Сергей Алтынов - Предателей казнят без приговора (Сборник)
– Задача Глушкова будет лишь в том, чтобы получить с уважаемого Бгаумо подпись о бессрочной аренде острова глушковской кондитерской фирмой. Догадываешься, что будет дальше?
– Бгаумо подпишет эту бумагу, так как его остров к тому времени окончательно устанет от войны, взрывов, вертолетных атак. Далее – воцарится относительный покой. Головорезы генерала Леонтьева будут следить за сбором какао-бобов и прочих культур, щедро растущих в местных краях.
– И прочих культур, – кивнул Никаноров. – Наркотиков. Тонны которых пойдут в российские города под видом какао и шоколада. Леонтьев к тому времени будет как минимум генерал-полковником, а то и каким-нибудь вице-премьером по силовым вопросам. Ты готов во всем слушаться меня?
– Да, но мои люди…
– Это теперь мой вопрос!
Спорить сейчас было ой как нелегко. Я провел ладонью по отросшим волосам, немного расстегнул воротник и в ту же секунду мне в солнечное сплетение будто ударило ядро. Я устоял на ногах, попытался было встать в защитную стойку, но товарищ майор применил обманную тактику. Обозначив удар в челюсть, он без размаха ткнул меня в печень, затем сумел сделать подсечку и уже поверженному обозначил удар в голову. На мое счастье, лишь обозначил.
– Теперь друзьями будете, – подвел итог Андриан. – Резких непонятных движений впредь не делай.
– Товарищ майор, Андриан Куприянович, – как можно дружественным тоном произнес я, поднимаясь с земли. – Что вы знаете о поставках боевикам новейшего оружия в начале второй чеченской?
– Ко времени разговор? – уточнил полковник Анд.
– Даже очень.
Андриян переглянулся с товарищем майором. Тот лишь развел руками, невесело усмехнулся.
Ко времени, не ко времени, но разговор состоялся.
– Ну, начнем с того, что воевать в Чечне поначалу никто ни с кем не собирался, это я тебе говорю авторитетно. Назначили президентом генерала Д., помнишь такого симпатичного усатого, в кимоно любил позировать и приемчики карате демонстрировать?
– Кто ж его не помнит? – со вздохом отозвался я.
– Так вот, генерал Д. был поначалу вполне управляем, а вот потом… Эх, не дали мне и моим ребятам разобраться, что там к чему. Одним словом – нефть, топливный конфликт. Кому-то из Москвы показалось, что генерал Д. излишне шикует на земных недрах. Да не кому-то, а тому же Глушкову, только старшему. Попытались послать гонцов из местных спортсменов-рэкетменов, так генерал их попросту высек и выкинул за территорию свободной Ичкерии. Но это еще полбеды. Главная беда в том, то у генерала Д. и его войска скопилось огромное количество оружия. Части, стоявшие в Грозненской области, сдали всю технику, все патроны и взрывприпасы по приказу сверху. Более того, у Д. наметился негласный контакт с ГРУ, опять же по линии закупок вооружения.
– Леонтьев, – не спросил, а сказал утвердительно я.
– Он самый, – кивнул Андриан Куприянович. – Тогда еще полковник.
– Но зачем? Смысл какой молодому перспективному офицеру ГРУ продавать оружие международным террористам?
– Никаким террористом Д. тогда никто не называл. Такой же офицер Советской армии, как, скажем, и ты, Валентин. Вспомни-ка, какая тогда была государственная идеология? Первичное накопление капитала может быть незаконным, а вот потом… Потом обещалась райская жизнь, и все такое. Но это потом. А тогда и началось ПЕРВИЧНОЕ НАКОПЛЕНИЕ. У всех. Потому как, почему, скажем, братку люберецкому можно, а талдомскому менту нельзя?! У всех, у всех – ПЕРВИЧНОЕ НАКОПЛЕНИЕ для будущей счастливой и безбедной жизни. Вот и у Леонтьева с его хозяевами началось таким образом первичное накопление. Генерал Д., как человек военный, мечтал иметь собственную армию и денег на нее не жалел. Самое смешное, что Леонтьев и тогдашний его генералитет относились к армии генерала Д., как к потешному войску. И уж никак не прогнозировали близкую войну. Между тем у Д. появилась авиация, вертолеты, танки, тяжелая артиллерия, установки «Град»…
Этого Никаноров мог бы мне и не рассказывать: мое подразделение как раз за каждым персональным танком и «Градом» по всей независимой Ичкерии гонялось. А авиация и вертолеты в первые часы войны были нашими бомбардировщиками уничтожены. Опять же, благодаря разведке.
– Умные головы из ГРУ и бывшего родного КГБ сообщают руководству: со дня на день может большой пожар вспыхнуть, – продолжал Никаноров. – Такой, что зарево на весь Юг России. В высоких кабинетах лишь руками машут. Договоримся, уговоримся, в крайнем случае купим! Да, ты помнишь, кто тогда в руководстве страны был?!
