Максим Шахов - Сезон охоты на «кротов»
Вадик резко поднялся, опершись на одно колено. В его левой руке был зажат лук, и стрела уже упиралась в натянутую тетиву своим оперенным концом. Ухо Талеева, находящегося всего в пяти шагах от стрелка, уловило лишь характерный свист летящей стрелы. Правда, он показался журналисту чуть затянутым, примерно на одну секунду. Но все три бойца беззвучно рухнули на землю!
Аракчеев сорвался с места еще раньше, чем тело последнего охранника коснулось земли. За ним, низко пригибаясь, следовал Гера. У лежащих тел оба ненадолго остановились. Все три стрелы пронзили горла своих жертв. Судя по мгновенной смерти, они безошибочно пробили сонную артерию. Теперь большой палец вверх выставил Талев: «Отлично!»
Из-за угла барака в проем метнулись две тени, и тут же послышался негромкий хлопок пистолетного выстрела. Вадим и Гера устремились ко входу. На самом пороге они увидели еще одного бойца опергруппы. Наверно, он шел буквально следом за двумя своими товарищами. А теперь неподвижно лежал на бетонном полу с аккуратной «фирменной» Толиной дырочкой во лбу между бровей. Талеев повернул налево.
Главный цех лесопилки располагался в дальнем конце барака, а сразу от торцового входа шел коридор, по обеим сторонам которого когда-то размещались подсобки и кабинеты. Теперь разделяющие их стены были практически разрушены, а на сгнивших и обвалившихся деревянных потолочных перекрытиях уцелело всего несколько поперечных балок.
Звук выстрела, хоть и подавленный глушителем, долетел, как видно, не только до ушей друзей. Едва журналист сделал несколько осторожных шагов в обход остатков межкабинетной стенки, как получил сильнейший удар увесистым обломком бревна в район живота и груди. Его отбросило на груду щебня, пистолет отлетел в сторону, и тут же новый удар чуть не размозжил ему голову. Гера успел лишь резко повернуться на бок и наугад махнуть перед собой вытянутой ногой. Это движение выбило бревно из рук нападавшего, но не остановило его. Уже в следующую секунду Талеев с трудом перехватил у своего горла руку бойца с длинным и тяжелым тесаком. Нападавший навалился на рукоять ножа всем телом и даже задействовал вторую руку, чтобы додавить острие вниз.
Это стало его роковой ошибкой: он лишил себя твердой точки опоры. Гера тут же резко и сильно дернул вбок кисть противника. Тесак по рукоять вонзился в щебень в нескольких миллиметрах от шеи журналиста, а сам боец рухнул всем весом на своего, казалось, поверженного врага. Открытый рот Талеева уткнулся в податливую мякоть незащищенной шеи, а зубы сомкнулись на его трахее. Послышался глухой хруст, и в лицо журналиста ударил фонтан крови…
Подскочивший Вадим двумя руками отбросил оперативника в сторону и замер на секунду, испуганно уставясь на сплошь залитую кровью голову своего командира. Талеев, отплевываясь, начал подниматься. Вадик перевел взгляд на отброшенное тело, потом снова посмотрел на журналиста:
– Так… это… командир, ты ж его загрыз!
Гера утер лицо рукавом:
– А, по-твоему, я его расцеловать должен был? Взасос, да?!
Лицо Вадима расплылось в улыбке:
– Так, может, он тебя просто пощекотать хотел. Игриво…
Талеев подобрал пистолет:
– Марш вперед, игрунчик!
– Так их теперь всего двое осталось!
– Чтобы убить девочку, и одного хватит, а мы уже нашумели.
Майский и Алексеева продвигались по правой стороне барака чуть впереди другой пары. Здесь даже сохранились неразрушенными стены двух кабинетов. Правда, на месте обвалившегося потолка торчали одни толстые балки и отсутствовали входные двери, но в одном из этих помещений они обнаружили стол с остатками недавней трапезы и целую батарею бутылок с минеральной водой.
