Юлиан Бардин - Империя страха
Долговязый Скелет несколько секунд не мог понять, что же на самом деле происходит. Когда к нему вернулось ощущение реальности и он инстинктивно рванулся в сторону каскадера — было уже слишком поздно… Чижов успел обрести вертикальное положение и вооружиться массивной хрустальной вазой для цветов.
С первого же удара добротный чешский хрусталь даже не треснул, а лишь издал мелодичный, глуховатый стон. Хотя вполне возможно, что источником шума была голова Лехи, на которую обрушилась хрустальная емкость с незамысловатыми узорами.
Леха в эту секунду был похож на оглушенного быка — широко расставив ноги, он замотал головой, как будто пытался отогнать от себя кошмарное наваждение. Он бы не задумываясь ринулся в атаку, если бы не повторный удар, от которого Леха явно потерял ориентацию в пространстве.
Саданув еще два раза по широкому лбу своего на редкость стойкого противника, Иваныч отбросил в сторону импровизированное оружие и в высоком прыжке достал долговязого ногой в челюсть.
К своему несчастью, Скелет стоял спиной к широкому окну, и настигший удар поставил точку в его судьбе. Со стороны все выглядело так, будто долговязого обмотали веревкой, противоположный конец которой был крепко-накрепко приторочен к бамперу самосвала, а в момент затрещины водитель грузовика резко сорвал машину с места.
Чижову показалось, что он наблюдает за последовавшей сценой в рапиде: вот долговязая фигура начала стремительное движение назад, натолкнулась на слабое препятствие в виде оконного стекла и, с громким треском проломив деревянную раму, растворилась в образовавшемся проеме.
Иваныч на всю жизнь запомнил эти сумасшедшие глаза и безвольно отвисшую челюсть, обнажившую два ряда пожелтевших от никотина зубов.
К звонкому грохоту рассыпающегося по влажному асфальту стекла примешался глухой, чавкающий хлопок упавшего на тротуар тела.
Выглянув в промозглую сырость, Чижов явственно различил распластавшийся под окнами труп, у головы которого растекалась теплая, парящая лужица.
— И всего-то третий этаж, — притворно удивился каскадер и, пожав плечами, закончил: — Но, как говорил один мой знакомый с ярко выраженным дефектом дикции: «Тыюк выпаэнен!»
Тем временем начал приходить в себя круглолицый Рома, и Иваныч уделил ему самое пристальное внимание. Медленно приблизившись к лежащему на спине мужчине, он пошире раздвинул его безвольные ноги и с видимым наслаждением пнул Клоуна в пах, словно школьник консервную банку.
Судорожная конвульсия пробежала по телу Ромы, и «добряк» вновь сжался маленьким комочком, шумно выпустив из себя воздух.
— Отдыхай, приятель, — оскалился Чижов и принялся методично обшаривать его карманы.
В наплечной кобуре Иваныч обнаружил пистолет импортного производства с привинченным к стволу глушителем и запасной обоймой в специально оборудованном кармашке. Бумажник Ромы хранил в себе несколько мелких купюр в американской валюте, триста тысяч рублей и удостоверение сотрудника милиции, выписанное на имя некоего Сапунова Романа Петровича.
Переложив все найденное в задний карман собственных брюк и засунув за пояс пистолет, Чижов быстро покинул негостеприимную квартирку. Он реально опасался скорого визита местных сыщиков из райотдела милиции, в который наверняка позвонили наблюдательные соседи, сообщив о неизвестном «парашютисте», вольготно развалившемся на мокрой мостовой.
Выйдя на улицу, Чижов бегло осмотрелся по сторонам — воспаленное воображение рисовало самые удручающие картины. Казалось, что за ним наблюдают множество невидимых филеров и в любую минуту может раздаться за спиной угрожающее: «Пройдемте, гражданин!»
Но на самом деле редким прохожим было откровенно наплевать на такого же, как и они, замученного извечной суетой и наскучившей бытовухой человека.
Окна квартиры, которую только что покинул Иваныч, находились с противоположной стороны дома, поэтому во дворе еще не возникло нездорового ажиотажа, связанного с остывающим телом Скелета.
Пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, Чижов торопливо зашагал прочь. Ему решительно было все равно, куда идти, лишь бы подальше от этого проклятого места.
Выйдя со двора, каскадер наконец осмотрелся по сторонам и понял, что находится в районе метро «Октябрьское поле». И тут его взгляд уперся в противоположную обочину проезжей части — приткнувшись радиаторной решеткой к ржавому, наверняка забытому хозяевами «Запорожцу», стояла его собственная «шестерка».
