Павел Орлов - Главное доказательство
Андрей Иванович Апальков – это мой двоюродный брат. Он, кстати, тоже в милиции работает, только на Украине – в Харьковской области. Как раз пару дней назад Андрюха мне звонил – вот и вспомнилось. Документы прикрытия в нашей системе обычно на настоящее имя не выписываются, поэтому я сам назвал Киселеву данные брата.
– Теперь пойдем – переоденемся! – командует Толя.
Я встаю с кресла и направляюсь вслед за ним в коридор, а затем в маленькую комнатушку, где нет ничего, кроме платяного шкафа, одинокого стула и ростового зеркала на стене.
Киселев оценивающе смотрит на меня, затем извлекает из шкафа темный пиджак.
– На-ка, прикинь!
Честно говоря, терпеть не могу пиджаков, галстуков и прочей дребедени, которая или что-либо сдавливает, или стесняет движения. Мне гораздо ближе свободный, спортивный стиль. Конечно, в театр, на вернисаж или на какие-либо торжественные мероприятия приходится одеваться согласно этикету – тут вопросов нет. Но в повседневной жизни отдаю предпочтение футболкам, толстовкам, джинсам [7], спортивного покроя легким брюкам и свитерам.
Однако когда я, в ожидании удостоверения, из кабинета Толи связался с Константином Михайловичем Бердником и договорился с ним о встрече на час дня, мой приятель сделался непреклонным.
– Для этой встречи придется тебя переодеть! Штаны твои еще туда-сюда, а вот верх – ни к черту.
В ответ на робкие протесты мой друг поведал, что он в Интернете как-то читал о любопытном эксперименте, проведенном американскими психологами.
Там в довольно большом городе возле пешеходного перехода, регулируемого светофором, установили скрытые камеры. Затем, в нужный момент, пускали специально подготовленного статиста, который начинал переходить улицу на красный сигнал. Машин на проезжей части при этом почти не было, так что аварийной ситуации тот не создавал, но правила все же нарушал. Задачей эксперимента было выяснить, как отреагируют на это нарушение ничего не подозревающие пешеходы. Так вот: оказалось, что, если статисту придавался имидж руководителя высокого ранга – дорогой костюм, галстук, соответствующий парфюм, элегантный дипломат и т. п. – то вслед за ним на красный сигнал устремлялось в четыре раза больше людей, чем в том случае, когда статиста рядили под рядового обывателя.
– Так что при работе с людьми внешний вид значение имеет, и еще какое, – заключил Анатолий. – Я, например, строго смотрю, чтобы мои хлопцы «дресс-код» соблюдали. Конечно, если надо проследить за кем или прослушивающую аппаратуру где-то поставить, – это другое дело. Тут одеваются по обстановке. Но если тебе с людьми предстоит встретиться, то будь любезен выглядеть подобающим образом. В этом случае ты представляешь не столько себя, сколько компанию, и твой имидж – это, прежде всего, имидж компании. А тут все должно быть тип-топ.
– Да, но.
– Никаких «но», господин Апальков! Можете считать, что это приказ.
И вот я уныло гляжу на себя в зеркало. Пиджак по тону заметно отличается от брюк и слегка маловат в плечах, но это отнюдь не самое страшное. Вот галстук – это действительно полный атас. Клоун, короче.
Однако Киселев не разделяет моего пессимизма.
– Отлично смотришься – хоть сейчас в ЗАГС. Не переживай – такие галстуки сегодня как раз в моде, так что ты одет очень даже стильно. А то ходишь, как. аспирант.
– А чем тебе аспиранты-то не угодили? – недоумеваю я.
– Да ну их. У дочери бой-френд – аспирант из университета, философский факультет. Я вот не понимаю: какая там сегодня может быть аспирантура? Это раньше – из Маркса да из Энгельса цитат повыдергивал, буржуазную философию обматерил, потом водой все это дело разбавил и на тебе – готовая диссертация! [8] А сейчас им что делать? И ведь не глупый, вроде бы, парень: из хорошей семьи, воспитанный, начитанный, поговорить с ним есть о чем. Но, как посмотришь на него – чистый люмпен. Летом – и свитер с заплатками на рукавах, джинсы драные… Чего в нем моя дурочка нашла?
– Погоди, это что – у твоей Анечки уже бой-френд имеется?! Я ж ее школьницей последний раз видел. Сколько ж ей уже?
– В мае семнадцать отметили. На первом курсе учится, в Ветеринарной академии. С детства собак любила. Ладно, пошли – закончим!
Мы с Анатолием возвращаемся в его кабинет, дабы уладить еще некоторые дела, а затем я поднимаюсь со стула. Время ехать на встречу с Бердником, которая назначена возле «Макдональдса» вблизи станции метро «Василеостровская».
