Данил Корецкий - Подставная фигура
– Скажете наказать – накажем. – Шалибов продемонстрировал покорность. – Деньгами, или битьем, или... Только в землю их нежелательно – зачем людей терять... Дела-то не поправишь...
– В больницу сук, месяца на два! На инвалидность! И всем рассказать, чтобы знали, что такое нарушать приказ!
– Сделаем! – Шалибов встал. – Я лично прослежу. Да и сам приложу руку. У всех отобьем охоту...
Атаманов тяжело вздохнул. Демонстративная покорность «итальянца», признание ошибок и очевидное желание их исправить смирили его гнев. Тем более... Работать приходится со специфическим человеческим материалом. Если люди охотно берутся затащить женщину в подвал и избить, то какой смысл взывать к их совести за то, что они еще и стащили с нее трусы...
– Ладно. Жди указаний внизу, без команды не уходи. Когда Ринат вышел, Илья Атаманов с минуту сидел, не двигаясь и глядя в стену, словно медитируя. Он был в мыле, как загнанная лошадь. Воротник сорочки потемнел, спина потная. Начинала болеть голова. Тяжелый день. Тяжелая работа...
Телефон на столе несмело звякнул и умолк. Атаманов встал, открыл встроенный в стену бар, из плоской бутылочки налил на два пальца водки в широкий хрустальный стакан и выпил.
Атаманов в свои сорок пять лет являлся отставным полковником КГБ, ответственным за безопасность международных финансовых операций «Консорциума» и формально считался вторым человеком после Куракина.
Сейчас он стал первым. И эта стеклянная глыба, весь этот гигантский неустойчивый тетраэдр вдруг свалился на его плечи. Вдобавок к западным банкам и подставным фирмам в оффшорных зонах, анонимным счетам и специальным курьерам, перевозящим «черную наличку», скользким банковским клеркам и не менее скользким адвокатам добавлялся чудовищный груз внутренних проблем. Кредиторы и должники, несговорчивые партнеры и их бандитские «крыши», анонимные угрозы и заложенные в автотранспорт бомбы, проверка кадров, бесконечные переговоры и «стрелки», сбор информации о конкурентах и противостояние им в аналогичной деятельности...
А тут еще «прокол» на Ближнем Востоке!
Он пожевал яблоко, совершенно не чувствуя вкуса.
«Консорциум» продал Ирану новейшие компьютерные технологии, позволяющие моделировать процессы распада атомного ядра, а ФСБ зацепила это дело и на полный ход ведет следствие! Этот громила Фокин проследил весь путь вырученных денег, а на них закуплены две золотодобывающие шахты на Чукотке и крупнейший угольный разрез на Урале... Еще немного, и он вскроет весь стратегический план фирмы. Доказать-то, конечно, ничего не докажет, но проблем может быть много...
Атаманов налил себе вторую порцию «Смирновки». Этот чертов майор прет, как танк, он неуправляем, да и откровенно придерживать его все боятся: уж больно жареные факты, можно так подставиться, что самому костей не собрать... И главная проблема состоит в том, что его, Атаманова, большие боссы могут сдать с потрохами и превратить в козла отпущения. Или даже заставить навсегда замолчать, окончательно обрубив концы... То, что Горемыкин сегодня ни словом не обмолвился об его деле, не поддержал, не ободрил, – плохой знак. А тут еще эта новость! Из-за каких-то грязных ублюдков Фокин теперь навалится на него, как раненый медведь...
Он выпил, закурил и уселся на свое место. Уже семь часов. Сейчас самое время поехать домой, скинуть одежду, пропотеть полчасика в сауне, окунуться в холодный бассейн, принять еще сто грамм и, заведя будильник на половину шестого, завалиться спать.
Но были еще дела, не менее важные, чем покупка Красноярского алюминиевого комбината...
Атаманов поставил бутылку и стакан на место, приоткрыл дверь кабинета и сказал секретарше:
– Вы можете идти домой.
Он услышал, как в приемной вздохнул, отключаясь, компьютер, щелкнул выключатель адаптера, скрипнула дверца одежного шкафа.
– До свидания, Илья Сергеевич, – донесся негромкий голос.
– До свидания, – сказал Атаманов. Хлопнула дверь приемной.
Атаманов подвинул к себе телефон, набрал номер и поднес трубку к уху.
– Алло, Ринат. Зайди ко мне.
Шалибов вырос на пороге и застыл в ожидании распоряжений.
– Я слышал, кто-то из твоих неплохо разбирается в электронике, – сказал Атаманов. Ринат подумал.
– Татарин когда-то закончил радиотехнический институт, – наконец сказал он. – Но занимается в основном электронными замками...
