Сирийский марафон. Предтеча. Красная Поляна - Григорий Григорьевич Федорец
— Не спится, композитор? — Александр с наслаждением понюхал открытую пачку сигарет. — Да, снег этот. Совсем некстати.
— Следы? — Шопен, старчески покряхтев, откинул спальник с лица и сел. Покрутил головой. — Давно сыплет?
— Минут десять. Мда. В долину придется чапать, а не хотелось бы.
— Это, да, — Шестаков, чтобы разогнать кровь по жилам, три десятка раз резко напряг и расслабил мышцы. — Кофейку бы счас. В термосе не осталось?
— Давеча булькало вроде, — капитан, расстегнув на треть «молнию» теплой куртки, вытащил «уоки-токи». — Дежурный обзвон пора. А, то спят поди, кренд …
Индикатор всполошился столь неожиданно, что Кайда несколько секунд таращился на рацию недоуменно. Матюгнувшись, прижал кнопку приема:
— Здесь «Центральная».
— «Центральная»?! Прими метео, — всё-таки даже через динамик в голосе Ляха звучало определенное волнение. — С юга надвигается циклон. Дальность четыре километра. Повторяю, идет циклон с юга. Удаление четыре километра.
— Да, понял тебя, Петрович, — натурально зевнул капитан.
— Чё бубнишь, как … Записал про твой долбанный циклон. Эка невидаль. Всё, покеда, — он, отпустил клавишу передачи. — Шопен, связь с Базой. Мигом!
Цепочка присыпанных порошей следов тянулась по самому дну распадка, петляя среди частого кустарника. Александр параллельно прошел метров тридцать пять, разглядывая их. Снежная пелена стиранной марлей обвисала вокруг, съедая звуки. Еремеев вынырнул из-за кустов в шести метрах. Маскировочный костюм с накинутым на голову капюшоном превратил офицера в подобие лешего, что по причине бессонницы блудит околотком себе на радость да на оторопь встречных-поперечных. Завидев командира, Николай приложил указательный палец к губам. Капитан большим пальцем правой руки мягко перевёл флажок предохранителя «ВАЛа» в режим стрельбы.
— Шестеро их, — сократив дистанцию до двух шагов, тихо начал Носорог. — Прошли здесь час, максимум два. Двое тащат немалый груз или амбалы по жизни.
— Скорее и то, и другое, — поморщился Кайда и, полуобернувшись, жестом подозвал Ляха. — Шли ночью, а это значит …
— Проводник у них, по-любому, — Варшавин говорил почти шёпотом.
— Правильно. Но, есть и второе, и третье, — коротко кивнул Еремеев. — Идут скрытно, скорее всего наши клиенты. Шаг короткий — устали. Скоро привал. Да, и погода позволяет не шугаться аэропланов. Вывод: пойдут днем. Тогда нужен привал.
Капитан утвердительно кивнул головой:
— Возможно ты прав. Но … Привал мог быть недавно. Час назад, к примеру. Идут коротким шагом — давно на маршруте, день-два. Ритм накатали или в группе человек низкорослый. Короче, нужно поспешать. Если дернут в горы, можем и потерять. Вертушки не помогут. Мда.
— Я в авангард? — Николай перекинул ремень автомата через голову. До этого АК-74 с ПБС он держал, прижав приклад подмышкой, на манер посоха.
— Оба. В адмиралах Носорог, — Александр вернул предохранитель АС на место. — Лейтенант, махнем не глядя. Давай-ка свой. В головном с озвученным не с руки.
Десантник дернул губы в подобие улыбки и скинул с плеча «Калашников»:
— С «ВАЛом»-то сподручнее будет.
Кайда, прижав кнопку передачи на тангенте, дважды постучал пальцем по встроенному микрофону затем отпустил:
— Всё парни. Двинули. Мы следом в тридцати шагах. Про мины, растяжки в мозгу держим. С Богом!
