Джерри Эхерн - Слуги дьявола
— Ну, а теперь продолжим, — нетерпеливо сказал Фрост, когда все уже расселись. — Так что там такого необычного с этими проклятыми сатанистами?
— Да есть кое-что, — ответил вместо Мэри О’Хара. — Понимаешь, эти парни действуют, как хорошо организованная банда гангстеров, а не как психи, свихнувшиеся с ума на своем дьяволе.
— Мистер О’Хара… Майк совершенно прав, — сказала Мэри Боулс. — Эти люди не похожи на истинных сатанистов.
— А как ты их отличаешь? — поинтересовалась Бесс.
— Понимаешь, настоящий почитатель Сатаны очень похож на других, искренне верующих в любой религии, по крайней мере, в одном. Он тоже убежден, что его культ единственно правильный, и это составляет смысл его жизни. Настоящий сатанист — это не колдун и не маг…
— Как те, кого мы видели, когда убили Бланш Карриган? — спросил О’Хара.
— Да, но ту церемонию тоже нельзя назвать настоящей черной мессой. Я могла бы объяснить…
— Ну, давай, не стесняйся, — подбодрил девушку ирландец.
— Настоящая черная месса — это когда все христианское переворачивается с ног на голову, все делается наоборот. Таким образом символизируется темная сторона духовного мира. Эти люди почитают Сатану как Бога, а иногда молятся и другим силам зла, слугам дьявола. Этим как бы извращается поклонение христианским святым. Вот, например Астарта, древняя богиня. Она была символом похоти и разврата…
— Интересная дама, — усмехнулся Фрост.
— Но… — Мэри запнулась, — в общем, я не знаю, как объяснить, но то, что эти люди сделали с профессором Уэллсом или пытались сделать с нами, никак не вписывается в культовый ритуал сатанистов.
— Я что-то не пойму, — буркнул О’Хара, делая глоток.
— Ну, попробую начать сначала, — вздохнула девушка. — Есть люди, которые поклоняются дьяволу, как Богу. Но это не настоящие, не классические, так сказать, сатанисты. Потому что у классических на первое место в обрядах выходят не молитвы, а насилие. Они едят человеческое мясо и пьют человеческую кровь…
О’Хара поперхнулся и закашлялся. Фрост хотел было сказать: приятного аппетита, но передумал. Вместо этого он спросил:
— Неужели это правда? Они действительно едят людей и пьют кровь?
— Да. Их жертвами обычно бывают младенцы или девственницы. Этим они тоже как бы извращают христианскую религию, переворачивают все на темную сторону. Вот, например, в христианстве существует обряд причастия, во время которого верующие символически вкушают плоть Иисуса и пьют его кровь. Это для них олицетворяет хлеб и вино.
— У нас, у католиков, это не просто символ, — заметил О’Хара. — Забыл, как оно называется, но мы верим, что продукты действительно превращаются в плоть и кровь Спасителя.
— В чем и заключается принципиальное отличие от верования протестантов, — сказала Бесс.
— Вот именно, — продолжала Мэри Боулс. — А истинные сатанисты поглощают настоящее человеческое мясо и кровь. У них, например, есть такое — с позволения сказать — “блюдо”, которое называется “волшебная каша”. Она готовится из проросшего проса…
— Проса? — переспросил капитан.
— Это такая зерновая культура, — машинально пояснила Бесс.
— Да. Его смешивают с мясом некрещеных детей, и потом все сатанисты это едят — вот вам дьявольское причастие. А их вино, как правило, обильно приправляется сильными возбудителями сексуального влечения и различными наркотиками.
— Какие милые люди, — саркастически улыбнулся О’Хара.
— У них есть и алтари, — продолжала Мэри. — Но если христиане обычно покрывают их чистым полотном, то у сатанистов там лежит обнаженная женщина, живот которой и используется для проведения обрядов. Она раскидывает руки, изображая собою крест, а в ладонях держит две черные свечи.
— Какой бред, — покачал головой Фрост.
— Это только начало, — грустно заметила Мэри. — Затем они вытворяют такое, что даже не хочется об этом говорить. Я бы сказала, что они отдаются абсолютному пороку.
— Так ты полагаешь, — медленно произнес О’Хара, — что профессор Уэллс располагал какой-то информацией о такой секте и по каким-то причинам отождествил их деятельность с терроризмом?
Мэри хотела ответить, но Фрост опередил ее. Он поставил свой бокал на поручень дивана и внимательно оглядел всех присутствующих.
— А что, если, — начал он, — что, если какие-то ловкие ребята-террористы используют культ Сатаны, как прикрытие, и при этом сваливают всю грязную работу на настоящих психов-дьяволопоклонников? Ведь смотрите — Бланш Карриган была убита очень умелой рукой, а все эти идиоты с мечами гроша ломаного не стоят.
