Сергей Соболев - Кремлевский сыщик
Девушку, в отличие от именинника, нельзя назвать писаной красавицей, но она и не дурнушка. Некий дополнительный шик, некий «изюм» ей придавало... положение ее родителей. А точнее – отца.
Вадим опознал эту особу без особого труда. Лариса Алексахина, младшая – и пока незамужняя – дочь одного из заместителей председателя правительства страны. Еще один представитель закрытого клуба «бриллиантовых мажоров», еще одно подросшее, повзрослевшее дитя богатых либо очень влиятельных родителей...
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Хохлова, пока они ожидали своей очереди, чтобы «проздравить» виновника торжества. Перед ними к имениннику прошествовала импозантная парочка: молодой человек примерно их возраста в подогнанном под его почти что полуторастокилограммовую фактуру костюме от Армани и его длинноногая спутница модельного вида (длину ног можно легко отфиксировать через боковой разрез ее вечернего платья).
Вручив виновнику торжества роскошный букет и подарок – нечто в кожаной с золотым тиснением папке, каковую Мельников тут же передал выросшему из-за спины человеку, – расцеловавшись с именинником и его девушкой («пузан» задержал ее руку чуть дольше, чем того требовали приличия), эти двое убрались с «трибуны».
Игорь слегка подтолкнул в спину своего спутника. Вадим, проглотив комок, ступил на импровизированную сцену. Чувствуя на себе взгляды многих людей, подошел вплотную к этой находящейся в фокусе собравшихся в резиденции «Майендорф» парочке.
– Дмитрий, мои поздравления! – прокашлявшись, сказал Хохлов. – С днем рождения!.. Вот, примите... это вам!
– Что это? – сухим царапающим голосом произнес именинник. Причем смотрел он по-прежнему не на того, кто протягивал ему сверток с неким вложением, а на своего лучшего друга, на Игоря Полянского. – Что за дела, Игореха?
– Хорошие дела, позитивные... пресса вот о тебе пишет, Димочка. – Полянский усмехнулся. – Сразу в трех журналах! В центровых изданиях, замечу, появились о тебе материалы. И в аккурат к твоему юбилею!
Мельников переменился в лице. Он стал вдруг бледен; девушка же, стоимость бриллиантовых украшений на которой составляла приблизительно годовой бюджет какого-нибудь райцентра, наоборот, покраснела.
– И что там пишут?
– Я уже сказал – исключительно хорошее. Какой ты по жизни умница, какие у тебя перспективы и все такое прочее.
– Я никому не давал интервью! – дрогнувшим голосом сказал Мельников. – И мой пресс-секретарь – тоже.
– Пресса в Британии и в старушке Европе пока еще свободна, – с той же странной улыбкой отреагировал Полянский-младший. – Да и в России многих интересует, как и чем живут дети своих знаменитых родителей... Людям хочется знать, что представляет собой новая элита, надежа и опора государства Российского...
Сказав это, он похлопал по плечу Хохлова (который чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке).
– Хочу познакомить тебя, дружок, со своим давним приятелем. Это Вадим Хохлов, мой однокурсник по МГИМО. Известный в определенных кругах журналист, рекламщик, пиарщик. Настоящая «акула пера»!
Только сейчас Мельников соизволил посмотреть – да и то коротко и как-то неприязненно – на все еще держащего в руке сверток молодого мужчину. Взял наконец этот самый сверток; не оборачиваясь, протянул руку назад. А уже кто-то из обслуги принял от Мельникова этот явно чем-то смутивший его «презент».
– Благодарю, – голосом, не сулящим ничего хорошего «акуле пера», произнес именинник. – Я прочитаю на досуге... и отреагирую должным образом.
Полянский слегка приобнял именинника, похлопал по спине. Затем протянул конверт
– обычный почтовый конверт без марки.
– Ключ от квартиры и адрес внутри конверта, – шепнул он, приблизив уста к уху именинника. – Район Челси... та самая хата, где мы как-то гостили. Я ее купил; документы тебе передадут, когда вернешься в Лондон...
Мельников, как показалось по его сделавшемуся злым лицу, хотел было рявкнуть на парня, с которым дружил лет с двенадцати. Или даже оттолкнуть его от себя. А может – и ударить... Но именинник вовремя сообразил, что они здесь не одни. Что на них направлены взоры если и не всех, то очень многих из тех, кто приехал поздравить Дмитрия Мельникова с его двадцать пятым днем рождения. Он поманил жестом своего помощника, одного из молодых людей, кто помогал встречать гостей и принимать подарки. Передал ему конверт, что-то шепнув при этом на ухо.
