Конрад Граф - Рэмбо под Южным Крестом
Солнце за Луалабой повисло уже над самым лесом, и его свет, дробясь в листве, слепил глаза яркими вспышками лучиков. Рэмбо нагнул голову и приставил ко лбу ладонь козырьком. И тут его осенило.
— Пит, — прошептал он, — ведь если ты поторопишься, то успеешь проверить колышек, пока я буду идти за Ньямой. Тогда мы будем точно знать, есть у него камень или нет.
— Черт возьми, — удивился Гвари, — как же это раньше не пришло нам в голову? Конечно, я потороплюсь. Если Ньяма пойдет к Шаве, остановись там, где он свернет с дороги.
Ньяма появился неожиданно из-за кустов желтой акации, что росли у самой дороги. В руке он держал несколько крупных, нанизанных на леску рыбин. Ньяма вышел на дорогу, полюбовался уловом и зашагал в сторону крааля.
Гвари бесшумно спустился с дерева, перебежал дорогу и исчез. Рэмбо спрыгнул на землю и пошел краем леса за Ньямой. Солнце еще освещало верхушки деревьев, но внизу было уже сумеречно, и Рэмбо, не боясь быть замеченным на фоне темного леса, вышел на обочину. Вот уже остался позади участок Шаве, и вскоре Рэмбо заметил отходящую от дороги влево широкую тропу, которая, видимо, и вела к дому бельгийца. Ньяма прошел мимо. Рэмбо проводил его еще ярдов пятьдесят и, убедившись, что панамоль идет к краалю, вернулся на развилку и стал ждать.
Солнце зашло, и наступила тьма. Сзади вспыхнуло слабое красное зарево — это на разработках синдиката включили прожекторы. Рэмбо сошел с дороги и присел на корточки. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре на фоне зарева он увидел быстро приближающуюся фигуру Гвари. В призрачном розовом свете она казалась огромной и нереальной. Рэмбо поднялся и вышел ему навстречу.
— Все на месте, — голос у Гвари был ровный, словно бы он и не пробежал две с лишним мили. — Ньяма без алмаза.
— Поэтому он пошел домой жарить рыбу, — тихо ответил Рэмбо. Взошла луна. Теперь она, скорее всего, была похожа уже не на банан, а на половину желтой тыквы. Она осветила все вокруг ровным матовым светом, лес словно вплотную придвинулся к дороге и наполнился от вершин деревьев до земных трещин неумолчными криками, свистом, кваканьем, треском, щебетом и доводящим до одурения звоном цикад.
— Интересно, — прошептал Гвари, — какой алмаз крокодилам приготовил Бирс к полнолунию…
— Как бы они не подавились им, — прошипел Рэмбо и сошел с дороги на тропу, ведущую к дому Шаве.
Гвари в два прыжка обогнал его и пошел первым. Красиво шел Гвари. Так, наверное, ходят леопарды мягко, бесшумно, осторожно. Шея его была вытянута вперед, и Рэмбо казалось, что он втягивает своими широкими ноздрями даже запах лунного света. Видимо, так это и было на самом деле. Гвари вдруг останавливался, высоко поднимал голову, вдыхая теплый ночной воздух, и снова продолжал путь неслышным шагом.
Вскоре они наткнулись на плетеную изгородь футов в пять высотой, которая кольцом окружала большой дом с верандой и бамбуковый сарай. Двор был совершенно пуст и чист. Рэмбо не увидел ни ведра, ни миски, ни корыта — ничего из того, что есть в каждом дворе, где ведут хоть какое-нибудь хозяйство. Значит, чета Шаве не держала даже кур. Только в стороне от сарая торчали, врытые в землю, два бамбуковых ствола, между которыми провисала белье-вар веревка. Черные квадраты окон смотрели пусто и равнодушно, и только из окна, выходящего к реке, падал на землю слабый рассеянный свет.
Гвари позвал жестом Рэмбо, и они обошли вокруг изгороди, не обнаружив ничего, достойного внимания. Темная широкая калитка, плетенная из толстого камыша, была почти напротив освещенного окна. Гвари снял с нее проволочное кольцо, осторожно открыл и, пропустив вперед Рэмбо, снова закрыл. Они быстро пересекли двор и остановились под окном, наполовину завешенным цветастыми занавесками. Но окно было высоко — футах в восьми от земли. И тогда Рэмбо встал спиной к стене и сцепил перед собой пальцы рук. Гвари снял тяжелый ботинок, чтобы не раздавить Рэмбо пальцы, наступил на его ладони и стал медленно выпрямляться. Видно, он высмотрел там что-то очень интересное, потому что пальцы Рэмбо стали уже затекать, когда он опустился. Теперь Гвари стал спиной к стене, и Рэмбо, подтянувшись к окну, увидел между занавесками щель пальца в два шириной. Он осторожно заглянул в нее, и его глазам представилась идиллическая картина семейного счастья.
