Александр Тамоников - Тени прошлого
– Я, товарищ капитан, с вами водочку на брудершафт не пил, так что попрошу на «вы».
– Вот, значит, как? Справедливое замечание. Извините, товарищ старший лейтенант. Повторяю вопрос. Куда делся ваш заместитель? Хотя, наверное, это не по адресу. Вы не можете этого знать, поскольку не были здесь во время боя.
– Не был, но кое-что показать могу.
– Что конкретно?
– Обратите внимание на это. – Бутаев указал на воронку около канавы.
– Вижу, и что?
– Здесь лежал лейтенант Козырев и вел бой. У второго «Урала» и «ЗИЛа» оборонялись рядовые Шанин и Быстров. Остальных духи достали в кабинах.
– Это ваше предположение? – спросил Гаврилов.
– А вы осмотрите канаву, товарищ капитан, и все сами увидите.
Особист заметил гильзы и капли крови.
– Да, если колонну накрыли внезапно, то выскочить из машины смогли только водители. Старшие «Уралов» и «ЗИЛа» убиты снайпером, – проговорил командир полка.
– А вот тут нестыковка получается, Сергей Дмитриевич, – заметил особист.
– О чем ты, капитан?
– Водитель головной машины убит снайпером. Но солдата закрывал от выстрела лейтенант Козырев. Как пуля могла миновать его и попасть в висок водителя? Она не крылатая ракета, чтобы обходить препятствия.
– На что ты намекаешь?
– Я, товарищ подполковник, не намекаю, задаю вопрос, на который у меня ответа пока нет. Но подобное могло произойти только в одном случае. Если лейтенанта на момент обстрела не было в кабине. Иначе он погиб бы первым. Вы сами прекрасно знаете, что духи всегда пытаются прежде всего обезглавить подразделение, то есть стреляют в командира, в офицеров. Однако погиб не Козырев, а солдат.
Подполковник взглянул на Бутаева.
– А капитан прав, не находишь, старший лейтенант?
– А если в момент выстрела Козырев просто нагнулся? Мало ли что у него упало. Он увидел, что водитель убит, понял, что колонна попала в засаду, вытолкнул труп через дверь кабины, захватил оружие, рацию, вывалился наружу и тут же связался с полком. Вот и станция лежит, пробитая пулями, в полуметре от колеса. Как раз на сколько ее откинуло бы пулеметной очередью.
Капитан поморщился и сказал:
– Я, конечно, понимаю ваше стремление оправдать подчиненного, но согласитесь, старший лейтенант, что все могло быть и по-другому. Козырев, завербованный душманами, остановил колонну в нужном для них месте. Забрал радиостанцию, оружие, покинул кабину, отошел в сторону. В это время духи провели атаку. Чтобы создать имитацию захвата лейтенанта в плен раненным, они расстреляли радиостанцию, подорвали гранату возле канавы, откуда Козырев мог стрелять в небо, окропили место кровью, которой здесь пролилось много. Вот и все. А лейтенант ушел с отрядом моджахедов.
Бутаев покачал головой.
– Да, фантазии у вас, товарищ капитан, хоть отбавляй. Когда и кто мог завербовать Козырева? Он прибыл-то месяц назад и с территории никуда не выходил. Всегда был при мне и при личном составе. Вчера? Так он нигде не останавливал колонну. В афганском полку? Кем? Командиром? Бред полный.
– Бред, говорите? – Особист опять поморщился. – А вы заметили, что духи изрешетили кабины машин, уничтожили летучку, но не произвели ни одного выстрела по кузовам грузовиков?
– Это вполне объяснимо. Духам нужны были патроны для стрелкового оружия, гранаты и продовольствие.
– А откуда они знали, что пойдет вторая колонна? Ведь этот груз мог быть отправлен и вчера. Но самое интересное в другом. Как духи проведали, что в машинах, кстати, оборудованных тентами, находятся именно боеприпасы для стрелкового оружия и продукты? Ведь они загодя подогнали сюда целый табун, чтобы забрать это добро. Кто мог им сообщить о грузе второй колонны?
– Вы считаете, что это сделал Козырев?
– Он мог это сделать. А насчет вербовки – здесь вариантов немало. Возможно, в части есть агент моджахедов.
– А вы не рассматриваете вариант сброса информации духам из афганского полка? Ведь там о колоннах знали так же, как и мы.
– Я рассматриваю все. В афганском полку есть своя служба безопасности. А я работаю в нашем. Так что попрошу представить мне список всех лиц, с которыми контактировал лейтенант Козырев.
– Проще перечислить тех, с кем он не контактировал.
– Вы меня поняли?
– Давно понял. Вам что, очередное звание присвоят или на повышение отправят, если вы из Козырева сделаете врага народа, предателя?
– Напрасно вы так, старший лейтенант. С сотрудниками КГБ так разговаривать не рекомендуется. Слишком много неприятностей можно заиметь!
