Чистилище. Побег - Пронин Игорь Евгеньевич
– Руку! – крикнул сверху Валька.
Максим, нанося удар, вытянул левую руку вверх, и ее тут же схватили сразу двое. Его дернули вверх так, что едва не вывихнули сустав. Оторвавшись от земли, Максим развернулся и, выронив кистень, схватился свободной рукой за веревку. Белый, который помогал Вальке, тут же отпустил его и одним движением почти добрался до верха стены, одновременно ногой выбив из специальной выемки приступку. Он уже почти оказался в относительной безопасности, когда на спине у него повис прыгун. Страшно закричав, Витька запрокинул голову и, тщетно пытаясь разжать сомкнувшиеся на его шее челюсти, рухнул вниз. Не помня себя от ужаса, Максим могучим усилием взобрался на его место, и миг спустя Оксана и Маша втащили его на стену. Валька, который уже был тут, потащил вверх веревку. Вырвав у Оксаны кистень – какой с нее прок, с беременной! – Максим занял ее место и тут же сбил им взлетевшего почти до самого верха прыгуна. Нужно было отступать дальше.
– Помоги! – взвизгнул Валька, когда веревка, которую он пытался втянуть наверх, почти вырвалась у него из рук.
Свободной рукой Максим ухватился и потянул, отступая от края стены. Внизу, во дворике, уже вовсю голосили мелкие. Значит, какой-то мут уже успел ворваться туда. Пора было закрываться в помещениях, стены давно были слишком низкими. «Дядя Толя говорил, что раньше прыгунов не было!» – некстати вспомнилось Максиму. Он с трудом тянул веревку. Не мут ли на ней повис? Тогда надо обрубить! Но над краем стены появился окровавленный Андрей. На него тут же прыгнули, но Максим сумел достать прыгуна в висок, и тот лишь рассек Андрею спину когтями.
– Уходим! – рявкнул Андрей, едва оказавшись наверху. – Все закрываем, никого не ждать! Склады держите! Погреба, оранжерею!
В пылу битвы командовал только он, Голову вообще не было слышно. «Жив ли он?» – подумалось Максиму, когда они с Валькой налегли на тяжелую дверь, выходившую на стену из собственно Цитадели. Вскочивший на стену мут едва не успел зацепиться за створку, но они опередили его на мгновение. Оксана, втиснувшись между ними со своим животом, тут же вложила в скобы засов, толстый и прочный. Дверь открывалась наружу, а зацепиться там было не за что даже когтистым лапам мутов: сделанная из цельного дуба, доска была абсолютно гладкой и твердой.
– К зерну их не пустить! – Максим подхватил почти погасший факел, брошенный Оксаной, и побежал по темному коридору, заваленному по бокам теплой одеждой и обувью на зиму. – С огнем осторожней, дура, ведь себя подпалим!
Обе двери, о которых беспокоился Максим, оказались уже закрыты. Возле одной из них обнаружился и старейшина, жив-здоров.
– С этим блоком все! – тут же затараторил он. – Теперь вниз, надо оранжерейный блок закрыть!
Его словами никто не интересовался: все и так знали, что делать, а уважения к Голове значительно поубавилось. Сейчас Цитадель, стены которой столь неожиданно пали, оказалась разделена на несколько независимых участков, где закрылись защитники. Все они были соединены меж собой подземными коммуникациями, но как раз на случай внезапного захвата двери в них были закрыты. Вместе с Валькой Максим первым сбежал вниз по полуразвалившимся кирпичным ступеням – раствора здесь вообще не было, сложили второпях при постройке, да так и оставили. Достигнув двери первым, Валька отодвинул вверх и в стороны деревянные планки, в которых, как предполагалось, муты не смогли бы самостоятельно разобраться, схватился за засов и замер, прислушиваясь.
– Да не тяни, у второй двери послушаем! – Максим оттолкнул его и вытащил засов. Из-за двери пахнуло сырой затхлостью. В темном тамбуре грудой оказались навалены какие-то кирпичи, крупные осколки стекла и прочие стройматериалы, которые могли бы пригодиться. – Какой же дурак это сюда насовал! Во дворе можно хранить!
Пока он, ругаясь, пробирался в темноте через завал, сзади оправдывался Голова:
– Во дворе мелкие все растащат и перепортят! Ну а куда еще было сложить? Не на крышу же, чтоб на голову кому-нибудь свалилось!
