Вадим Россик - Репетитор
– Врешь, – спокойно возразил Человек-гора.
В ответ я с трудом пожал плечами, так как кисти рук, примотанные к стулу, не давали шевелиться.
– Врешь, – убежденно повторил Казионов. – Ты сделал большую ошибку. Полковник был моим командиром, моим учителем. Мы с ним прошли через такое… А теперь он погиб, потому что, доверился тебе. Я хочу узнать – почему он вдруг решил сегодня встретиться с тобой и со мной? К сожалению, я опоздал на пятнадцать минут. А ты там был. Тебя видели. Что хотел сказать Александр Александрович и почему ты заткнул ему рот? У тебя есть одна минута для ответа. Потом мне придется применить жесткие методы допроса.
Я почувствовал, как по спине потек пот. Было видно, что эта гора мышц не шутит. Казионов действительно был готов перейти к жестким методам. А что это такое, я видел. Я заговорил, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно убедительней:
– Подумай сам. Если бы я хотел выйти из игры, то зачем мне ликвидировать Александра Александровича? Я бы постарался просто исчезнуть и вам опять пришлось бы искать меня по всей стране. Потом, если бы я действительно убил Александра Александровича, неужели я бы вернулся сюда? Зачем? Чтобы сидеть привязанным к стулу и отвечать на вопросы на которые у меня нет ответов?
Казионов внимательно слушал мою речь, но на его лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций. С таким же успехом, я мог убеждать остановиться валун, катящийся с горы. Здоровяк молча докурил сигарету, встал, подошел к окну и выбросил окурок в форточку. Потом неторопливо вернулся на место. Прошло несколько минут. Наконец, Казионов проговорил:
– Учти. После смерти полковника, кое-кто приговорил тебя к смерти. Охота уже началась. У тебя есть оружие?
– Нет, «ведь трижды тот вооружен, кто прав», – пробормотал я и, заметив вопросительный взгляд богатыря, пояснил:
– Вильям Шекспир, «Генрих Четвертый».
На лице Казионова не дрогнул ни один мускул.
– Ты меня не убедил. Но я тебе все же дам возможность выполнить задание. Если доживешь до следующего вторника, конечно.
С этими, вселяющими надежду словами, богатырь подошел и освободил мне руки от скотча.
– Дальше сам, – бросил он, закрывая за собой дверь.
После ухода Казионова, я размотал ноги и, пока массировал их, чтобы восстановить кровообращение, решил на всякий случай исчезнуть с Бауманской. Быстро собрав вещички, я завел свою «убийцу иномарок» и поехал к Тверской. Был уже час ночи. Заснежило. Желтый свет фар с трудом пробивал ночную мглу. В темноте, сквозь падающий снег, я кое-как разглядел одинокую женскую фигуру, мерзнувшую у дороги.
Я остановил машину рядом с ней и приглашающе приоткрыл дверцу. В салон втиснулась дама солидных габаритов и грузно плюхнулась на сиденье. Голову дамы украшал берет размером больше Австралии. Под запорошенным снегом беретом на круглом лице ясно читался незамысловатый жизненный девиз: «сиськи по пуду – работать не буду!». Озябшая женщина захлопнула дверцу и с трудом выговорила заиндевевшими губами:
– Развлечемся, красавчик?
Судя по выговору и комплекции, это была приезжая из Украины, представительница шахтеров Донбасса или металлургов Криворожья.
– Сколько? – коротко спросил я дочь сталевара.
– «Штука» – с презиком и в машине, семьсот – минет, – деловито объявила толстушка свой прайс-лист.
– А хата у тебя есть? – задал я самый важный вопрос.
– На хате будет стоить пять «штук», – обрадовалась удаче дама.
– А на всю ночь? – продолжал спрашивать я.
– Еще накинь три сверху.
Я засмеялся.
– Давай так. Я у тебя переночую. Трогать не буду. За все – две тысячи. Или иди, мерзни дальше.
Толстуха долго не раздумывала. Посмотрев в окно на густой снегопад, она согласно кивнула.
– Меня Анжеликой зовут, а тебя?
– Сергей. Слушай, Анжелика-маркиза ангелов, а как твое настоящее имя?
Ночная бабочка смутилась.
– А чем тебе не нравится Анжелика? Здесь все девочки берут себе иностранные имена. А вообще-то я Оксана.
– Ладно, Оксана. Говори адрес и поехали.
Оксана-Анжелика жила далеко, в Гольяново, почти у кладбища. Доехав по Щелковскому шоссе до автовокзала, я свернул направо и вскоре остановился у небольшого двухэтажного домика. Моя спутница снимала здесь квартиру на первом этаже. Как она объяснила по дороге, хозяин квартиры, – молодой парень-инвалид – жил на другом конце Москвы и никогда тут не появлялся. Оксана сама раз в месяц отвозила ему деньги.
