— Далеко теперь?
— Во Внуково.
Водитель кивнул. «Москвич» попетлял по улочкам, выехал на проспект.
— Мы спешим на какой-то рейс? — спросил он.
— Нет.
— Тогда будем соблюдать правила.
— Соблюдать правила — всегда хорошо.
— Я тебе скажу так, Федорович. Правила, их не дураки выдумали. Хотя и раздражаешься, и вообще... Я за рулем двадцать лет. Даже с гаком. И честно: если бы все катались по правилам, людей погибало бы куда меньше.
— Соблюдать правила необходимо, чтобы сохранить жизнь, — произнес Олег, размышляя о чем-то своем. — А чтобы победить, нужно их нарушить.
— Ты о чем, Федорович?
— Так.
Водитель пожал плечами:
— Музычку включу?
— Давай.
Мелодия была ритмичной. Женский голос, чуть с хрипотцой... Олег закрыл глаза, и — снова та, навязчивая картинка зимы...
— Приехали.
Гринев вынул из баула портмоне с набором кредиток, тоненькую пачку валюты.
— Ну что, Иваныч, я полетел.
— Далеко?
— Далеко.
— Не хочешь говорить?
— Не хочу.
Водитель только кивнул. Проводил Гринева до дверей аэропорта, помялся немного, потом все-таки спросил:
— Федорович, ты... вернешься?
— Думаешь, я решил с концами отвалить? Водитель пожал плевами, пряча глаза:
