Андрей Таманцев - Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия)

— Интересная история.

— Я был уверен, что вам понравится. Но самое интересное в ней не то, о чем вы подумали. Другое, господин Мамаев. Самое интересное в том, что лишь малая часть органов, полученных в ходе реализации этой программе, оказалась в наших госпиталях. Где оказались остальные? Кто знает! Это знал, возможно, генерал-майор, который руководил программой на месте. Его «уазик» наскочил на мину. Это узнал, вероятно, командующий армией, генерал-лейтенант. По его приказу было проведено расследование. Его вертолет взорвался. Это наверняка знал еще один генерал-лейтенант. В Москве. Он застрелился. Программу следовало бы назвать «Помоги зарубежному другу». Из людей простых о ней сейчас знаем только мы. А теперь вот и вы. С чем вас и поздравляю.

— С чем вы меня поздравляете? — хмуро поинтересовался Мамаев.

— Не понимаете? С тем, что вы столкнулись с таким откровенным человеком, как я. Не исключено, что я спас вам жизнь. Потому что вы стали бы докапываться до нашей подноготной и невольно обнаружили бы свой интерес к той давней истории. Теперь вы поняли, кто мы такие?

— Да.

— Кто же мы такие?

— Наемники. Это не оценка, Сергей Сергеевич. Я просто констатирую факт. Ваша история обычна до банальности. Частности не имеют значения. Если государство не востребует таких людей, как вы, их востребуют другие силы. Как я понимаю, вы не скажете, что делали в Мурманске?

— Мы не делали ничего.

— В озере нашли четыре трупа.

— Да что вы говорите? Страсти-то какие!

— У меня есть для вас работа. Я знаю ваш обычный гонорар. По пятьдесят тысяч долларов на каждого. Наличными и вперед. Я согласен.

— Звучит заманчиво, — сказал я. — Вопрос в том, какая работа.

— Я хочу, чтобы вы охраняли меня.

— От кого?

— Вы знаете от кого.

— Так не пойдет, — заявил я. — Это не деловой разговор. В деловом разговоре не должно быть неясностей. Что-то я знаю, чего-то не знаю. И кончится это тем, что мы будем охранять вас от какого-нибудь совершенно постороннего человека.

— Вы прекрасно знаете, от кого мне нужна охрана, — повторил Мамаев с нотками раздражения. — От Калмыкова.

— Вы уверены, что Калмыков хочет вас убить?

— Да, черт возьми, уверен! Подписываетесь?

— Нет.

— Скажите свою цену.

— Дело не в цене. Мы никогда не беремся за работу, которую не сможем выполнить. Эту работу мы не сможем выполнить. Если он решил вас убить, он убьет.

На жестком грубом лице Мамаева появилась презрительная усмешка.

— Не нужно меня запугивать, — угрюмо посоветовал он. — Я не пугливый.

— Господин Мамаев, я вижу вас первый раз в жизни. С какой стати мне вас запугивать? Я сказал только то, что сказал. Если Калмыков решил вас убить, можете принимать соболезнования. Мы не сможем ему помешать.

— Сможете.

— Для этого есть только один способ.

— О нем я и говорю. Найти его и убрать.

— Вы обратились не по адресу. Мы наемники. Может быть. Но не убийцы. Извините, господин Мамаев, мне нужно идти. Меня ждут мои работяги.

— Ладно. Только найти. И сообщить мне.

— А вы пошлете убийц? На вашем месте я не стал бы этого делать.

— Почему?

— Неужели не поняли? Я же вам сказал. В Мурманске мы не делали ничего. Любовались природой. Там уже осень. Очень красивая. Мой друг даже сочинил на эту тему нечто в японском стиле. «Уличного музыканта осыпает золотыми червонцами осень». Нет, не осыпает. Одаряет. Да, одаряет.

— Вы хотите сказать, что эти четыре трупа в озере...

— «Он богат уже, скоро зима», — закончил я поэтический экспромт Артиста и встал.

— Не спешите, Сергей Сергеевич. Сядьте. У нас серьезный разговор. Он еще не закончен. Меня вы убедили, что к четырем трупам в озере не имеете отношения. Но в Мурманске есть человек, который вряд ли поверит этому. Вы догадываетесь, о каком человеке я говорю?

— Меня это не интересует.

— Напрасно. Это некто Грек. Тамошний авторитет. Он поклялся страшной воровской клятвой, что найдет вас и разберется конкретно. Сейчас он наводит справки о четырех москвичах, которые были в районе ИТК-6 пятнадцатого сентября.

— Вы не любите, когда вас запугивают, — заметил я. — А я не люблю, когда мне угрожают.

— Это не угроза, Сергей Сергеевич. Это информация. Я поделился ею с вами совершенно бескорыстно. Взамен прошу лишь совета. Я в трудной ситуации. Я был не вполне в этом уверен. Сейчас уверен. Как, по-вашему, мне следует поступить?

