Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда»
– Ты чего шумишь?
– Не знаю… Просто хотел убедиться, что я не оглох…
Зураб с пониманием посмотрел в глаза своего земляка:
– Ты не оглох, Каха… И я не оглох… Просто это место такое… Проклятое!.. Не шуми больше, как брата прошу… Мне тоже страшно…
– Я не боюсь! – проговорил тихо Кабарда.
– Я знаю, Каха, знаю… – улыбнулся грустно прапорщик. – Я знаю, что ты настоящий мужчина, джигит!.. Только… Бояться – это не стыдно, Кабарда… Стыдно трусить!.. Пойдем… Сделаем свое дело, а потом вернемся…
…Первую «растяжку» они нашли сразу же за речухой… Вернее, просто на самом берегу!..
Кабарда присел со своим пулеметом за камень, находящийся в метре от воды, прикрывая на всякий случай прапорщика, который должен был перепрыгнуть эту «водную преграду» первым…
«Мерещится мне, что ли, или я уже всего боюсь? – думал Каха, вглядываясь в снег на тропинке на противоположном берегу. – Утро, бля, а здесь все какое-то серое, неясное, расплывчатое!.. Мерещится, наверное… Нет!!! Точно!!!»
Зураб уже приземлился одной ногой на противоположном берегу и по логике движения, по инерции человеческого тела, просто обязан был сейчас сделать шаг второй ногой!..
И в этот момент его настигло одно-единственное слово Кабарды:
– Замри!
…Сапер ошибается один раз, говорят…
Да и правильно говорят!.. А чтобы он не ошибся, его тренируют и тренируют, до седьмого пота, дотошные, многоопытные инструктора… И не только тому, как правильно разминировать и заминировать, или определить тип мины, или создать «минную засаду» или МВЗ! Нет, не только!.. Минера тренируют еще и физически, и ничуть не меньше, чем настоящего спецназовца! А еще ему вбивают-таки в голову, просто в подкорку мозга, рефлекс на команду «Замри!»… И совершенно неважно, кто ее подал – значит, он заметил что-то такое, чего не заметил ты… И плевать всем, в какой позе тебя эта команда застала: хочешь жить – замрешь на месте, засохнешь, превратишься в камень, ровно до того момента, пока не поймешь, в чем дело, или пока тебе в этом не помогут…
Прапорщик Шенгелия, видимо, был когда-то довольно прилежным учеником у своих инструкторов…
Он как приземлился на одну ногу, так и замер в тот же миг в позе «ласточки», и было совершенно непонятно, как ему это вообще удалось!..
…Если кто желает, то попробуйте! Все просто!.. Нужно сделать прыжок примерно на два метра, приземлиться на одну ногу и попробовать после приземления больше не сдвинуться с места! И не просто не коснуться земли ни рукой, ни ногой, а даже не сдвинуть ни на сантиметр ту ногу, на которую ты приземлился, ведь если ты сапер, то вокруг тебя может быть множество различных мин!.. Попробуйте, ради смеха!!! И тогда поймете, как это непросто!..
Главное при «упражнении» – помнить одно-единственное условие такой игры: коснулся земли рукой-ногой – это «взрыв», сдвинул ногу с места – это тоже «взрыв»!..
А вот когда у вас это получится, если получится вообще, то представьте себе, что это зима, на вас обуты армейские сапоги, одет армейский бушлат, и все это отягощено вдобавок 11-килограммовым бронежилетом, автоматом, ножом на поясе и подсумком с четырьмя полными магазинами! Я уже не говорю о тех пяти «эфках», что рассованы по твоим карманам, и кое-каких сугубо саперных инструментах, обязательных при этой профессии!..
Да такое не под силу даже профессиональным спортивным гимнастам! Но!.. Зато под силу профессиональным воякам! Они порой еще и не такие кренделя выписывали, стараясь выжить на войне…
– Что? – только и сумел выдавить из себя Зураб, покраснев от натуги в попытке удерживать равновесие.
– Посмотри вниз! – ответил Каха.
Прапорщик взглянул под ноги, а потом очень медленно опустил вторую ногу, выходя из «ласточки», и присел на корточки…
Он провозился не больше тридцати секунд, а затем обернулся к сержанту:
– Все!.. Можешь идти…
Каха перепрыгнул ручей и оказался около прапорщика.
– Вот… – Зураб протянул Кабарде «эфку». – Самая простая и даже как-то по-детски поставленная «растяга»… Обидно было бы на такой подорваться…
– А на мине не обидно?
– Обидно, конечно… Только это совсем другое!.. Там ты разминировать не сумел, значит, мало знал! А это… Просто рот раскрыл, как дебильный пионер, и все… Профессиональная гордость, понимаешь?
– Угу…
– Как ты ее заметил, а? Тут леска была даже не прозрачная, как обычно, а просто белая! Совсем дилетант ставил!..