Лях, сменив до того шедшего первым Еремеева, оцепенел на полушаге и осторожно потянул ноздрями воздух. Носорогу даже почудилось, что у того спина выгнулась горбом на кошачий манер. Виталий медленно опустился на правое колено, неслышно дыша приоткрытым ртом. Николай столбиком прикидываться не стал, тут же повторив движения напарника. Спустя минуту десантник тремя жестами подозвал его к себе.
— Здесь они, — Варшавин, прошептал в самое ухо Еремееву, не меняя напряженной позы. — Чуешь, дерьмом тянет. Погадить один сподобился. Метров в десяти он.
Послышался характерный звук отрываемой бумаги и слабое кряхтенье.
Носорог, жестом показав, чтобы страховал, двинулся вперед. Как у него в руках появился «Вектор» с накрученным глушителем, а АК переместился на спину, Валентин и не понял. Да, и не того стало. Он перемещался аналогичным способом, держа АС за пистолетную рукоятку правой, левой за магазин. Впереди серым пятном возникла фигура человека. Шаг, второй, третий и Лях разглядел того. Мужик, занятый житейским делом, со спущенными штанами пока не чувствовал опасности. «Калашников», заботливо прислоненный к толстой ветки куста, снял последние сомнения. Попытаться взять в такой ситуации «языка» — киношная фантазия. Носорог поймал на мушку СПС затылок боевика и плавно потянул курок.
— Контроль, — старший лейтенант в три беззвучных прыжка рванул к падающему телу. Поздно. Алармом захрустели промерзшие ветки кустарника.
— На землю! — не таясь, рявкнул Еремеев и, упав в снег, дважды перекатился. Затрещало, будто озорник потянул палкой по старому штакетнику. Лях, ориентируюсь по вспышкам, что светлячками светомузыки деревенского ДК вспыхивали в снежной пелене, рванул вправо. В какофонии звуков пальбы выделить туберкулезное покашливание еремеевского АК не смог бы, и Бах на пару с Бетховеном, не то что … Валентин забрал выше, огибая по широкой дуге предполагаемое место привала, попутно моля Бога, чтобы не натолкнуться на эстета-шатуна из боевиков.
— Спеши не торопясь, — бормотал он, на манер цапли вытаскивая ноги. Те проваливались аж до колена даже между кустами. Судя по звукам выстрелов в дело вступил капитан с компанией. Капризно фыркнул РПГ. Сказать честно, громыхнуло так себе. Вроде как пустой бидон свалился на каменный пол. Обойдя очередной куст, с головой накрытый снежной буркой, Варшавин увидел шагах в двадцати пяти двоих в белых маскхалатах. Они, укрывшись за здоровенными рюкзаками, увлеченно палили из автоматов сквозь падающий снег.
— В натуре, в белый свет, что в копеечку, — ухмыльнулся Валентин, принимая положения лежа. «ВАЛ» не ударил в грязь лицом. Штатно лязгнул затвор три раза и оба стрелка переселились в лучший из миров. На белых капюшонах красные пятна смотрелись вызывающе.
— Здесь Лях, — лейтенант нажал кнопку на тангенте.
— На связи, — ответил Александр, умудрившись всем телом спрятаться за небольшим валуном, лежавшим поперек тропы.
— Здесь чисто. Два «двухсотых».
— Остальные? — на такой дистанции слышимость была, будто в одной комнате разговариваешь.
— Слиняли, — разочарованно вздохнул десантник. — Пошукать?
— Я те …, — рыкнул динамик уоки-токи. — Работаешь на подстрахуе.
А, солнце, что пьяница после удачного опохмела, всё-таки явило розовую физиономию. Подговорила-таки братца-ветра, а тот рад стараться. Дунул так, что снежные тучи застарелой пылью с бабушкиного шифоньера шустро ретировались за вершины Главного Кавказского хребта. Правда, на прощанье сыпанули пригоршню снежной муки. По вредности, что ли.
— Не наврали синоптики, мать их, — Кайда, вытащив из нарукавного кармана солнцезащитные очки на резинки, надел поверх вязанной шапочки. — Всё парни, пора. Пора басмачам на хвост упасть.
— На засаду нарваться можно, — откликнулся Еремеев. Старший лейтенант, высыпав содержимое второго рюкзака на расстеленный спальник одного