Альбер Шаве и его супруга Жанна сидели в полоборота к нему за столом и играли в карты. Под потолком висел электрический фонарь и освещал только стол, на котором стояли бутылки, банки, стаканы и валялись бананы вперемежку с кожурой. А над столом слоистыми облаками стелился пепельно-серый сигарный дым.
Обнаженный, заросший густым седым волосом, Шаве напоминал крупную обезьяну, задремавшую на ветке. Могучие руки его лежали на столе, но карты уже вываливались из толстых непослушных пальцев. Шаве несколько раз пытался поднять голову, но шея не повиновалась ему. И тогда Жанна что-то сказала, бросила карты на стол и поднялась.
Рэмбо резко пригнулся, опустился на землю и дал знак Гвари быстро уходить: не хватало еще, чтобы Жанна открыла окно или вышла во двор. Гвари подхватил свой ботинок, они выбежали за калитку, обогнули изгородь и снова оказались на тропе.
Глава 13
Сандерс и Бирс томились неизвестностью. Пошел третий день со времени их последней встречи с Рэмбо и Гвари, и пора бы уж накопить достаточно наблюдений, чтобы поделиться какими-то идеями и соображениями. В конце концов, размышлял Сандерс, труба теодолита не тот инструмент, с помощью которого можно не только рассмотреть, но и взять похитителей алмазов за руку. Не говоря уж о тайном союзе людей-крокодилов и сэре Джеймсе. Шеф «алмазной полиции» тоже горел нетерпение^. Приближалось полнолуние, и потеря синдикатом очередного алмаза грозила обернуться для Бирса не только позором, но и потерей всякого доверия у терпеливой до сих пор администрации. И они решили послать за «топографами» машину от имени управляющего, чтобы окончательно выяснить намерения обеих сторон и наметить более решительный план действия.
Вскоре машина возвратилась, но ни Рэмбо, ни Гвари она не привезла. А через несколько минут управляющий передал, не читая, через секретаршу записку Бирсу, которую привез шофер. В ней Рэмбо извинялся, что не может прибыть с Гвари, так как до дождей, пользуясь погожими солнечными днями, хочет завершить свою работу.
— Ну и что вы думаете об этом? — спросил Бирс. Сандерс пожал плечами.
— Понятия не имею. Если они напали на какой-то след, то запросили бы помощь. Ведь не думают они вдвоем задержать банду головорезов?
Бирс думал о своем и поэтому записку Рэмбо понял иначе.
— Но для того, чтобы арестовать одного вора, — сказал он, — у них достаточно сил.
Вы все о своем, Бирс, недовольно поморщился Сандерс. Поймите, если они и обнаружат похитителя, то и вида не покажут. Они будут идти по его следу. А вот там, куда приведет их след… Сандерс оборвал себя, и Бирс понял его опять по-своему.
— Я мог бы, — сказал он, — перебросить нескольких своих парней поближе к дому Шаве. На всякий случай.
— Вы с ума сошли! — пришел в ужас Сандерс.
— Так что же делать?
Бирса волновали только алмазы, и сейчас, интуитивно чувствуя, что Рэмбо с Гвари напали на след похитителя, он готов был развить бурную деятельность и завершить операцию в оставшиеся до полнолуния дни. Остальное его не интересовало. Сандерс понял сокровенное желание Бирса и, помолчав, внушительно сказал:
— Бирс, если вы пошевелите хотя бы пальцем, я сегодня же порекомендую ребятам порвать с синдикатом все отношения. В конце концов, как я теперь понимаю, они решат свои проблемы и без вас А вот похитителя алмазов могут оставить вам на память.
Бирс обиженно засопел.
— Напрасно вы так, Сандерс. Я ведь только советуюсь.
— Тогда считайте мои слова дружеским советом.
Пока Рэмбо шел с Гвари от дома Шаве, он понял, что взять бельгийца с поличным они никак не смогут, как не успеют предотвратить и гибель Ньямы. Шаве, не задумываясь, расстреляет каждого, кто посягнет среди ночи на неприкосновенность его жилища. К тому же, и Рэмбо был в этом абсолютно уверен, около десятка людей-крокодилов обеспечат Шаве полную тайну сделки. Если же подключить сюда полицию, перестрелка и поножовщина будут обеспечены. И не дай Бог, подстрелят Шаве: ведь еще неизвестно, кто, кроме него самого, знает, где находится сэр Джеймс. Тогда брат Ральфа Пери будет просто обречен. И у Рэмбо родилась идея, которой он и поделился с Гвари на следующее утро.
— Думаю, — сказал он, — Ньяме не следует доверять щекотливое дело с алмазом. Шаве отравит его, подручные добьют, а мы останемся с носом.
— И что же ты решил? — спросил Гвари.
— Пожалуй, я сам отнесу алмаз Шаве и предложу ему очень выгодную сделку.
