Тени возмездия - Валерий Георгиевич Шарапов
— Каково наше присутствие?
— Три посольства со штатом два или четыре человека на весь континент. Не считая Мексики, но они там ориентированы не на страну, а на северного соседа.
— Что, на всю Южную Америку всего три посольства? — Север был поражен до глубины души. — Но резидентур-то больше?
— Больше. Но в основном штрафники, как я, или кадры Коминтерна.
— Стоп. Не понял. Нам же, советской разведке, категорически запрещено контактировать с кадрами Коминтерна и местными коммунистическими партиями. Слишком большой риск засоренности их тамошними службами безопасности.
— А что прикажете делать? На кого опираться? Вот я был после 40-го года резидентом в Аргентине, Чили, Парагвае. С кем я там должен был работать, на кого опереться? Приходилось идти на риск и полагаться на контрразведывательный опыт.
— Он у вас большой?
— С Гражданской.
— Какой Гражданской? — удивился Матвей. Юзек по возрасту никак не мог быть участником Гражданской войны в России.
— Конечно, в Испании. Потом Мексика. Неудачное покушение на одну вражину. Хорошо, коллеги довели дело до конца. Вместе с ними заодно и меня наградили боевым орденом, но потом как проштрафившегося отправили в глубинку.
— Я догадываюсь, на кого вы охотились в Мексике. Поделитесь опытом, почему сорвалась ваша попытка покушения на Троцкого?
— Да потому же, почему едва не сорвалась и вторая попытка. Литерные дела должны исполнять профессионалы. Товарищ Сикейрос как художник-монументалист, конечно, большой талант. А вот как боевик — никудышный любитель. С трех автоматов они стреляли по кровати, под которой прятался Иуда с женой. В результате жертвы не получили даже ни одного ранения.
— А контрольный выстрел?
— Вот именно, контрольного не было. Моя вина. Не доглядел. То же самое касается нашего товарища с ледорубом. Абсолютно ненадежное орудие, и просто повезло, что жертва потеряла много крови, да и старческий возраст.
Собеседники ненадолго замолчали. Но у молодого контрразведчика накопилось много вопросов, а времени было мало.
— Товарищ Юзек, помог вам ваш испанский опыт?
— Скорее навредил.
— Это почему же?
— Слишком много людей знали меня по Испании как сотрудника спецгруппы НКВД СССР. Значительная группа из них перебралась после поражения от франкистов в Латину. Соответственно, и риск расшифровки увеличился.
— Понятно. Скажите, находясь там, в каком объеме можно рассчитывать на помощь Центра?
Мужчина с грустным видом вздохнул:
— Сейчас, надеюсь, по-другому, но тогда до меня связной добирался два, даже три месяца.
— Значит, из Центра вы получали указания, а каким образом и с кем вы будете их выполнять, решали сами?
— Верно.
— Юзек, так это вам крупно повезло, что на каждое мероприятие не надо составлять план, прописывать варианты, утверждать у начальства, — невесело пошутил Север.
Мужчины понимающе рассмеялись. Бумажная бюрократия была в особой чести у московских начальников.
— Наше руководство рассматривало Латинскую Америку преимущественно как базу для работы в США, — продолжил ветеран. — С южноамериканскими документами было проще попадать на территорию Норд Америкен. Задний двор, почти что младшие братья. Да и местные документы гораздо легче подделывались, степень защищенности их гораздо ниже. Особенно уругвайские. Специалисты в Москве изготавливали их иногда гораздо лучше, чем настоящие.
— Вспомнил, — воскликнул молодой человек. — Нам преподаватель в 101-й школе рассказывал, что у двоих наших агентов в Красной капелле были как раз уругвайские паспорта.
— Надеюсь, они погорели не из-за этого?
— Нет. Там другая история. А не проще было добывать документы на месте? Наверняка возможности были.
— Конечно, были. Но я был против.
— Поясните.
— В Чили у компартии была своя подпольная типография. Снабжали материалами и литературой почти весь континент. Заодно лепили много поддельных документов. Догадываетесь, что произошло дальше?
— Их накрыли, и они сдали всех. Я прав?
— Закономерно.
— Кроме трамплина в США, что еще планировал Центр в Латине? — Север уже освоился, настроился на собеседника и уже активно качал информацию, которая могла ему пригодиться на новом месте.
— С началом войны пришло распоряжение сделать все возможное для минимизации поставок стратегического сырья. Из Чили немцы переправляли селитру, из Боливии — олово, из Аргентины — продовольствие, шерсть, кожу, из Бразилии и Колумбии — кофе и какао. Десятки тысяч тонн грузов для рейха перевозились на судах под нейтральным флагом — Португалии, Испании, Швеции. В перечень этих материалов входили также медь, вольфрам, слюда, платина, промышленные алмазы и даже печеночный экстракт. Считалось, что он так же, как и сахар, улучшает «ночное зрение», а это важно для военных пилотов.
— Селитра — это прежде всего порох? — уточнил Матвей.
— Верно.
— Вы знали, что по другую сторону Атлантики схожую задачу решала «лига Волльвебера» в балтийских портах? Они топили суда, которые перевозили руду из Скандинавии.
— Тогда, конечно, не знал. Мне удалось найти специалиста по изготовлению воспламеняющихся бомб.
— Почему воспламеняющихся, а не взрывчатых?
— Потому что взрыв абсолютно точно указывает, что это диверсионный акт и надо искать его организаторов. А пожар на корабле может возникнуть по разным причинам. Никто в местной компартии не знал, кто и где изготовляет поджиги.
— Кто приводил их в действие?
— Размером и внешней формой бомба была с обычный термос. Устанавливался химический замедлитель на одну-две недели. Надо было только доставить бомбу на борт судна.
— Грузчики?
— Сначала они, но потом служба безопасности усилила досмотр всех, кто направлялся на территорию порта. Поэтому нашли человека из сторожей. Он ночью на лодке имел возможность подплыть к нужному судну.
— Чем все закончилось?
— Мой подрывник, поляк Феликс Вержбицкий, по неосторожности лишился руки и зрения. Его пришлось эвакуировать.
— А вы?
— Мне повезло. Я познакомился с одним из политиков Коста-Рики Улате Бланко, помог ему составить план избирательной президентской компании. Бланко неожиданно победил и в знак признательности назначил меня послом Коста-Рики в Италии. Извините, товарищ Север, но большего я рассказать не могу.
Они проговорили еще час, после чего, как немного грустно заметил Юзек, молодой разведчик «отправился творить историю, а он писать историю». Каждому свое.
Справка
Григорович Иосиф Ромуальдович, 47 лет. Текущий оперативный псевдоним Юзек. Родился в Вильно в семье литовских караимов. Обучался в Литве, Польше, Франции. С 19 лет член коммунистической партии Польши. С 21 года на нелегальной работе от Коминтерна в Аргентине, Польше. Принимал активное участие в деятельности спецотряда НКВД. В 1940 году принимал участие в операциях по ликвидации Л. Д. Троцкого. Позднее с нелегальных позиций работал резидентом в Аргентине, Мексике, Уругвае, Чили, Бразилии. С 1949 по 1953 год
