Милые обманщицы. Грешные - Шепард Сара
– А на следующее утро, когда Эли пришла в школу, вид у нее был такой самодовольный… Сразу стало ясно, что она нашла частичку флага, – произнесла Спенсер, хмурясь, словно ей до сих не давало покоя то, что флаг нашла Элисон, а не она сама.
– А мне так хотелось заполучить ее лоскут, – сказала Ханна, глядя на фото.
– Мне тоже, – призналась Эмили, взглянув на Арию. Та смущенно топталась на месте, старательно избегая взглядов подруг.
– Мы все мечтали о победе. – Спенсер снова опустилась на диван и прижала к груди синюю атласную подушку. – Иначе через два дня не явились бы к ней во двор, чтобы выкрасть ее находку.
– Вам не кажется странным, что нас кто-то опередил? – спросила Ханна, покручивая на запястье массивный бирюзовый браслет. – Интересно, куда делся тот лоскут?
Неожиданно в комнату влетела сестра Спенсер Мелисса в мешковатом бежевом свитере и широких джинсах. Ее круглое лицо было серым.
– Девчонки, – дрожащим голосом сказала она. – Включайте новости. Быстро. – Мелисса показала на телевизор.
Эмили и остальные смотрели на Мелиссу в оцепенении. Раздосадованная, Мелисса схватила пульт и сама переключила на четвертый канал. На экране высветилась толпа, сующая микрофоны кому-то в лицо. Изображение прыгало, словно оператора постоянно пихали со всех сторон. Потом некоторые головы отодвинулись в сторону. Сначала Эмили увидела мужчину с волевым подбородком и поразительными зелеными глазами. Это был Даррен Вилден, самый молодой полицейский в Роузвуде, офицер, который помог им отыскать Спенсер, когда ее похитила Мона. Вилден отступил в сторону, и телекамера сфокусировалась на человеке в мятом костюме, с длинными золотистыми волосами, которые не спутаешь ни с чьими другими.
– Йен? – прошептала Эмили, обмякнув всем телом.
Ария взяла ее за руку.
Спенсер, побелев как полотно, смотрела на Мелиссу.
– Что происходит? Почему он не в тюрьме?
– Не знаю. – Мелисса беспомощно покачала головой.
Светлые волосы Йена сияли, как отполированная бронза, но сам он выглядел осунувшимся. Камера взяла в объектив корреспондента четвертого новостного канала.
– У матери мистера Томаса выявили рак поджелудочной железы, – объяснила она. – Только что состоялось слушание, назначенное в экстренном порядке, и мистера Томаса временно отпустили под залог, чтобы он мог навестить больную.
– Что-о? – вскричала Ханна.
Заголовок в нижней части экрана гласил: СУДЬЯ БАКСТЕР ВЫНЕС ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПО ХОДАТАЙСТВУ ТОМАСА ОБ ИЗМЕНЕНИИ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ. У Эмили кровь застучала в висках. Адвокат Йена, седовласый мужчина в костюме из ткани в тонкую полоску, пробрался сквозь толпу и встал перед камерами. На заднем плане засверкали вспышки.
– Мать моего клиента находится при смерти, и она пожелала провести последние дни с сыном, – заявил он. – Я очень рад, что нам удалось добиться временного освобождения. До суда, который состоится в пятницу, Йен будет содержаться под домашним арестом.
Эмили стало дурно.
– Под домашним арестом? – повторила она, выронив руку Арии. Большой дом в стиле кейп-код[20], в котором жила семья Йена, находился недалеко от усадьбы Хастингсов. Однажды, когда Эли еще была жива, Эмили услышала, как Йен говорил Мелиссе, что из окна его комнаты видна мельница Хастингсов.
– Не может быть, – протянула Ария, словно в ступоре.
Репортеры совали микрофоны Йену в лицо, забрасывая его вопросами:
– Ваше мнение о принятом решении? Каково вам было в окружной тюрьме? Вы считаете, что против вас выдвинуто несправедливое обвинение?
– Да, меня обвинили несправедливо, – отвечал Йен громким сердитым голосом. – А тюрьма – это ад, как и следовало ожидать. – Он поджал губы, злобно глядя прямо в объектив. – И я сделаю все возможное, чтобы никогда туда больше не возвращаться.
Холодок пробежал по спине Эмили. Она вспомнила интервью Йена, которое смотрела в Интернете перед Рождеством. Кому-то нужно, чтобы меня посадили. Кто-то скрывает правду. И они за это поплатятся.