– Ну, конечно. А не пошел бы ты подальше, сотрудник КГБ? У меня бойцы погибли, а ты пургу какую-то гонишь!
Особист резко повысил голос:
– Прекратите пререкаться со старшим по должности и званию! Извинитесь немедленно!
– Уже! – Ротный повернулся к командиру полка. – Разрешите, товарищ подполковник, организовать вывоз тел погибших бойцов в часть?
– Этим займутся другие. Ты в штаб! Там жди меня!
– Понятно, разборки. Эх, как все надоело.
– В штаб, старший лейтенант!
– Есть, товарищ подполковник!
– И ждать, старший лейтенант. Разговор с вами предстоит серьезный! – заявил особист.
Бутаев не ответил, прошел к «ЗИЛу», рывком развернул его и погнал к Хакару.
Старший лейтенант вернулся в часть, поставил машину в парк и прошел в свой модуль.
Там находился капитан Гогидзе.
Увидев Батаева, тот поднялся с койки и спросил:
– Гена, откуда взялись духи? Как такое вообще стало возможным?
– Кто-то слил им колонну. Именно вторую. Духам были нужны продовольствие и патроны для автоматов, пулеметов, винтовок. В первой колонне этого не было, поэтому они пропустили ее. Но знали, что пойдет другая, с нужным им грузом. Ее-то и накрыли.
– Ты оттуда?
– Да, был на месте. Насмотрелся. – Старший лейтенант присел на кровать.
– Всех сразу положили?
– Почти всех. Двое солдат и Козырев вступили в бой. Но что они могли сделать против банды? А та насчитывала рыл сорок, не меньше. Были две отвлекающие группы.
– Подготовились эти суки. Слышал, туда уехали полкан с особистом, да?
– Там они. Гаврилов сразу же выдвинул версию, что Козырев сдал колонну.
– С какого перепуга?
– Тело Миши не нашли. Значит, ушел с духами. Я ему показываю канаву, гильзы, кровь, радиостанцию. Ведь ясно, что Козырев попал к духам раненным. А тот свое гнет. Мол, все можно подстроить.
– Зря ты Гаврилова на хрен послал. Он злопамятен.
– Плевать! У меня люди погибли, Гоша.
– Это война, Гена. А вот особист теперь попортит тебе карьеру.
– Да клал я на нее! Заменюсь в Союз, уволюсь к чертовой матери.
– Если до этого не уволят.
– Хоть бы и так. Какая разница?
– Я помогу тебе отвязаться от особиста, – подумав, проговорил Гогидзе.
– Как, Гоша? Предложишь ему спирт?
– Нет, Гена, есть иная возможность заставить его умерить пыл.
Бутаев посмотрел на капитана.
– Ты это о чем?
– Только между нами.
– Само собой!
– Бухал я как-то с начальником клуба. Вот Женя по пьяному делу и сказал, что Гаврилов держит у него в подсобке три двухкассетника, два видака и чемодан, набитый джинсами. Вопрос, откуда это у особиста? Нас пасет по этим делам, а сам?
– Ты видел эти двухкассетники, видаки, штаны?
– Видел. Развел Женю, мол, не верю, он показал.
– А потом понял, что сболтнул лишнего, и перепрятал.
– Да мы в тот вечер так нажрались, что он на полу заснул, а утром в парк прибежал, стал допытываться, о чем базар был. Я сказал, что тоже не помню ни хрена. А в обед, когда начальник клуба в столовой был, занырнул я в его владения, открыл отмычкой каптерку. На месте техника и чемодан. За такие дела с Гаврилова спросят не так, как с нас.
– Ладно, Гоша, разберемся.
Бутаев увидел два письма под подушкой кровати Козырева.
– Невеста Мише написала. Что теперь с ними делать?
– Отдать почтальону, пусть отправляет назад.
– Нет, надо подождать. Забери ты их.
– Зачем?
– А чтобы потом написать Ольге, как Мишка до последнего дрался. Ведь ей что сообщат? Мол, лейтенант Козырев пропал без вести. И все.
– Не сообщат. Она ему не жена. И родственников у него нет. Детдомовский.
– Еще хуже для девушки. Подумает, нашел другую, бросил ее. Нет, Гоша, я ей напишу, чтобы знала правду.
– Пусть в тумбочке лежат.
– Особист наверняка вычистит все.
– Тоже верно. Ладно, возьму. Выпьешь? У меня тут бутылка спирта.
– Нет, Гоша, мне еще на разборку в штаб. Приказ Шуханова. Да с ребятами, что полегли, заниматься.
– Да, дело не из приятных.
– Куда уж приятней. Черт, как же хреново!
– Да выпей, хуже не будет.
– Вечером.
– Давай так. Помянем ребят. А в клуб я еще сегодня наведаюсь, проверю, на месте ли контрабанда особиста.
– Дело твое. А за помощь спасибо.
– Брось ты! Свои же, не чужие.
– Ладно, Гоша, пошел я в штаб.
– Идем вместе. Мне тоже туда надо.
