Сергей Зверев - Шевроны спецназа
Дозор, в который попал Сергей, находился над плотиной. В больших кустах оборудовали лежаки и осторожно обрезали ветки, чтобы хорошо было видно плотину сверху. В дозоре были снайпер и два автоматчика.
После трех часов ночного бдения, когда основным средством распознавания сигналов внешнего мира являлся лишь только слух, дозорные начали уставать. Старший наряда экономил заряд на приборе ночного видения и только периодически включал его для контрольного осмотра местности.
— Давайте поспите по очереди, — шепотом распорядился Кованый. — Я первым подежурю.
Он мог бы и не говорить шепотом. Ночные джунгли жили своей полнокровной естественной жизнью. Непонятно откуда периодически слышался то чей-то отдаленный низкий горловой рык, от которого начинали шевелиться волосы на голове, то дикий вскрик животного хохота, то неожиданно вдруг начинали трещать ветки вдоль реки, которые ломало грудью не видимое в темноте крупное животное.
— Не могу я спать, — ответил ему снайпер по кличке Воробей. — Ты послушай, что в лесу творится!
— Ну и что? — прислушался Кованый. — Орет кто-то… правда, громко орет.
— А может, это тигр кого-то жрет, а? И сейчас к нам придет!
— У тебя винтовка, балбес, чего ты боишься?! Ты с пятнадцати метров в воробья из рогатки на спор попадал, а в тигра из винтовки не попадешь?!
— Так то воробей… — проворчал снайпер и с хрустом заворочался на ветках. — Змеи еще тут могут быть.
— Какие еще змеи?
— Кобры!
— Прямо «Джентльмены удачи», — пробормотал Сергей. — Слышь, Кованый, давай один будет спать, а двое дежурить. Так все-таки спокойнее. А насчет змей… я, Воробей, два ряда веревки вокруг куста положил, змея не перелезет.
— Три надо было положить!
Кованый сплюнул и потянулся за прибором ночного видения. Он удобнее расставил локти и приложил окуляры «Ворона» к глазам.
— Кубинец, а Кубинец? — после некоторых раздумий толкнул Сергея в плечо Воробей.
— Ну, чего тебе?
— А ты сыворотку против змей взял?
— Взял, взял! Если что, я тебе свою отдам!
— Да ладно, у меня своя есть, — успокоенно пробормотал снайпер, — я так, на всякий случай.
— Тихо вы! — зашипел Кованый и крепче сжал бинокль. — А ну, Воробей, посмотри в прицел на тот берег! Видишь?! Под плотиной? Обезьяны, что ли, на водопой спустились?
Воробей, уже собравшийся было спать, отбросил капюшон с головы, ловко повернулся со спины на живот и одним движением приставил винтовку к плечу. Он включил батарейку на прицеле, и его правый глаз на мгновение озарился зеленоватым бликом.
— Где?
— У самой воды, под плотиной, там полянка. Смотри на три часа. Ну?!
Воробей плавно повел стволом глушителя вправо и замер.
— Ну, что?!
— Вижу, двести метров. Это предельная эффективная дальность для моего ВСС.
— Я знаю предельную дальность! — ругнулся Кованый. — Кого видишь?!
— Я не в курсе насчет здешних обезьян, — проговорил Воробей, не отрываясь от прицела. — Но, по-моему, вещмешки они на спине не таскают… Четыре человека, Саня. Вот двое к плотине спустились… а из сторожки их не видно. От такой охраны никакого толку.
— Та-ак, — наморщил лоб старший дозора, — опять гости пожаловали. Ну, блин! Кубинец, доложи по рации на базу! Воробей, внимательно у меня!
В дозоре наступило томительное молчание. Ночные крики, доносившиеся из джунглей, больше никого не интересовали. Сергей, чувствуя, как начало быстрее биться сердце, поудобней обхватил рукоятку автомата.
— Что-то они там копаются, — тихо комментировал действия ночных гостей Воробей, — мешок развязывают… что-то вытаскивают… какой-то ящик или сверток. Эй, парни, а это не мина?
— Да хрен его знает, что там у них! — зло ответил Кованый. — Может, и мина! Кубинец, что сказал Ухтыблин?
— Сказал — максимально обойтись без «двухсотых». По возможности, в общем…
— Ясно! — выругался Кованый. — Тогда будем брать живыми! Тоже, блин, по возможности! Слушай мою команду!
Глава 4
Рано утром, когда еще солнце было скрыто за огромной горой, но его лучи уже освещали розовато-белые облака с восточной стороны небосклона, в небольшую деревеньку, расположенную от границы в шести километрах, въехал старый исцарапанный джип. Выбрасывая синий дым из глушителя, он с натугой взобрался по единственной пыльной улице почти на самый верх деревни и остановился перед домом старосты. Из машины вышли два человека. Один из них предупредительно распахнул деревянную калитку перед пожилым, одетым в национальную одежду индусом. Индус, даже не кивнув ему, спокойно поднялся по ступенькам и остановился перед дверью, которая тут же отворилась.
