Виктор Доценко - Любовь Бешеного
— Ага, сыграем! — Минквуд вдруг истерично захохотал. — Подождем, пока ее весь Нью-Йорк не перетрахает, тогда и сыграем!
— Что? — истерически взвизгнул Комиссар и отвесил своему гостю звонкую пощечину. — Как ты смеешь говорить такое о моей дочери? — Алекс схватил капитана за горло. — Где она? Говори!
— Она… она… — захрипел Минквуд. Комиссар чуть ослабил хватку.
— Она сейчас в том же самом номере отеля, в котором прежде встречалась со мной…
— Мерзавец! Я к тебе относился как к другу, а ты в это время соблазнял мою девочку!
— Соблазнял? — вскричал капитан. — Да я с нее пылинки готов был сдувать, на руках носить! Я люблю ее! Близости до свадьбы она сама захотела! А я… что я мог поделать?.. Вот! — Он снова шмыгнул носом.
— Кто с ней? — внезапно успокоившись, спросил Комиссар.
— Я не знаю. Вначале они поехали в ресторан вчетвером: ее подруга Розочка, водитель (почему-то Минквуд решил не впутывать любимца адмирала), знакомый Розочки и Лариса. Потом водитель уехал, они остались втроем и еще побыли там с полчаса, после чего завезли Розочку домой, а сами… — Капитан махнул рукой.
— Они сейчас там? — отрывисто спросил Комиссар.
— Вероятно! — пожал плечами Минквуд.
— Поехали!
Алекс Уайт сам сел за руль и так рванул с места, что они доехали минут на десять раньше, чем это сделал ранее сам капитан. Сначала Комиссар хотел ворваться в отель и отметелить проклятого кобеля до потери пульса, но постепенно разум возобладал над эмоциями, и оскорбленный отец решил поступить иначе…
Он остановил машину с другой стороны улицы, выключил двигатель и стал внимательно наблюдать за заведением. Ждать долго не пришлось. Из гостиницы выпорхнула Лариса, за ней вышел симпатичный парень лет тридцати-тридцати пяти. Комиссар скрипнул зубами и с огромным трудом сдержался, чтобы не выскочить из машины и не броситься на незнакомца. Девушка попыталась взять своего спутника под руку, но тот брезгливо отстранился, однако же помог Ларисе усесться в машину.
— Ты посмотри на него: попользовался, паскуда, а теперь брезгует!
— пробормотал Комиссар по-русски. — Ну, падла, я тебе устрою!
— Извини, Алекс, я по-русски не понимаю! — проговорил Минквуд.
Но тем не менее он все прекрасно понял. Итак, дело сделано. Можно голову отдать на отсечение, что Комиссар теперь сам разделается с незнакомцем. Капитан зловеще ухмыльнулся.
Савелий отвез Ларису в особняк, сухо попрощался и попросил водителя подбросить его до дома. Всю дорогу он мучительно искал ответ на один-единственный вопрос: как дошел он до жизни такой?
— Господи! — прошептал он. — Какой-то остряк сказал: «Когда сперма у мужика вскипает, то мозги его скисают!» Неужели это про меня?
Теперь, в одиночестве, Говорков мог все спокойно взвесить и проанализировать. Он вспомнил, как Лариса уже в университете, через минуту после их знакомства, принялась расставлять свои сети. Само собой разумеется, она специально оставила свою машину на стоянке и вовсе не собиралась вызывать отцовский лимузин. Эта дрянь все продумала: и с маршрутом, и что Розочка вряд ли согласится вернуться домой так поздно. Небось свербило у нее в одном месте! Ах, стерва! Ей не человек нужен, а племенной бык-производитель! Забывшись, что он находится в машине, Савелий сплюнул и, перехватив укоризненный взгляд шофера, виновато заметил:
— Извини, Билли, что-то в горло попало! Ну и оторва же эта Лариса!
— неожиданно вырвалось у него.
— Да, сэр, ей палец в рот не клади: в момент откусит, — подтвердил негр и понимающе подмигнул. — Не вы первый и не вы последний! Да вы не переживайте, сэр, я ж ничего не видел и не слышал! — многозначительно заметил он и без всякой связи добавил: — А все-таки хороша бестия!
— Какая бестия? — осторожно спросил Савелий.
— Как какая? — водитель похлопал ладонями по рулю. — Я о машине. Двести миль выжимает запросто! Как птица летит!
— Да, хоть в ралли участвуй! — с облегчением выдохнул Савелий.
— А я и участвовал в ралли! В международном. Париж-Даккар. На грузовике моего брата: он сам его усовершенствовал! — с гордостью сказал Билли.
— И как?
— Не повезло, — огорченно вздохнул шофер, — перевернулся в песках! Кардан полетел, руку вывихнул, но все-таки добрался до финиша! — Негр даже замотал головой при воспоминании о своих мытарствах. — Тяжелый был маршрут, думал, что никогда больше не рискну. А сейчас снова хочется.