Галина сделала несколько шагов в глубь кабинета, намереваясь обойти стол и осмотреть короткий узкий внутренний коридорчик, ведущий вдоль окон в основной цех. Но опасность поджидала ее с другой стороны. На толстой потолочной балке залег один из оперативников. Снизу он был абсолютно незаметен. Когда девушка оказалась под ним, боец неслышно переместился к краю балки и бросился вниз на свою жертву…
Нет никакого сомнения, что подобный прием гарантировал стопроцентный результат. Если бы на месте Гюльчатай оказался любой другой член Команды. Но в жилах девушки текла кровь обитателей северных районов Афганистана или Ирана. Для этих жителей высокогорья любое, едва ощутимое дуновение ветра, чуть слышный скрип камней или неясный шорох означали: опасность именно сверху! Она всегда таилась не за углом или крутым поворотом, как в городе, а наверху: оттуда приходили обвалы и сели, оттуда спускались лавины и летели вниз обломки скал, там поджидал притаившийся враг…
С грацией и скоростью пантеры девушка отпрыгнула в сторону. Оперативник оказался отлично подготовлен. Даже промахнувшись, он, как кошка, приземлился на все четыре конечности и уже через мгновение был готов ринуться в бой…
Но уже через половину этого мгновения Гюльчатай оказалась у него на спине. Кисть ее левой руки легла на лоб противника и резко запрокинула назад его голову, а в правой тускло блеснул кинжал африди – одного из больших афганских племен на северо-западе Индии – с листовидным изогнутым клинком. Последовал мгновенный колющий удар, и конвульсивная дрожь сотрясла все тело бойца. Его руки и ноги разъехались в стороны, а голова уткнулась в бетонный пол. Он был мертв.
Какая-то неясная тень метнулась в глубине узкого внутреннего коридорчика. Следовавший за Алексеевой Толя бросился туда. Пробежав десяток метров вдоль череды окон, он оказался в просторном помещении главного цеха. Туда же с левой стороны выскочили Талеев и Вадим. Кроме них, в цеху никого не было. Друзья напряженно оглядывались, когда в противоположном углу еле слышно щелкнул «язычок» автоматического замка. Мужчины устремились в этом направлении, чуть позади за ними шла Гюльчатай.
За уцелевшим остовом какого-то станка виднелась узкая ржавая дверь с зарешеченным окошком. Вероятно, когда-то за ней располагалась инструментальная кладовая. Щелчок замка донесся именно отсюда. Анатолий слегка отстранил рукой своих товарищей и выпустил пять пуль подряд вокруг скважины для ключа. Внутренний накладной замок был выбит. Талеев сбоку распахнул дверь. Выстрелов не последовало. Тогда в проем поочередно и осторожно зашли Аракчеев и Майский.
В помещении не было окон и другой двери. Вдоль правой стены тянулись неширокие металлические стеллажи, заваленные грудами мусора. Напротив них в дальнем углу, рядом с низкой деревянной кушеткой со скомканным зеленым одеялом, стояла хрупкая девочка лет восьми. Она не шевелилась и не плакала. К ее груди широким скотчем были примотаны несколько толовых шашек, опутанных разноцветными проводами, а к голове приставлено длинное дуло автоматического пистолета.
Оружие держал в левой руке высокий черноволосый мужчина в комбинезоне «хаки». В поднятом вверх правом кулаке он сжимал черный предмет, похожий на ребристую рукоять револьвера. Мужчина громко кричал:
– Всем оставаться на своих местах! Опустить оружие на пол!! Я взорву «пояс»! Стоит мне разжать ладонь, и здесь никто не уцелеет!!
Очень медленно Вадим и Анатолий начали опускать свои пистолеты. Они не двигались вперед от двери, но чуть заметно перемещались в стороны друг от друга: так мужчине будет труднее держать их одновременно в поле своего зрения. Они даже сумели быстро переглянуться, слегка прикрыв глаза, в знак полного взаимопонимания.
– Не двигаться! Бросить оружие! Я убью ее!!
На шаг позади, ровно посередине между друзьями, неподвижно застыл журналист. Он пристально смотрел в глаза кричащего. Потом спокойно произнес:
– Так ты определись, что делать будешь: ее убивать или всех здесь взрывать?
Инстинктивно мужчина сфокусировал взгляд на Талееве. Он был готов тотчас выполнить все свои угрозы, но не увидел ни в руках, ни на теле журналиста ничего похожего на оружие.
– Я сказал…
В этот момент наклонившийся Толя, пистолет которого уже коснулся пола, выстрелил прямо из этого неудобного положения. Тяжелая пуля ударила точно в запястье руки мужчины, которой он держал направленное на девочку оружие, и отшвырнула ее назад. Одновременно с этим Вадик неуловимым движением выхватил из своего заплечного футляра, где хранились лук со стрелами, длинный цирковой бич на короткой рукояти и безо всякого дополнительного замаха, одним лишь резким посылом кисти бросил вперед его разящее жало. Гибкий кожаный конец бича трижды обвился вокруг пальцев мужчины, сжимающих взрывное устройство.
Вадим бросился вперед и выхватил из скованных пальцев ребристый «пульт», не дав тому сработать. Подоспевший с другой стороны Анатолий подхватил на руки девочку и отскочил в сторону. Талеев подобрал выбитый из руки мужчины пистолет и помог Аракчееву надежно связать пленника. Заметив, что Вадим продолжает сжимать «взрывоопасный пульт», Гера с легкой усмешкой разжал его пальцы и под ошеломленным взглядом товарища спокойно положил его на колченогий деревянный табурет.