– Пашка, мои ребята как раз сейчас в «Прибалтийскую» едут – иностранца охранять будут. Они тебя по пути до Большого проспекта подбросят, выкинут возле церквушки на углу Седьмой линии, а там метров сто пройдешь, хорошо?
– Без проблем.
– Ну, тогда – не прощаюсь…
Константин Михайлович по телефону описал себя достаточно точно, и узнать его не составило труда. Это был мужчина лет пятидесяти – пятидесяти трех, среднего роста, несколько полноват, но все же не грузен, и при этом довольно подвижен. Абсолютно лысый – наверняка бреет голову, дабы «не светить» лысину и казаться чуть моложе, но мешки под глазами возраст все же выдают. Судя по всему, в молодости спортом активно занимался, а потом бросил и заметно «поплыл». Причем не просто спортом, а конкретно – боксом. Многие почему-то думают, что боксера обычно выдает приплюснутый нос. Распространенная ошибка! Уши – вот на что смотреть надо. Боксера по ушам завсегда отличить можно.
Одет мужчина был как раз в том стиле, который предпочитаю я: джинсы, кроссовки, легкая футболка и свободного покроя матерчатая куртка поверх.
Мы поздоровались, я еще раз назвал себя и показал только что полученное удостоверение. Бердник лениво бросил взгляд в документ.
– А что это вдруг охранное предприятие убийством заинтересовалось? Что – прокуратура уже сама не справляется?
– Нет, прокуратура здесь вообще ни при чем. Не знаю, известно ли вам, но подозреваемый в убийстве Глебова уже арестован. И его мать обратилась к нам. Она не верит, что ее сын совершил это преступление. Вы, кстати, этого человека не знали, случайно?
– Нет, не знал. Алексей покойный про него мне как-то рассказывал, в том числе и об их неожиданной встрече, но лично мы с ним не пересекались. Только, как я понял, там же, в комнате, палец этого деятеля нашли? Улика-то, вроде, серьезная.
– Так вы в курсе. А откуда, если это не секрет?
– Домработница глебовская рассказала. Она ведь тоже в курсе всего. Я тогда к следователю подъезжал, вот с ней и встретились.
Бердник произносит все это спокойным, будничным тоном, как будто ожидал подобного вопроса. Затем он достает из кармана сигареты, закуривает и после естественно возникшей паузы аккуратно переводит разговор на другую тему:
– А вы давно частным детективом работаете?
– Не очень. Два года – даже чуть меньше.
– А до этого, вероятно, в милиции служили?
– Ну, а где же еще? – пожимаю я плечами. – Вышел на пенсию, а с моей специальностью куда еще пойдешь? Либо в службу безопасности, либо в охранную контору, либо в адвокаты. Адвокатура отпадает – у меня ж только средняя школа милиции закончена. Вот и пошел в детективы.
– Да, жить всем как-то надо. – вздыхает мой собеседник. – И что вы в данном случае надеетесь раскопать? Я, конечно, не специалист в ваших делах, но улика-то, повторяю, серьезная. Раз уж даже арестовали человека.
– А это неважно. Мы матери этого парня честно пытались все объяснить, но она – ни в какую. «Не верю, – говорит, – что мой сын мог человека убить, и все!» Ну, а нам-то что? Заказчик платит – мы работаем.
– Тоже верно. Ну, ладно: помогу, чем могу. Хотя, боюсь, что мало чем сумею вам помочь. Давайте только к Неве прогуляемся – погодка-то замечательная стоит. А по дороге и поговорим.
Мы медленно направляемся по Среднему проспекту в сторону набережной Макарова, затем сворачиваем налево по Съездовской линии и вскоре выходим аккурат к Тучкову мосту.
Погодка действительно выдалась на редкость, и, оказавшись на набережной, я с наслаждением вдыхаю влажный воздух. Не знаю, почему, но по мне Нева даже пахнет как-то по-особому. Ни Волга, ни Днепр, ни Енисей на меня так не действовали. Реки как реки. А у нашей Невы свой, неповторимый аромат. Здесь, на ее берегах, с красивой женщиной под руку гулять надо, а не со свидетелем по уголовному делу. Впрочем – кто на что учился.
– Константин Михайлович, вот вы Глебова, наверное, лучше других знали. Давайте, тогда я вас прямо спрошу: было за что его убить?
Вопрос прозвучал, вероятно, несколько коряво, но мой собеседник удивления никакого не выказал.
– Видите ли, господин сыщик, когда человек занимается бизнесом, причем занимается успешно, то есть делает хорошие деньги, то его всегда есть за что убить. За те же деньги.
– А Глебов делал хорошие деньги?
– Вопросик ваш, извините, некорректно звучит. Поэтому скажем так: достаточные, чтобы за них можно было убить.