Задержав дыхание, Максим прижался ухом ко второй двери. Эта запиралась изнутри, со стороны оранжерей, где общинники выращивали овощи и зелень. Там до клубней картофеля и моркови не могли добраться расплодившиеся кроты, отрезанные от добычи толстым фундаментом Цитадели. Иначе было и нельзя: муты роют еще лучше, чем кроты. Вот только урожаи год за годом падали, овощи мельчали, несмотря на «естественную подкормку», как называли сваливаемое на грядки дерьмо. В чем дело, никто не понимал. Из-за двери раздавался какой-то шум, выкрики. Потом она чуть дрогнула, и Максим понял, что сейчас ее откроют.
– Вроде порядок! – негромко сообщил он. – Но факел дайте.
Валька тут же пихнул требуемое в протянутую назад руку. Предосторожность оказалась напрасной: за отворившейся дверью оказался Косой.
– Как у вас, Макс? Закрылись?
– Нормально все. А что с оранжереями?
– Ворвались они! – Косой утер кровь, текшую из разбитой брови. – Толпой. Побили все, передавили половину и тут же жрать начали. Половину мы и собрать не успели, все в земле – а они жрут! Двое или трое и до склада добежали. Ну, мы дверь закрыть смогли, а тех, что внутри были, перебили понемногу. Оранжереи не отстояли, короче говоря.
– Драться надо было! – взвыл от первой двери старейшина. – Драться! Там же витамины все! Нужно было калитку сразу затворять, а по забору бить между прутьев, чтобы муты не залезли, ведь нарочно так сделано!
– Закройте ему рот кто-нибудь, а? – лениво попросил Косой. – Я потом ему все зубы повыбиваю. Нашелся учитель! Почему в секретах не оказалось никого, а?
– Пошли дальше, к оружейному блоку! – Максим решил, что для перебранки сейчас не время. – Надо понять, сколько нас осталось и что мы потеряли.
За все время существования Цитадели муты ни разу не захватывали стены внезапно. Трижды до этого дня муты брали убежище общины в осаду, но защитники успевали развести на стенах огонь и продержаться до тех пор, пока Цитадель не будет готова закрыться. Максим даже не помнил, чтобы хоть один человек погиб во время таких штурмов: все успевали уйти. Вот вне стен, так и правда гибли. Теперь же… Он вспомнил визг, который подняли мелкие. Наверное, весь двор забрызган их кровью. Впрочем, пройдя по ходу в «овощной» блок, Максим усомнился в том, что много мелких погибло: шум тут стоял ужасный. Общинники, перевязывая друг друга, то и дело раздавали галдящим и плачущим детям тумаки. Дальше двинулись в сторону «оружейного», тут тоже были две двери с тамбуром, в котором их и встретили защитники. Среди них оказался и уцелевший в передряге Вовик, гордо таскавший окровавленный и слишком тяжелый для него кистень.
– Коли Безрукого! – гордо сообщил он, заметив взгляд Максима. – Его прямо рядом со мной порвали, а я изловчился и вытащил кистень-то!
За стеной в момент нападения находилось больше половины из старших мужчин. Про себя Максим отметил, что теперь позиции Головы и вовсе слабые: многие из поборников старых правил мертвы. Откуда-то появился и Андрей, тоже выживший, с перевязанным плечом и почти целиком оторванным ухом.
– Ты, ты и ты! – Он ткнул пальцем последовательно в грудь Косого, Головы и Максима. – Пошли теперь в трапезную, поговорим. Остальные пусть посчитаются и посты определят! И еще надо проверить, что у нас с запасами, и тоже часовых поставить, а то эти мелкие гаденыши везде лезут. Прожорливые, хуже мутов!
Немного удивленный Максим проследовал за новым вожаком. Они закончили круг под землей, через два блока вернувшись к первому. Тут размещались трапезная, спальное помещение и зерновой склад, так и не наполненный. На лестнице их встретила Маша.
– Горим, люди! – Она в панике ломала руки. – Горим!!!
– А ну! – Андрей отвесил ей затрещину вполсилы. – Что говорит?
– Дрова занялись… – сквозь слезы ответила Маша. – Факел, поди, кто-то обронил…
– Вот еще радости! – Андрей оттолкнул ее и прошел на самый верх, под крышу.
Здесь, под бетонными плитами, которые кое-как затащили на сооружение при строительстве, проделали небольшие отверстия скорее для вентиляции, чем для наблюдения. Но и через них было видно, что из дровяного сарая валит густой дым.