— Проходите, уважаемый Динеш, — тихо сказал человек, открывший дверь. Он отступил в глубину комнаты и поклонился: — Мы ждем вас.
Динеш прошел в прохладную темную комнату, в которой работал кондиционер, снял обувь и уселся на толстый ковер с подушками.
— Приведите сюда этих двоих, — распорядился он. — У меня мало времени.
— Они здесь, уважаемый господин, — снова поклонился староста. — Вот, стоят в углу. Вы просто не заметили их после солнечного света.
Динеш чуть заметно поморщился и приказал себе не торопиться. В ситуации надо было тщательно разобраться и принять правильное решение, поэтому сразу пугать этих крестьян не следует.
— Садитесь, — обратился индус к двум замершим в углу мужским фигурам. — Вот сюда, поближе. Нам надо будет о многом поговорить. И не бойтесь.
Два человека осторожно приблизились и уселись на ковер, скрестив ноги.
— Ну, рассказывайте, — кивнул гость. — Давай-ка начнем с тебя, — подбородком показал он на крестьянина, который выглядел уверенней своего товарища. — Что там случилось? Говори, только ничего не придумывай.
— Ну, Шарваж? — поторопил земляка староста. — Уважаемый господин ждет!
— Мы все сделали так, как надо, — наконец заговорил Шарваж, постоянно кивая головой в подтверждение своих слов. — Нам дали этот сверток и показали, что надо с ним делать. Я запомнил все с первого раза, это было нетрудно, но господин, который дал мне этот сверток, заставил меня несколько раз все повторить. Я повторил, а вот Ашок не все запомнил. — Шарваж осуждающе глянул на своего товарища. — Тогда этот господин начал ругаться на Ашока, а я стоял и слушал. Потом я сказал Ашоку: неужели это так сложно запомнить? Сначала вставляешь в пластилин, который завернут в фольгу, небольшие металлические цилиндрики, потом…
Динеш прикрыл глаза и приказал себе не злиться. В конце концов, он слушает не доклад профессионалов, а обычных деревенских крестьян, которые натерпелись страху и провалили самое элементарное задание. Что там было сложного? Принести мину и прикрепить ее к бетонному блоку. Все! Тебя никто не обстреливает, не ставит на пути мины-ловушки, не травит собаками при отходе… да и дорога знакомая… Сейчас, главное, не показывать свое недовольство, иначе этот Шарваж испугается, запутается и начнет врать, чтобы показать себя с лучшей стороны.
— Хорошо, — спокойно сказал он. — Твой товарищ… э…
— Ашок, — быстро вставил староста.
— Да, Ашок… он не виноват. Не думай об этом. Ты продолжай, я слушаю.
Шарваж, который уже подготовил обвинительную речь против своего бестолкового напарника, сбился с мысли и замолчал. Значит, свалить на него вину не получится. Шарваж очень боялся, что у него заберут те деньги, которые ему дали за эту пустяковую, как он считал, работу.
— Потом мы пошли в поселок. Дошли до реки и спустились к плотине. Вокруг было очень тихо. Охранники сидели в своей сторожке и не выходили. А если бы даже и вышли, то нас бы они не увидели. Я специально выбрал такое место. Там, под плотиной, куда луна не светила.
— Очень хорошо, — одобрительно кивнул Динеш, поощряя собеседника.
— Я вытащил кусок пластилина и прикрепил его к блоку.
Динеш снова кивнул, но Шарваж внезапно замолчал.
— Что же было потом? — тихо поинтересовался после долгой паузы уважаемый гость.
Шарваж закашлялся и посмотрел на старосту. Но тот отвернулся и принялся наливать чай в тонкие фарфоровые кружки.
Крестьянин лихорадочно соображал, что же ему сказать, чтобы его не обвинили в глупости и трусости и не отняли деньги. Он покосился на приезжего. От вежливого, даже слишком, приезжего господина веяло опасностью, словно от спящей кобры. Пусть она спит, но ведь может и проснуться… Шарваж это понял на подсознательном уровне и начисто отверг свой первоначальный план. Нет, уж лучше говорить правду.
— Потом раздался какой-то шум, — неуверенно начал он. — Как будто пролетела возле моей головы большая муха. Я даже услышал, как зашумел воздух.
Динеш, расслабленно слушавший нехитрый рассказ с полузакрытыми глазами, поднял голову, немного подался вперед и скрестил руки на груди, изображая самое напряженное внимание.