Йен пошел к ожидавшему его черному лимузину. Репортеры не отставали.
– Что вы имеете в виду, говоря, что никогда туда больше не вернетесь? – кричали они. – Это сделал кто-то другой? Вам известно что-то, чего мы не знаем?
Йен не отвечал. Просто позволил адвокату проводить его к автомобилю. Эмили обвела взглядом подруг. У Ханны лицо позеленело. Ария жевала ворот свитера. Мелисса выбежала из комнаты, даже не подумав придержать дверь, которая со стуком захлопнулась за ней. Спенсер стояла и смотрела на всех.
– Все будет хорошо, – убежденно произнесла она. – Нельзя поддаваться панике.
– Он придет за нами, – прошептала Эмили, у которой сердце выпрыгивало из груди. – Он злится на нас. И винит в своих несчастьях.
У Спенсер задрожали губы.
Телекамера вновь взяла в фокус Йена, садившегося на заднее сиденье лимузина. Эмили на мгновение показалось, что его безумные глаза сквозь объектив смотрят прямо на нее и других девчонок. Ханна ойкнула.
Йен устроился на кожаном сиденье и полез за чем-то в карман пиджака. Адвокат захлопнул за ним дверцу машины, и телекамера отъехала, снова переключившись на корреспондента четвертого новостного канала. В нижней части экрана появилась надпись: СУДЬЯ БАКСТЕР УДОВЛЕТВОРИЛ ХОДАТАЙСТВО ТОМАСА О ВРЕМЕННОМ ОСВОБОЖДЕНИИ ПОД ЗАЛОГ.
Внезапно телефон Эмили пикнул, заставив ее вздрогнуть. Одновременно раздался сигнал из сумочки Ханны. Потом послышался еще один писк, и засветился дисплей телефона Арии, лежавшего у нее на коленях. Следом дважды прозвонил Sidekick Спенсер.
На экране телевизора один кадр быстро сменял другой. Они видели только задние фары лимузина, который выехал на дорогу и неторопливо покатил прочь. Эмили переглянулась с подругами, чувствуя, как кровь медленно отливает от ее лица, и прочитала на дисплее своего телефона: Одно новое сообщение.
Дрожащими руками она выбрала команду «Читать».
Честное слово, сучки… неужели вы и в самом деле думали, что так легко отделаетесь от меня? Вы еще не получили по заслугам. И мне ах как не терпится отплатить вам. Целую! – Э.
10
Кровь – не водица… если вы действительно родственники
Спустя несколько секунд Спенсер уже звонила офицеру полиции Вилдену. Она включила громкую связь, чтобы подруги слышали их диалог.
– Именно, – отрывисто говорила она в трубку. – Йен только что прислал нам сообщение с угрозами.
– Вы уверены, что оно от Йена? – затрещал на другом конце провода голос Вилдена.
– Абсолютно, – подтвердила Спенсер. Она посмотрела на подруг. Те кивнули. В конце концов, кто еще мог бы написать им такое? Должно быть, Йен в бешенстве. По их милости он угодил в тюрьму, их свидетельские показания – ее показания – упрячут его за решетку до конца жизни. К тому же они своими глазами видели, перед тем как захлопнулась дверца машины, что Йен полез в карман, будто доставал мобильник…
– Я сейчас недалеко от твоего дома, – сказал Вилден. – Через секунду буду у вас.
Минутой позже они услышали, как его автомобиль затормозил перед домом. На Вилдене была тяжелая форменная куртка, источавшая слабый запах нафталина, в кобуре – пистолет, на поясе – рация, с которой он не расставался. Сняв черную шерстяную шляпу, Вилден обнажил спутанные волосы и возмущенно заговорил:
– Не могу поверить, что судья его выпустил! В голове не укладывается, честное слово. – Полицейский стремительно вошел в холл, и было заметно, что он не дает полного выхода своей энергии, как лев, кружащий по клетке в зоопарке.
Спенсер приподняла брови. Последний раз она видела Вилдена таким взвинченным, когда тот учился в старших классах и директор Эпплтон пригрозил исключить парня из школы за то, что он угнал его старинный мотоцикл Ducati. Даже в вечер гибели Моны, когда Вилдену пришлось пристегнуть Йена наручниками, чтобы тот не сбежал, он стоически сохранял самообладание.