Домовитая хохлушка быстро собрала на стол. На середину она поставила бутылку водки и позвала меня ужинать. Я разлил водку по фужерам. Мы чокнулись.
– Ну, за знакомство, – сказала дама и одним глотком осушила посудину.
Я, не ломаясь, последовал ее примеру. Когда голод был утолен, и бутылка наполовину опустела, мы разговорились.
– Ты что, в розыске? – спросила Оксана.
– Почему ты так решила?
– Какой-то ты невнятный мужчина. Платишь деньги только за ночлег. Женщину тебе не надо. Ты не бойся, я тебя не выдам. Я сама ментов ненавижу. Кони алюминиевые! Заставляют бесплатно их обслуживать. Наглые, жадные…
Я отрицательно помахал вилкой, с насаженной на нее колбасой.
– Да нет, что ты. Нагнала жути. Просто сегодня поругался с женой и ушел из дома. Вот и нужно некоторое время где-то перекантоваться.
– А чем занимаешься?
– Работаю охранником.
– Наверно платят гроши? – посочувствовала женщина, закуривая.
– Да, платят немного, – согласился я.
Хмель приятной теплой тяжестью наполнил меня и лишил сил. Мне вдруг стало так уютно и спокойно в этой неказистой комнатушке, как не было уже давным-давно.
– Я вижу, ты уже совсем спишь, – улыбнулась Оксана, вставая из-за стола. – Кровать, как видишь, у меня одна, но зато широкая. Ложись, а я пока посуду помою.
Раздевшись, я едва коснулся головой подушки, как тут же уснул.
6
Я открыл глаза. Со стены мне иронически улыбался Высоцкий. За окном было темно. Рядом ровно дышала Оксана. Казалось, что она крепко спит, но едва я пошевелился, как женщина придвинулась, обняла меня и, уткнувшись носом мне в шею, прошептала:
– Тебе пора?
– Уже семь, – посмотрел я на часы. – Полдесятого я должен быть на работе.
Я постарался тактично высвободиться из жарких объятий. Однако толстушка решила, что время у нас еще есть. Ее коварная рука принялась настойчиво ласкать меня. Зубы нежно покусывали мочку уха.
– Оксана, я категорически против бесплатного труда, – попытался я ее остановить.
– Ничего, Сереженька. Это мой подарок тебе, – пробормотала женщина и закрыла мне рот своим поцелуем…
Несмотря на мастерство горячей дочери шахтера, на работу я приехал все-таки вовремя. Снегопад к утру прекратился, и на всех дорогах трудилась коммунальная техника, убирая сугробы с проезжей части. Повсюду на тротуарах возились черноглазые таджики в оранжевых накидках. Работая широкими лопатами, они весело перекрикивались гортанными голосами.
В «Элит-спорт» меня впустила Катя, которая сегодня пришла на работу первой. Поздоровавшись с девушкой, я обошел заведение и, убедившись, что все в порядке, устроился за своим столом у входа. Когда обычная утренняя суета утихла, и немногочисленные клиенты занялись сбрасыванием лишних килограммов на тренажерах, у меня появилась, наконец, возможность сосредоточиться на своих делах.
Мои дела обстояли, честно сказать, не лучшим образом. За четыре дня до проведения операции главный руководитель убит неизвестно кем и за что. Его заместитель чуть не прикончил меня. Моя дорогая Елена Николаевна куда-то пропала. Кроме того, за мной начали охоту какие-то неуловимые мстители.
Обдумывая ситуацию, я все больше убеждался, что, если раньше мои шансы выйти из этой передряги живым, были крайне малы, то теперь они вообще свелись к нулю. Не нравилось мне и поведение Лены. Я уже убедился, что она неоднократно лгала мне. Почему-то вспомнилась одна давняя история.
…Тогда тоже была зима. Мы с Ленкой гуляли по заснеженным улицам и взахлеб говорили, говорили, перебивая друг друга, обо всем на свете. Это была наша первая неслужебная встреча. Стоял жуткий холод, но нам почему-то было тепло. Когда в морозном небе уже загорелись звезды, Ленка вдруг вспомнила, что одной из ее подруг сегодня исполняется двадцать лет.
Так мы оказались в какой-то маленькой кафешке, где веселая компания молодежи отмечала день рождения. Нас встретили с восторгом, усадили за стол и налили обоим по штрафной. В зале было почти темно, оглушительно играла музыка, все пили водку, смеялись и целовались, пользуясь отсутствием света.
Ленка потащила меня танцевать. Ах, эти коварные женщины! Как они умеют использовать то, что им дала природа. Девушка обняла меня обеими руками за шею, доверчиво прижалась всем телом, и мир вокруг нас вдруг исчез. Во всей Вселенной остались только мы, да еще эта песенка:
