Грешная школа. Глава о всепоглощающей любви - Александр Алексеевич Соколов
Рафаэль сидел на своей любимой скамейке на заднем дворе школы. От него исходило обильным запахом дыма. Курил недавно. Никогда не понимал, зачем люди травят себя такой невкусной дрянью. Бывают случаи, где человека можно понять-он пытается отвлечься от душевной боли, от страданий, да просто закрыться от мира, но для меня это никогда не являлось оправданием для постепенной деградации личности и убийства самого себя. Дёмин сидел в одиночестве, без своих парней. Как только он увидел меня, сразу потушил сигарету и начал наблюдение за мной. Я подошёл к нему и спросил дружелюбно:
– Привет, Раффи. Где остальные?
– Да так… – он говорил хриплым голосом, – отпустил погулять ненадолго. А ты тут какими судьбами?
– О, да ничего такого. Просто решил тебя сдать, убийца.
– Что? – Рафаэль не понял вопроса.
– Да, убийца Юли Парфёновой.
– Что ты несёшь? Я? Убийца Юли? Я в жизни никого не убивал? Только бил до полусмерти…
Я посмотрел на него с подозрением.
– Ну и избивал… – продолжал оправдываться Дёмин.
– Значит, ты не убийца?
– Конечно, брат, ты чего? Совсем тю-тю?
– Хорошо, но ты же понимаешь, что, если не раскроешься сам, то мне придётся заставить тебя раскрыться, Аид! Только не передо мной, а перед ментами! – я начал повышать голос.
– Ты не можешь…какой, блин, Аид? Я ваших героев из вашей лит-ры вообще не знаю! И…ты не можешь заложить меня!
– Уверен? – в моём голосе появилось сомнение по поводу причастности Раффи, но я пытался скрыть его. – Ты ещё не в курсе, что я могу им предоставить и рассказать о тебе.
– Что?!
– У меня есть списки твоих сделок между учениками этой школы, так что ты никуда не денешься! – в ход пошёл один из самых удивительных контраргументов, напоминающим реплику персонажа С. Л. Джэксона из фильма "Криминальное чтиво".
– Откуда…пожалуйста, не сдавай меня! Клянусь, я ничего не знаю! – он был готов закричать.
– Точно ничего не знаешь?! – я подбежал к нему и схватил его за рубашку так сильно, чтобы на него точно подействовало.
– Клянусь! Пожалуйста, не надо…как же папа, как же мама… – он почти рыдал.
Я отпустил Рафаэля. Для меня это был перебор. Да, мне не нравилось то, что я сейчас сделал, но главное то, что я смог добиться от него всего, что мне нужно было. Дёмин продолжал испуганно смотреть на меня, но после того, как я заверил его, что никому не расскажу об этой ситуации, он успокоился и снова закурил. Я пожелал ему хорошего дня и направился к выходу из школы. Оставалось 43 минуты до финального испытания Аида. Наступила пора приступить к реализации следующего пункта моего изощрённого плана.
* * *
Когда я оказался перед порогом дома родителей Юли, осталось 27 минут до испытания Аида. Меня волновало такой фактор только по одной причине: мне было немного страшно оттого, что психопат мог добраться до меня за оставшиеся время, пока я буду идти к своему дому. Поэтому надо было расспросить близких моей половинки как можно быстрее. Мой взгляд остановился на парковке перед их домом: синего внедорожника не было. Отец Юли уехал в командировку. Снова. Всё пройдёт намного лучше, чем я себе ранее представлял. Дом Парфёновых был красного цвета, и мне это нравилось. Они его перекрасили, когда заселялись в него пару лет назад. Когда их переезд закончился, Юля поступила в мою школу. Мне всегда нравилось приходить к ней в гости: атмосфера в её доме всегда меня успокаивала, а её родители были лучшей основой для появления хорошей обстановки. Безусловно, Парфёновы были со своими причудами, но никто не мог отрицать того, что они были мудрыми и честными. В их квартале таких людей было катастрофически мало. Сейчас я даже вспомнил одну их особенность: они всегда пили кофе. На обед, на завтрак и на ужин. Потому я много раз находил Юлю в толпе по запаху кофе.
Я нажал на дверной звонок. Прозвучала приятная мелодия, напоминающая мелодию звонков, которые висят на входе в подъезд. Никто не ответил. Я нажал снова. Ничего не произошло. Только я хотел постучать по двери, тут же пришла мама Юли, открыла мне и впустила в дом. Она выглядела как взрослая версия её дочери: веснушчатое лицо, широкие голубые глаза. Только волосы были не кучерявыми, а короткими. Парфёнова приветливо мне улыбнулась и ласково спросила:
– Коля! Не ожидала увидеть! Решил всё-таки навестить нас? Так приятно…
– Да, да, Анастасия Вячеславовна… – прервал я её, – можем ли мы обсудить кое-что?
– Конечно, Коль, конечно! Чай будешь или кофе?
– Чай. Как обычно.
– Хорошо, а я кофе. Как обычно.
Я вошёл вместе с мамой Юли на кухню. Она отличалась от нашей: было только одно окно над посудомоечной машиной, располагавшейся в верхнем левом углу комнаты; стол, рассчитанный всего на четырёх человек. У нас были и большие окна, выходящие на улицу и стол, рассчитанный на семь человек как минимум. Также мне удалось интересную деталь интерьера в зале: над их домашним кинотеатром висел портрет Юли. Это не являлось для меня открытием: Анастасия Вячеславовна была талантливым художником, любящий рисовать преимущественно людей. Однако, в доме было полно и всякого рода пейзажей: моря, пустынь, лесов, гор, полей после кровопролитных битв… Одно меня смутило: глаза Юли на портрете были закрыты.
Вскоре чайник вскипел, а я сел за стол. Тут я увидел, что на месте, где любила сидеть моя вторая половинка, была поставлена рамка с её фотографией. Пришлось сдерживаться, чтобы не зарыдать прямо на глазах у старшей Парфёновы. Но она всё равно успела заметить и с грустью сказала:
– Я понимаю. Нам всем её не хватает. Иногда люблю представлять, что Юля до сих пор с нами…о чём ты хотел поговорить? – она пыталась сменить тему.
– А вы…вы…можете рассказать о поведении Юли в последнее время?
Анастасия Вячеславовна резко помрачнела. Улыбка мигом пропала с её лица. Мой план находился под угрозой. Надо было как-то сменить тему, подойти более деликатно к этому вопросу. Сейчас уже поздно. Меня выгонят, а я не получу доказательств. Вдруг мама Юли встала и вышла из комнаты. Думаю, это означало, что я должен уходить. Я уже собирался встать, как тут же вернулась Анастасия Вячеславовна с кружкой кофе. Оказывается, она готова говорить, но
