Владимир Колычев - Судья и палач
Степану вдруг показалось, что он начинает тонуть в ее глазах. В груди стало жарко. Как будто стакан водки одним махом осушил.
— Пожалуйста, проходите. — Она тепло улыбнулась ему и посторонилась, пропуская его в квартиру.
— Спасибо, — он просто не мог удержаться от любезности.
— Вам кофе или чай? — увлекая его за собой на кухню, спросила она.
— Если можно, кофе…
Он хотел отказаться, но передумал. Пить кофе в обществе такой очаровательной женщины — это вдруг представилось ему чуть ли не пределом его мечтаний.
Кухня просторная. Дорогая мебель на заказ, кафель, самая современная техника. И еще одна комната, столовая. Дверь в нее автоматически отошла в стену, едва он прикоснулся к ней. Автоматизация.
Квартира у Болотова великолепная — две четырехкомнатные квартиры в одной. Потеряться можно. Отделка по европейским стандартам, мебель высшей категории, джакузи… Короче, все прибамбасы, которыми так любят тешить себя «новые русские». И это еще не все. Болотов заканчивал строительство особняка на берегу Глубокого озера.
Неплохо устроился мужик. Дела у него по коммерческой линии отлично идут. Еще бы, не зря же он конкурентов своих устраняет.
Мальцева он убил из-за его магазина. Мешал он, видите ли, Болотову. Фрязева грохнул из-за того, что тот не захотел продавать ему свой магазин по разумной цене. Можно было повысить цену, но куда легче просто убрать несговорчивого бизнесмена. Эдик и Саня провели опрос жены Фрязева и сотрудников его магазина быстро и с максимальной эффективностью. Картина стала яснее ясного.
Сволочь этот Болотов. Редкостная мразь. Ладно, Мальцев и Фрязев — тут хоть причину объяснить можно. А Люба? Приговорить ее к смерти только из-за того, что она ждет от него ребенка. Ненужного ему ребенка. Только бы добраться до этого гада!..
Да, роскошные хоромы отгрохал себе Болотов. Только не жить ему здесь больше. Ждет его камера-одиночка для смертников, а потом пожизненное заключение. Он будет за колючкой, жена здесь. И у нее будет другая жизнь. Только с кем?
Степан вздрогнул от невольной и подлой мысли. Он вдруг подумал, что вот бы самому приручить эту кошечку… Но нет, конечно же, это безумие.
А гражданка Болотова продолжала очаровывать его.
— А вы знаете, у меня уже были из милиции, — приятным мелодичным голосом сказала она.
— Знаю, — кивнул он.
До него здесь побывали ребята Маркова.
Только странно, что она говорит об этом так буднично-спокойно. Ведь в ее квартире произвели самый настоящий обыск. Правда, хватило только одной комнаты. Личной мастерской Болотова. У него ведь, оказывается, хобби было. Кустарь-одиночка, в свободное время он мастерил всякие электронно-механические штучки. Вот дверь в столовую — автоматика на ней его рук дело.
В этой мастерской запросто можно было изготовить взрывное устройство. И как бы в подтверждение этому, руоповцы нашли в ней брикет пластида и несколько электродетонаторов. Этого вполне хватало для того, чтобы намертво привязать Болотова к выдвинутым против него обвинениям.
Один из оперативников лично беседовал с женой Болотова. О чем они говорили, для Степана осталось тайной. Правда, не за семью печатями. Ему не составило бы труда узнать об этом от того же Маркова. Но зачем ему это, если он сам может поговорить с Болотовой?
Тем более у него есть веская причина для визита. Выяснение проблемно-родственных отношений. Но Марков попросил его побывать у жены Болотова совсем по другой причине.
— Алла Михайловна, — Степан впервые за все время назвал ее по имени, — я должен сообщить вам не очень приятную новость…
— Виталий?! — застыла она. Испуганно: — Что с ним? Его убили? Застрелили при задержании?
Казалось, она сейчас грохнется в обморок.
— Вы не так все поняли…
— Значит, с ним все в порядке? — расслабилась она.
— Да, если не считать, что ему грозит пожизненное заключение…
— Ерунда, — неожиданно повеселела Алла Михайловна. — Я совершенно уверена в том, что случай с Виталием какое-то нелепое недоразумение. Он никого не убивал. Не убивал и не мог убить…
— Но у нас есть веские улики…
— Какие улики? Взрывчатка, которую нашли у него в комнате?.. Но это же вовсе не значит, что он хранил ее для того, чтобы кого-то убивать. Я вот со всей ответственностью заявляю вам, что да, действительно Виталий собирался делать взрывное устройство. Но исключительно для того, чтобы глушить рыбу…
— Глушить рыбу? — Степан посмотрел на нее, как на сумасшедшую. — Он у вас что, на жизнь рыбной ловлей зарабатывает?