— Обратитесь в милицию.

— С чем? Меня никто не преследует. Угроз я не получал.

— Тогда свяжитесь с Калмыковым и отговорите его.

— Он исполнитель.

— Найдите заказчика. Пусть отменит контракт.

— Он не отменит.

— Значит, вы его знаете?

— Вы его тоже знаете. Это тот человек, который послал вас в Мурманск.

— Тогда пишите завещание.

Мой совет Мамаеву не понравился. Я был уверен, что он сейчас встанет и уйдет, не прощаясь. Или обматерит меня на прощанье. Любой из этих вариантов меня устраивал. Он знал того, кто послал нас в Мурманск встретить Калмыкова. Это означало, что он знал и того, кто нанял мурманских бандитов для той же цели. Или даже нанял их сам. А с такими людьми лучше никаких дел не иметь.

Я ошибся. Он продолжал сидеть. Его красное властное лицо с резкими чертами, слегка облагороженными возрастом и многими годами сытой спокойной жизни, отражало напряженную работу мысли. Наконец он сказал:

— Я все больше убеждаюсь, что вы тот человек, который мне нужен. Мы договоримся. Я примерно представляю, о чем вы думаете. Нет, Сергей Сергеевич. Мурманских бандитов послал не я. Это было сделано без моего ведома. Есть только одно оправдание: этот человек знал, что моей жизни угрожает опасность, он хотел меня защитить.

— Он выбрал не лучший способ.

— Согласен. Это была глупость. Она не разрешила проблему, а обострила ее. Я хочу найти мирное решение. И вы можете мне помочь.

— Каким образом?

— Я хочу знать о Калмыкове все. Кто он. Откуда. Где родился, где учился, где служил. Близкие люди. Друзья. Абсолютно все. Эту работу вы можете для меня сделать?

— Если вы объясните зачем.

— Объясню. Заказчик не отменит контракта. Если на контакт с Калмыковым выйду я, он не станет со мной разговаривать. Но к словам близкого человека он прислушается. Деньги не проблема. Он вернет аванс. И получит достаточно, чтобы ни о чем не жалеть. Беретесь?

Я не очень-то ему верил, хотя объяснение выглядело убедительным. Но почему бы и нет? Тем более, что мы уже кое-что знали о Калмыкове. По рассказам Дока. И по тому, что видели и слышали на суде. В конце концов, никто не заставит нас передать Мамаеву информацию, которая может повредить Калмыкову.

Мамаев терпеливо ждал ответа.

— Можно попробовать, — сказал я. — Не уверен, что получится, но попробовать можно.

— Другой разговор, — одобрительно кивнул он. — Сколько?

— Трудно сказать. Это будет зависеть от объема работы.

— Десять тысяч. Долларов, разумеется. Пять — аванс. Пять — по результату. И все расходы. На расходах не экономьте. Результат мне нужен как можно быстрей. Устраивает?

— Нормально.

— Чек? Наличные?

— Не чек и не наличные. Переведите на счет...

— Агентства «МХ плюс»? — удивился Мамаев. — Зачем? Налоги нужно платить только тогда, когда не платить нельзя.

— Эту истину я уже усвоил. Нет. Аванс переведите на счет реабилитационного центра доктора Перегудова.

— А вот это правильно. Добровольные пожертвования налогом не облагаются. Оказывается, не такой уж вы лох, господин Пастухов.

Я понятия не имел, облагаются ли налогами добровольные пожертвования, но не стал в этом признаваться, чтобы не уронить себя в глазах собеседника.

— Я сообщу вам реквизиты центра.

— У меня есть. — Тем лучше. Мы вернулись к «Мерседесу». Водитель быстро, исподлобья взглянул на меня, выбросил сигарету и завел двигатель. Уже садясь в машину, Мамаев придержал дверцу и спросил:

— Скажите, Сергей Сергеевич, почему вы все-таки взялись за эту работу? Только не говорите, что полюбили меня с первого взгляда.

— Даже не знаю, — ответил я. — Бабки хорошие, работа не пыльная, без пальбы. Почему нет?

Но я уже знал.

Потому что Калмыков был наш. Он был наш. Было в его судьбе что-то тревожащее, какая-то тайна. Его судьба непонятным образом была связана с нами, с нашей судьбой.

И я не верил, что он наемный убийца.

«Мерседес» развернулся и стремительно ушел в сторону московского шоссе. На обочине дороги, в том месте, где он стоял, остались несколько окурков и смятая пачка от сигарет «Житан».

— Задержитесь, Сергей, — окликнул меня с высокого крыльца своего коттеджа банкир де Фюнес. Вид у него при этом был почему-то встревоженный. — Что у вас за дела с господином Мамаевым?

— Вы его знаете?

— В большом бизнесе все знают всех.