— А что? Прокатишься с ветерком, первый приз возьмешь! — поддержал гонщика Савелий.
— Нет, вряд ли… — махнул рукой негр. — Это такие деньги… — Он присвистнул и повторил: — Вряд ли… Да, заболтался я с вами… Приехали!
— Спасибо, Билли. — поблагодарил пассажир. — Удачи тебе!
— И вам, сэр!
Когда Савелий поднялся к себе в номер, часы показывали первый час ночи. Говорков быстро сбросил одежду, встал под душ и с каким-то остервенением стал тереть свое тело мочалкой. У него было такое ощущение, словно он все это время сидел в выгребной яме…
Не успев донести голову до подушки, Савелий уснул, но спал беспокойно, часто ворочался. И тут ему во сне явилась Розочка, одетая почему-то в длинную ночную сорочку. Постояв несколько минут у кровати своего возлюбленного, она присела на край и нежно положила прохладную ладонь на его разгоряченный лоб.
— Милый, что с тобой? — нежно спросила девушка.
Савелий молчал. Ему было стыдно.
— Не переживай так, милый. — Она ласково погладила его по голове.
— Ты ни в чем не виноват. Против Ларисы никто из мужчин устоять не может. Поверь, я нисколько не ревную. Я знаю, что ты любишь меня! И это самое главное!
— Да, но… — начал Савелий, но Розочка прижала свой пальчик к его губам.
— Спи, милый, спи! Я люблю тебя и все понимаю, хотя ты и считаешь меня совсем еще ребенком. Не переживай, все будет хорошо. Спи, милый, спи! Только береги себя!
Савелий хотел спросить, почему ему нужно беречь себя, но Розочка вновь не дала ему говорить, прикрыв рот ладошкой.
— Береги, милый… — повторила она.
В это время раздался звонок. Савелий потянулся к телефону.
— Нет, милый, звонят в дверь, — сказала Розочка и неожиданно исчезла.
Говорков открыл глаза и взглянул туда, где она только что сидела. Там никого не было, но казалось, в воздухе витает запах юности и чистоты. В дверь снова нетерпеливо позвонили. Савелий взглянул на часы
— половина девятого утра! Говорков быстро вскочил с кровати, накинул халат и подошел к входной двери.
— Кто там? — спросил он, забыв про глазок.
— Сколько можно спать, соня? — раздался голос Воронова.
Савелий тут же распахнул дверь.
— Андрюша! — обрадованно воскликнул он и буквально сгреб гостя в охапку.
— Что с тобой, братишка? — удивился Воронов такому взрыву эмоций.
— Словно мы год не виделись!
— Просто очень рад тебя видеть! Проходи. Не торопишься?
— Да нет, — пожал плечами гость.
— Тогда я — в душ, а ты приготовь пока кофе!
Минут через двадцать они уже сидели за столом.
— А все-таки в Америке дрянной кофе! — заметил Савелий.
— Есть такое дело! Ну, рассказывай!
— О чем ты?
— А то я не знаю! — заговорщически подмигнул Воронов. — Влюбился, а, дамский угодник?
— Ну… вроде того! — неожиданно признался Савелий, хотя еще секундой раньше хотел все отрицать.
— Я ее знаю?
— Нет, но слышал о ней!
— Постой, уж не о Розочке ли ты говоришь? — нахмурился Воронов.
— Отку… — встрепенулся Савелий. — Почему ты так подумал?
— А ты вспомни, сколько раз ты о ней вспоминал за последнее время?
Савелий виновато опустил голову.
— То-то! Но ты соображаешь, сколько ей лет?
— Пятнадцать!
— Вот именно! Малолетка! Ты что, встречался с ней? — неожиданно спросил Воронов, подозрительно глядя на брата.
— Мы вчера отмечали ее поступление в университет!
— Та-ак! — протянул гость. — Надеюсь, не натворили глупостей?
— Мы? Нет! Я натворил? — вздохнул Савелий.
— Рассказывай! — насторожился Воронов.
— Переспал с ее подругой! — выдохнул Говорков и покраснел.
— Отлично! — Воронов вскочил. — Как тебя угораздило?
— Вот именно: угораздило! Шел, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — гипс! — Савелий криво усмехнулся.
— Поднапоили чем-то?
— Напоили? Если бы! В том-то и дело, что я был такой, как всегда!..
— Очень сомневаюсь! — буркнул Воронов и снова сел на стул. — И сейчас ты, значит, переживаешь?
— А ты как думал?
— А что я? Это тебе надо было думать! — хмыкнул гость.
— Да я и сам не знаю, как все это могло произойти.
— И теперь ты боишься, что та деваха все расскажет Розочке?
— Да нет, вряд ли! Сама сказала, что это просто так, несерьезно…
— Так что ж ты душу себе травишь?
— Не знаю: противно как-то!
— Плюнь, само пройдет!
— Подлец я! Розочка — она же такая…