Подойдя поближе к машине, Ваня убедился, что она не заперта. То, что в замке зажигания не оказалось ключей, было сущей безделицей — завести собственного «зверя» он мог и ногтем, ну, в крайнем случае отверткой.
Документы привычно покоились в заднем кармане брюк, и Чижов уверенно взгромоздился на водительское сиденье.
Повозившись несколько секунд с замком, Иваныч включил зажигание, удовлетворенно отметив, что похитители побеспокоились о заправке: бак машины был полон.
Двигатель привычно взревел, демонстрируя полную готовность подчиниться воле хозяина, и машина плавно тронулась с места.
Куда ехать, он уже решил. Обратно на дачу нельзя — там наверняка его могут ждать, к жене тоже; и не потому, что они поссорились, а все по той же причине — там могли быть приятели недавних собеседников Ивана — Лехи и Ромы. Чижов направился в противоположный конец города, в Измайлово, где жил его близкий приятель.
До Ленинградского шоссе Иваныч добрался безо всяких происшествий. Развернувшись, он удачно проскочил на мигающий зеленый свет и устремился к Кольцевой, посчитав, что это самый близкий путь в это время суток.
Позади остались метро «Войковская» и «Водный стадион», слева промелькнула финская заправка «Аджип» — впереди показался гаишный пикет.
Сбавив скорость, Чижов влился в густой поток рвущихся за город автомобилей. И тут случилось невероятное: впереди раздался глухой хлопок, и машина ощутимо накренилась на бок — пробитое колесо зашелестело жеваной покрышкой по мокрому асфальту. Ничего другого не оставалось, как включить аварийку и прижаться к обочине.
Иваныч в сердцах сплюнул под ноги и вылез наружу. В другой ситуации его бы нисколько не огорчило столь малозначительное происшествие, но сейчас все нервы каскадеры были натянуты как струна. Вдобавок ко всему, к светло-желтым «Жигулям» приближался тучный инспектор с лейтенантскими погонами на широких плечах.
Делая вид, что не замечает гаишника, Чижов обошел тачку и открыл багажник, намереваясь вытащить запаску.
Здесь его ждало новое потрясение, и Ваня едва сдержался, чтобы не закричать от неожиданности — свернувшись калачиком, в багажнике лежал остывший труп того, первого нападающего, которого каскадер приголубил массивной пепельницей в своем доме. Короткие волосы трупа слиплись от свернувшейся крови, и сам он лежал точно в такой же бурой лужице.
А шаги тучного лейтенанта неумолимо приближались; казалось, еще секунда — и тот заметит необычное содержимое багажного отделения.
С почти искренней досадой Чижов резко захлопнул крышку и громко выматерился:
— Сука! Блядь, ну вечно так…
— Что случилось? — добродушно спросил инспектор, по-своему истолковав несдержанность Чижова.
Стараясь унять предательскую дрожь, Иваныч медленно обернулся к гаишнику и с нескрываемым раздражением в голосе произнес:
— Да вот, колесо проколол, а запаску оставил в гараже.
— Бывает, — по-свойски заключил лейтенант и хотел по привычке спросить документы.
Каскадер легко догадался о намерениях собеседника и решил идти в наступление привычным, давно проверенным способом:
— Слушай, командир, — рука говорящего демонстративно опустилась в задний карман брюк и в следующую секунду извлекла оттуда старенький портмоне, — может, присмотришь за тачкой, а я быстро.
В довесок к собственным словам, Иваныч наугад извлек из бумажника купюру и протянул ее гаишнику.
Профессиональным взглядом оценив достоинство банкноты, милиционер перевел взгляд на небогато одетого частника, затем мимолетным взором скользнул по ржавому железу потрепанной колымаги и спросил:
— Не много предлагаешь?
Только сейчас Чижов увидел, что держит в ладони стотысячную бумажку.
— Да, многовато, — сконфузился он, — перепутал. Так за «полтинник» присмотришь?
Лейтенант демонстративно отвернулся от Чижова и снисходительно произнес:
— Оставляй, никто ее тут не тронет, а деньги спрячь — они тебе самому пригодятся. — Инспектор медленно развернулся и зашагал прочь, направляясь к стеклянной будке поста.
Чижов мысленно перекрестился и поднял руку, привлекая внимание желающих подзаработать частников.
Спустя несколько минут он уже ехал на новенькой «Таврии», владелец которой оказался на редкость сговорчивым и словоохотливым попутчиком. Но Иваныч почти не разбирал слов, лишь изредка кивая головой, как будто внимательно слушал болтливого водилу.