– Давай его сюда. – Атаманов устало прикрыл глаза. – Сейчас же. Свяжись с ним и приготовь пару бойцов. Поскорее только.
Пока Ринат переговаривался по мобильному телефону, Атаманов снова открыл бар. На этот раз он отставил бутылки в сторону, достал коробочку с апельсиновым соком и аспирин. Запив таблетку, Атаманов начал одеваться.
– Он будет через десять минут, – сказал Ринат.
– Хорошо. Спустись вниз, встретишь его. Потом идите в кабинет Куракина. Вьюн с Крепышом пусть остаются на входе, никого больше не пускать.
– Понял.
Ринат скользнул за дверь.
Атаманов сунул в карман пачку сигарет, порылся в столе и достал связку с двумя ключами. Это были ключи от куракинского кабинета. Точно такая же связка имелась у Бачурина. Кроме того, Бачурину были известны первые четыре цифры электронного кода на личном сейфе шефа; вторую четверку цифр держал в памяти Атаманов.
Комбинация менялась в среднем раз в месяц, о чем Куракин извещал обоих замов по отдельности. Бачурин и Атаманов недолюбливали друг друга – Куракин об этом прекрасно знал. Договориться между собой замы не могли, следовательно, забраться в святая святых «Консорциума» поодиночке – тоже. Половинки кода должны были соединиться только в случае каких-то непредвиденных обстоятельств.
Непредвиденные обстоятельства!..
Никто из шефов Атаманова даже не мог предполагать, что они загнутся оба, в одну минуту, не успев отдать последние распоряжения. А невскрытый сейф в кабинете Куракина будет спокойно дожидаться визита следователей ФСБ. Уж они-то наверняка найдут спецов, которые взломают электронную защиту и выпотрошат этот сейф, как цыпленка.
Что там внутри? Какие сюрпризы?
Атаманов не знал наверняка. Копии счетов, чеков, расписки, полученные в результате работы с «черной» наличкой, компрометирующие материалы на конкурентов, представителей налоговых служб... Конечно, там могут оказаться и кое-какие бумаги, опасные для самого Атаманова.
Наверняка окажутся! Куракин был человеком осторожным, он привык никому не доверять и имел «компру» на каждого... Потому и продержался столько лет на столь «горячей» должности.
Но время еще есть. Кабинет и сейф шефа пока не опечатаны. Возможно, завтра с утра и эта последняя возможность будет упущена. Не зря Фокин здесь толокся, ох не зря! Мог подчиненных прислать, мог людей повестками вызвать – нет, сам заявился, шастал по зданию, вынюхивал что-то. Нет, медлить нельзя!
Скоростной лифт был отключен, и Атаманову пришлось пешком преодолеть два лестничных пролета.
Коридоры «Консорциума» опустели, здесь царил мягкий оранжевый полумрак. Атаманов прошел к двери, где была прикреплена табличка «Куракин М. А., зам. генерального директора по безопасности». Достал трубку мобильного телефона, позвонил на вахту:
– В шестьсот двенадцатом отключите сигнал. Да, это Атаманов.
Лампочка над дверью погасла. Атаманов вставил ключ в прорезь замка и открыл дверь. Включать свет в приемной бывшего начальника он не стал. Светя себе фонариком, отворил вторую дверь, ведущую в личный кабинет Куракина. Здесь он первым делом опустил на окне светонепроницаемый экран и только после этого нажал клавишу электрического выключателя.
В кабинете царил идеальный порядок. Массивный «президентский» стол в виде черной запятой украшали лишь небольшой серый «ноутбук» и канцелярский прибор с ручками, маркерами и карандашами. Девственно чистая пепельница. Три телефонных аппарата на приставном столике. Ничего лишнего.
«Старый чекист», – усмехнулся про себя Атаманов. А в углу монументом громоздился ящик из сверкающей стали. Атаманов приблизился к нему, разглядел отраженное в полированной металлической поверхности собственное лицо – побриться, между прочим, не мешало бы, а?
Он вернулся к столу, попробовал выдвинуть ящик. Один, второй, третий. Ящики не поддавались. И вдруг откуда-то из угла кабинета до Атаманова донесся нарастающий гул... нет, скорее – грохот. Металлический лязг, напоминающий звук движущегося на полной скорости товарного состава. Звук нарастал с каждой секундой, заполнял собой весь кабинет.
Атаманов растерялся. Встал, снова сел. Снова встал. Звук проплыл через кабинет справа налево и вдруг прервался. Атаманов услышал голос Куракина.
– Ну, – сказал его шеф. – И какого хрена ты здесь позабыл?
Дверь кабинета приотворилась. Атаманов, перенервничавший и уставший до чертиков, был близок к тому, чтобы закричать.