Не получив ответа на риторический вопрос, Андриан Куприянович продолжил:
– Ну а армия у генерала Д. подобралась на зависть крепкая. Почти все командиры обучались в наших же училищах. В основном в Алмаатинском общевойсковом и Владикавказском, а в них как раз горный профиль был. Плюс несколько военных моряков, артиллеристов, вэвэшников-конвойщиков много, военврачи, саперы, даже военные дирижеры были. А вот с танкистами, летчиками и вертолетчиками дела были плохи. Мало их в новоорганизованном войске. Так стали эмиссары генерала Д. по всей стране вербовать русских летчиков, танкистов, вертолетчиков и спецов радиоэлектронной борьбы. Не для войны с Россией, нет. Тогда об этом никто не заикался. Просто как инструкторов, специалистов для обучения. А армию тогда дядя Боря с харями гайдарьими под нож пустил. Тысячи, если не десятки тысяч безработных танкистов и летчиков. Многие отказывались, чуяли, чем все закончиться может, но некоторые и соглашались. А в Чечню уже тянулись бывшие советские офицеры из Эстонии, Западной Украины. Менты, таможенники местные собственную контрразведку сформировали. Тут-то самая страшная акция в моей жизни и случилась. Человек сорок набрали танкистов, почти все офицеры, всего несколько прапорщиков, и прямиком в Ичкерию на «Уралах». Что делать? Дорогу перекрывать и разъяснительную работу проводить? Поздно, да и не наш это профиль. Потому действовали, как учили. Заминировали дорожное полотно, и все «Уралы» как один – на воздух. Раненых добивать не стали, сумели эвакуировать с помощью авиации, а после, уже в госпитале, прочитали им соответствующую политинформацию. Хуже было с летчиками. Этих везли в Чечню для истребительной и бомбардировочной авиации. У парней опять ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛА. В разговоре посылают тебя на хер, а то еще и добавят, что твое время, кровопиец-гэпэушник, закончилось. Авиаторов везли поездом. Рвать железнодорожное полотно мы не стали, хотя и могли. Там другие люди ехали, гражданские. А вот высадиться с воздуха на крыши тех вагонов, где ехали к месту службы новоявленные наемники, сумели без шума и пыли. Далее бесшумное оружие, боевые ножи. На все про все меньше минуты. Этим уже никакой пощады не было… Ты сам-то, Валентин, из Подмосковья?
Я зло кивнул.
– Вот и представь, что кто-нибудь из этих майоров «первоначальных накопителей», или их учеников отбомбился по твоей деревне, – подвел черту Никаноров.
Возражать было нечего. В памяти навсегда остались Норд-Ост и Беслан. Представить, что у боевиков был бы хоть один самолет-бомбардировщик с классным летчиком…
– Почему тебя, Андриан Куприянович, кротом называют? – спросил я.
– Это уже когда Леонтьев и Глушков окончательно меня утопить решили. Как только началась первая чеченская, у меня был отличный агентурный расклад. О том, кто оружие из-за границы поставляет, валюту. Статейки, газетенки, что на имидж благородных боевиков работают. И черт меня дернул связаться с двумя американцами. Они ведь и в самом деле, скорее всего, в разведке служили, хоть и маскировались под журналистов. Ну, кое-какой информацией обмениваться стали. Исключительно по Кавказу и исключительно в дозволенных рамках. Но тут одного из моих «журналистов» убивают поздним вечером в подземном переходе метро. А второго арестовывает ФСБ якобы за шпионаж. Встречался, дескать, с сотрудником секретного управления ФСБ и выведывал у него госсекреты.
– Этим сотрудником были вы?
Невесело усмехнувшись, Никаноров кивнул.
– Не став дожидаться следствия, суда…Я использовал старые связи и рванул сюда, – пояснил Андриан. – Первого моего американского «коллегу» похоронили с почестями. Второго объявили персоной «нон-грата» и выслали из России. Мои ребята сюда ко мне подтянулись, живем вот… Но и здесь интересы Леонтьева и Глушкова с моими пересеклись.
В воздухе вновь послышался вертолетный гул, и мы с Никаноровым исчезли в укрытии. Вертолет покружил не более пяти минут, а затем удалился на юго-восток. Не прошло и трех минут, как к нам с Никаноровым подбежали двое его подчиненных, протягивая только что отпечатанные фотографии.
– Узнаешь наблюдателей? – спросил Никаноров.
Техника у полковника Анда была на уровне. Да и люди.
– Вот этот бородатый, по-моему, в розыске еще с 2000-го. Терроризм, расправы, издевательства над военнослужащими. Комендант местного концлагеря. Славянина не узнаю.