Полянский, улыбаясь все той же скользкой странной улыбкой, посмотрел на увешанную бриллиантами девушку:
– Лара, ты, как всегда, ослепительна. Бриллиантовый гарнитур от Тифани взяла напрокат? А что ж обручальное колечко не вытребовала по случаю?
Он сделал вид, что хочет расцеловаться с girlfriend и без пяти минут невестой своего лучшего друга. Но та отшатнулась.
– Ну ты и свинья, Полянский, – прошипела она. – Знай, что я тебя... я тебя просто не-на-ви-жу!
– Я тебя тоже очень люблю, Лара.
– Игорь, не вздумай превратить мой день рождения в бардак! – свистящим шепотом произнес именинник, вновь включившийся в их «дружескую» беседу. – Я твой посыл понял... Позже поговорим, не сейчас!
Полянский в знак согласия покивал.
– Хорошего праздника всем нам. Отличные, кстати, декорации! Ну, мы пошли... но будем неподалеку.
Полянский подозвал официанта (их здесь сновало до полудюжины, в тыльной части этого шатра).
– Мне сухого мартини, – сказал Игорь (его лицо вдруг сделалось задумчивым и даже мрачным). – А молодому человеку...
– Скотч со льдом, – сказал Хохлов. – Минутку... принесите «двойной»!
Вадим все еще не мог поверить тому, что он находится в таком месте, среди таких людей. Он сегодня пока не выпил и капли спиртного, но один вид собравшихся здесь богачей дурманил голову, как хмельной напиток.
«Вряд ли здесь будет скучно, – подумалось ему, когда выдержанный молт мягко, бархатисто скользнул по пищеводу. – Атмосфера уж больно напряженная, как перед грозой...»
ГЛАВА 11
Тихомиров и его спутник вошли в здание Административного корпуса. Предъявив удостоверения, миновали КПП в вестибюле. Поднялись по лестнице на третий этаж административного здания. Коридор, по которому они шли, казался Краснову бесконечным.
– В следующий раз, Сергей Михайлович, – негромко бросил на ходу Тихомиров, – документ на КПП предъявлять не нужно. Воспользуешься для прохода той карточкой, что я тебе дал вместе с новым удостоверением личности. Вставишь в прорезь турникета, как в метро.
– В следующий раз? – переспросил Краснов. – А он будет?
– Надеюсь, что да. Хотя многое тут зависит не только от меня и даже не от того, как у тебя пойдут дела, но также от воли и желания еще одного человека.
– Вот как? Юрий Саныч... Я всегда считал вас абсолютно независимым человеком. Я про себя уже некоторое время полагал, когда думал именно о вас, что... Что над вами вообще никого нет.
– Так не бывает, Сергей, чтобы над человеком никого не было. А если и бывает, то это уже не хомо сапиенс. Это уже некто другой или нечто другое.
Свернули за угол; коридор здесь был коротким и вел к лестнице одного из запасных выходов.
Тихомиров остановился у предпоследней двери. Если в «большом» коридоре на пути им встречались люди, в этой части здания не видать ни одной живой души.
– Твоя индкарта, Сергей, еще не полностью активирована, – сказал Тихомиров. – Так что войдем по моей...
Раздался легкий щелчок. Дверь открылась легко, плавно, так, как будто ее кто-то отворял изнутри.
– Чего застыл? Проходи, Сергей Михайлович!
Удивленный Краснов покачал головой. Такое впечатление, что непрерывно разматывающаяся в будущее лента времени не только остановилась, но и кем-то только что была перемотана в обратном направлении...
Кабинет, в который ввел Краснова его старший товарищ, был обставлен довольно скромно. Интерьер его старомоден, отдает казенщиной, но определенный стиль все же просматривается. Стены облицованы ореховыми панелями; паркетный пол в «елочку». Окно отгорожено тяжелыми сборчатыми шторами. Из мебели солидный двухтумбовый письменный стол, стул с высокой спинкой (он по другую сторону стола), а также журнальный столик и два кресла у «окна». Свет включился автоматически, как только они вошли. Сейчас, в данную минуту, подсвечен потолок (при том, что самих источников света не видно). Мягкий и ровный свет с янтарным оттенком также исходит от пространства стен между панелями и потолком.
– Сергей, хотя я тебя знаю, можно сказать, с пеленок, в силу обстоятельств я все же должен сказать. – Тихомиров посмотрел в глаза стоящего в метре от него молодого мужчины. – Все, что ты здесь увидишь и услышишь, должно остаться строго между нами. И второе. Все, что здесь и сейчас происходит, включая этот наш разговор, является уже не просто нашим с тобой частным делом, но и государственной тайной.