Или взять зажигательные бомбы — они должны были иметь часовые механизмы, да еще и знать, как их устанавливать. Не думаю, что парни в балахонах смогли бы это сделать. Да и проникнуть в здание было не так-то просто. Для сумасшедших фанатиков, конечно, — профессионал справился бы с этим без труда.
Вот я и подумал, ребята: а может, кто-то управляет этой бандой сатанистов и заставляет их служить своим целям?
— Но как… — начала Бесс, а потом замолчала и покачала головой.
— Ты хочешь спросить, как кто-то может подчинить себе людей, которые поклоняются дьяволу? — спросила Мэри. — Понимаешь, главой секты обычно является этакий “черный священник”. Хотя на церемониях распоряжается женщина, но именно он является, так сказать, духовным отцом и подлинным лидером. Ему подчиняются все члены секты.
— Ага, — подхватил О’Хара, — и если такой парень захочет использовать сатанистов в своих интересах, то те беспрекословно ему подчинятся, даже не вдумываясь в суть задания, да? Он может заставить их записаться в Общество трезвости, а может отправить в космос — сектанты сделают все, что от них зависит. И если такому “пастырю” вдруг придет в голову организовать террористический акт…
— Он воспользуется силой дьявола, — испуганно шепнула Бесс.
Фрост скептически хмыкнул и обнял ее за плечи.
— Перестань. Дьявол имеет только ту силу, которую ему дают люди в своей душе и мозгах. Повторяю — эти сатанисты обычные придурки, и они падают, если в них стреляют.
Бесс слабо улыбнулась, но было ей совсем не весело.
— Эй, — сказал О’Хара, — но если эти парни настоящие сатанисты, то у них под ногами должны валяться целые горы трупов. Я правильно мыслю?
— Нет, не обязательно, — ответила Мэри Боулс. — Сомневаюсь, что в наше время сатанисты используют младенцев — это слишком сложно. Подростков — возможно. Ведь многие из них убегают из дому, а потом исчезают без следа. Очень удобны здесь также молодые люди, которые любят путешествовать автостопом.
— Понятно, — кивнул О’Хара. — Их накачивают наркотиками, а потом ребятишки просыпаются и видят, что их разрезали на куски.
— А как они избавляются от тел? — спросил Фрост.
— Видимо, сжигают, — пояснила Мэри. — А пепел и кости бросают в реку или закапывают в безлюдных местах, в лесу, например. В общем, конфликт поколений обеспечивает их необходимым количеством жертв для проведения кровавых обрядов.
Фрост щелкнул зажигалкой и прикурил сигарету.
— Кроме того, — говорила дальше Мэри, — сатанисты используют и девственниц. Они считают, что пока женщина сохраняет невинность, она остается ребенком и вполне годится для их целей.
— Интересно, как они находят девственниц среди современных подростков? — усмехнулся О’Хара.
— Майк! — возмущенно сказала Бесс.
— Извини, — смутился ирландец. Потом он посмотрел на хозяйку дома. — Но Мэри, ведь все равно в тех местах, где они отправляют свой культ, должно быть полно трупов.
— Вовсе нет, — вмешался Фрост. — Ведь часть тел они съедают, а остальное бросают в огонь. Да к тому же мы живем в очень большой стране. Тут столько укромных мест, где можно спрятать останки жертв, а после того, что с ними делают, вряд ли полиция может не то что идентифицировать труп, но даже и определить причину смерти.
— Все это напоминает мне дешевый фильм ужасов, — неодобрительно сказал О’Хара.
— Почему дешевый? — спросил Фрост. — У этих людей воображение работает не в пример кинорежиссерам.
На этом было решено прервать беседу и немного подкрепиться. Нормальной человеческой пищей.
Глава тринадцатая
Мэри Боулс оказалась прекрасным поваром. Однако, несмотря на это, Фрост заметил, что О’Хара — хотя и пытался выглядеть крутым парнем — не очень налегал на жаркое. Видимо, его все еще преследовала мысль об обычаях сатанистов.
Бесс тоже поначалу не проявила энтузиазма, но по другой причине. По-настоящему она начала есть лишь тогда, когда убедилась, что перед ней говядина. Фросту было плевать на религиозные запреты, но он почему-то еще больше уважал Бесс за то, что она никогда не ела свинину, поскольку ее вера ей это запрещала.
Вытерев пальцы салфеткой и отметив про себя, что поданный к мясу соус по цвету очень напоминает кровь, капитан посмотрел на О’Хару, который сидел, тупо глядя в полную костей тарелку.