Лучше бы сказала, что он нашел эти предметы и собирался сдать в милицию.
— Нет. Но могут же быть у человека увлечения… — Алла Михайловна нервно потянулась к пачке сигарет на столе.
— Хорошее увлечение — глушить рыбу… Кстати, это браконьерство, и за это, к вашему сведению, можно схлопотать срок. А потом незаконное хранение взрывчатых веществ — это гораздо серьезней…
— Не знаю. Может быть, Виталия осудят за хранение взрывчатых веществ. Но только не за то, что он убийца. Ну не мог он никого убить. Не мог… Я так вашему коллеге и сказала, который со мной сегодня беседовал. И следователю скажу. И Генеральному прокурору, если понадобится…
— Может быть, и в самом деле ваш муж никого не убивал. Но тогда почему он скрывается от правосудия?
— Не знаю… Может, он сбежал в состоянии аффекта. Или его сильно запугали. А может, избили…
— Никто его не пугал. И не избивал… В общем, вашего мужа нужно задержать. Он скрывается. И не исключено, что он появится у вас. Так что хотите вы того или нет, у вас дома будет выставлен пост. В вашей квартире будут круглосуточно находиться сотрудники уголовного розыска. Вот это я и хотел вам сообщить…
— И много их будет, сотрудников?
— По два человека в смене…
Сегодня ночью в квартире Болотова будут дежурить Федот и Эдик.
Не исключено, что Болотов решит заявиться к Любе. Хотя вряд ли. Но все же Степан поселил сестру в своей квартире. От греха подальше. Вот куда Болотов ни за что не явится, даже если знает его адрес.
— А вы сами будете в смене? — разволновалась вдруг Алла Михайловна.
И одарила его жарким взглядом. Внутри его все запылало. Огонь-женщина!
— Да, конечно. Я буду у вас завтра утром…
— А почему не сегодня ночью? — И она скромно потупила взгляд.
Только эта скромность никак не вязалась со смыслом ее слов.
Степан не красавец. Но это не мешало ему нравиться женщинам. Он брал их своей внутренней силой. Они таяли перед ним, как воск перед огнем. Не все, конечно. Но эта Алла, похоже, как раз из тех женщин, на которых он производит впечатление. И она недвусмысленно дает это понять.
А как же муж?.. Но ведь Болотов не покойник. А она не вдова и не в трауре…
— Ночью я занят, — не очень уверенно ответил он
— Не иначе как жена?
Непонятно почему, но в ее словах почувствовался сарказм.
— А разве у меня не может быть жены?
— Может… Но как быть, если она изменяет вам? Степан недоуменно посмотрел на нее.
— С чего вы это взяли?
Она ответила не сразу. Сначала разлила кофе по чашечкам, поставила на стол. А потом села. Едва не касаясь Степана. Аромат ее духов кружил голову.
— Мы же с вами друзья по несчастью, не правда ли? — на придыхании спросила она.
— Что-то я ничего не понимаю.
— Сегодня утром вы звонили мне. У вас такой мужественный голос. Вы так заинтриговали меня, — она откровенно ласкала его взглядом.
Степан не притронулся к кофе. И без того внутри было горячо.
— А потом я задумалась над вашей фамилией. Круча. И у любовницы моего мужа та же фамилия…
— Вот оно что… А вы разве не знаете, что Люба не замужем…
— А разве это так? — удивилась она.
— Так. Люба — моя сестра. И она действительно сейчас у меня дома. И будет жить, пока не возьмем вашего мужа…
— Вот, значит, как, — Алла Михайловна не стала скрывать своего огорчения. — А я думала, что мой муж изменяет мне, а его любовница вам… Я ведь думала, что мы будем вместе мстить им…
— О чем это вы? — не сразу понял Степан.
— Мой муж спит с другой, а почему я не могу переспать с другим? — Она легонько коснулась его руки. — Чем плоха такая месть?
Степан был полностью во власти ее чар. Не женщина, а дьяволица. Она сводила его с ума… И все же он нашел в себе силы подняться.
— Извините, Алла Михайловна, мне уже пора, — голос его звучал глухо.
И глупо.
Он чувствовал себя идиотом. И тупым служакой. Ведь в интересах службы он не должен был спать с этой женщиной…
— Сейчас к вам придут мои люди…
— Пусть приходят, — она обиженно поджала губы. — Мне все равно…
— Тогда до завтра! Завтра утром я у вас…
— Можете не приходить. Мне все равно… Сейчас от нее веяло холодом.