– А я ее и не заметил, Зураб…
– ??? – Прапорщик вопросительно уставился на Каху.
– Просто мне показалось… Вроде бы снег вокруг какой-то серый, что ли… А на нем словно по линейке тонкую белую полоску прочертили… Вот я тебе и крикнул, Зураб… Так… На всякий случай…
Прапорщик посмотрел на Кабарду с нескрываемым уважением:
– Есть такая поговорка, земляк, в которой говорят, что когда кажется, то креститься надо… А вот у саперов она немного другая: «Когда кажется – говорить надо!» А потом уже можешь и перекреститься!.. Ты, Кабарда, сейчас сделал так, как сделал бы настоящий, опытный сапер! И… Я тебе обязан жизнью, земляк!.. А я такого никогда не забуду!.. Спасибо, брат!..
…9.50 АМ…
…Та тишина, которая стояла в крохотной долинке перед кишлаком Парваз, и в самом деле была зловещей!.. За последующие тридцать минут прапорщику Шенгелия и Кабарде пришлось разминировать еще две «растяжки», а у самого кишлака – две «лягушки» «ОЗМ-72»…
Только вот «растяжки» были уже другие и установлены «по-взрослому»… Одна была закреплена в обычном железном ведре. 4 «эфки» были свернуты в единый фугас скотчем(!!!) и поверху засыпаны мелкими камешками для усиления эффекта, хотя куда уж больше усилять-то?! А вторая практически такая же по принципу, только гранат было три, и заложены они были в чугунный казанок…
– Эти «растяги» устанавливал не «дух»… – проговорил Кабарда.
– С чего ты взял?
– А скотч! Откуда в этих горах скотч, и откуда эти аборигены могут знать, как им пользоваться?!
– Правильно, брат! И я тебе даже больше скажу! Здесь поработал не англичанин или иранец, а именно янки! Да-да! Это был именно заморский америкос!
– А вот это мне уже не понятно, Зураб!
– Во-первых, сам скотч!.. Именно такой, темно-зеленый, использовали и используют только американские минеры! Для большего эффекта маскировки… А во-вторых – способ закладки… Хочешь верь, хочешь не верь, но именно такому способу, с использованием всяческих подручных средств, которые могут после взрыва усилить осколочное действие фугаса, и обучают минеров в Форт-Брэгге…[13]
– Думаешь, что здесь орудует специалист из «Дельты»? – спросил Кабарда в изумлении.
– Из «Отряда «Дельта» вряд ли – им всего-то 7 лет от роду, и поэтому ветеранов там еще не так-то уж и много… – проговорил в глубокой задумчивости прапорщик. – Но то, что это может быть какой-то предпенсионного возраста «рейнджер» или «зеленый берет», я почти уверен – в нашей воинской специальности наработанные годами привычки никто и никогда не меняет, потому что они проверены временем… Поэтому… Это спецназовец-янки!..
Понятное дело, что об этих находках и о выводах, которые по ним были сделаны, Зураб тут же доложил прапорщику Гущину, командовавшему всей этой вылазкой, а тот передал такую важную информацию капитану Игнатьеву… Благо в ДШ было четыре оперативных радиостанции Р-147…
К самому кишлаку, который был абсолютно нем и казался брошенным, группа подтянулась ближе к 10 часам утра… Гущин тут же, как и было приказано капитаном, разбил всю группу на десять боевых троек, и десантники отправились «зачищать» Парваз… Шли они довольно уверенно, потому что командовать каждой такой тройкой прапорщиком были назначены опытные сержанты или «дедушки»…
Была традиция среди пожилых солдат и матросов царской армии и флота – серьга в левом ухе… И этот знак очень уважался!
Да-да, именно уважался царскими офицерами и прапорщиками!.. А означал этот знак, что в семье этого солдата именно он – последний кормилец «мужского» рода. И таких солдат никогда не посылали на передовую под пули в первых рядах, если они сами того не хотели! Офицеры уважали и берегли их, зная, что дома у них остались только женщины…
Так вот, именно этих воинских аксакалов с серьгами в левом ухе в солдатской среде и называли «дедушками».
И пользовались они, как правило, огромнейшим авторитетом, потому что серьга вешалась в ухо только лет через пятнадцать-двадцать службы, годам эдак к 45, а то и пятидесяти, когда уже на форме у него красовалась не одна медаль или Георгиевский (солдатский) крест.
Таких «динозавров» государевой службы, этих «дедушек», не просто любили и уважали, но отчасти и боялись, потому что они, нигде не погибнув за столько лет, были, как правило, «МЛАДШИМ КОМАНДИРСКИМ СОСТАВОМ», то есть унтер-офицерами или боцманами, которые «воспитывали» и обучали военному ремеслу молодых рекрутов… А те, в свою очередь, добровольно (добровольно – подчеркиваю!) и только из глубокого уважения к возрасту и терпению выполняли для «дедушек» мелкие услуги и поручения…
