Сергей Самаров - Департамент «Х». Кибер-террор
– Присаживайтесь, Гималай Кузьмич. У нас есть свободное место, можете сегодня получить себе стол, стул и сейф, и поставить их там, где вам понравится. Хотя, возможно, к нам добавятся новые сотрудники, и тогда будет тесновато. Но по ходу разберемся.
– Мне товарищ генерал обещал выделить под складские и прочие нужды комнату через стену от вас, – объяснил Гималай Кузьмич.
– Это будет неплохо, – согласился Владимир Алексеевич. – Пока просто присаживайтесь, познакомимся. Я – подполковник Кирпичников, зовут меня Владимир Алексеевич…
Поочередно, не вставая из-за своих столов, представились и остальные.
– Ваши обязанности я вам расписывать не буду, поскольку вы человек служивый – хотя, наверное, наша служба слегка отличается от той, с которой вы раньше сталкивались. Тем не менее, за исключением организации групповых помывок в бане, все остальное схоже.
– Мне товарищ генерал предложил самому написать вариант своих функциональных обязанностей, поскольку Департамент «Х» не имеет еще собственных положений. Я тут покумекал, написал… Полюбопытствуете?
Слепаков вытащил из кармана несколько вчетверо сложенных листов бумаги. Кирпичников с трудом подавил вздох, потому что не любил читать рукописный текст, который обычно разбирал плохо. Но когда бывший прапорщик ВДВ развернул листы, оказалось, что он набрал текст на компьютере и распечатал. Это было уже проще.
– Давайте. У нас тут, кстати, демократии больше, чем в обычной армии, поэтому мы многие вопросы обсуждаем сообща. У каждого свой опыт, и он может оказаться недостающим звеном. Потому попрошу вас прочитать вслух. Кто-то что-то подскажет; от чего-то, возможно, придется и отказаться…
– Это пожалуйста, – согласился Слепаков и вытащил из кармана пластмассовую очечницу.
По тексту было видно, что группе достался в помощь достаточно опытный хозяйственник, который хорошо знаком со своими обязанностями, умеет побеспокоиться о завтрашнем дне даже в таких мелочах, на которые все офицеры не привыкли обращать внимания. Во время службы кажется, что все идет само собой и дела движутся только потому, что планета крутится и приводит в движение все остальное. Но даже тот текст, который читал Гималай Кузьмич, показывал, что у каждого большого дела существует множество незаметных вспомогательных двигателей. Бывший прапорщик ВДВ оказался одним из них.
Гималай Кузьмич читать закончил, снял с носа очки и коротко глянул на командира. Теперь уже и его командира. Тот сумел сделать только одно замечание:
– Поскольку нашей группе не положен начальник штаба, я предлагаю Гималаю Кузьмичу взять на себя расчет боезапаса на каждую конкретную операцию.
– Я не умею этого делать, – признался Слепаков.
– Я научу. Это не так сложно, как кажется на первый взгляд.
Бывший прапорщик согласно кивнул и что-то дописал от руки под набранным текстом. Майор Старогоров, как бывший командир погранзаставы, с хозяйственными проблемами был знаком хорошо, поэтому сделал несколько дополнений. Майор Ставрова с капитаном Радимовым ничего подсказать не смогли, поскольку привыкли считать подобные вопросы вне своей компетенции.
– Наверное, следует набрать заново с дополнениями и идти на доклад к генералу? – предположил Слепаков.
– Мой компьютер в вашем распоряжении. Только у меня к вам небольшая просьба. Сходу, с листа, сможете перевести первый абзац текста на испанский?
Гималай Кузьмич если и удивился предложению, то виду не подал, и начал переводить почти без запинки. К своему удивлению, Владимир Алексеевич понял почти все, за исключением отдельных слов. Но, главное, понял смысл.
– Вот у нас и дополнительные занятия по насущно необходимой нам всем дисциплине. Надеюсь, по ходу эти занятия будем продолжать и сделаем их частыми и естественными, вплоть до бытового уровня. Это должно помочь нам в дальнейшей работе, – далеко не так бегло, как Слепаков, сказал по-испански подполковник Кирпичников, но сразу же перешел на русский язык: – Я, кажется, все правильно сказал?
– Не совсем, но понятно, – Гималай Кузьмич невозмутимо, как терпеливый учитель школьнику, объяснил ошибку подполковника в употреблении определенного артикля «el». И не забыл поочередно посмотреть на остальных офицеров на случай, если кто-то еще пожелает проверить свои знания испанского языка. Но они, прекрасно понимая, что могут запутаться при произнесении даже простейших фраз, в разговор вступать не намеревались.
– И поторопитесь с положением, Гималай Кузьмич, – сказал подполковник Кирпичников уже без попыток перейти на испанский. – После обеда у нас серьезные теоретические, а потом и практические занятия; вам тоже необходимо будет на них присутствовать. Значит, все дела следует закончить раньше…
На теоретических занятиях группа занялась изучением основной темы предстоящей операции. Не целей и задач, а пока только темы, которая вызвала необходимость провести саму операцию. То есть офицерам оперативной группы предстояло наконец узнать, что и где они будут делать.
Руководил занятиями, как это было и перед прошлой операцией, в которой участвовало только три человека, профессор Иван Иванович Иванов. И начал он с того, что вынужден торопиться.
– Вы, должно быть, уже знаете, что наша нынешняя операция называется «Проект «Конкистадор». Название, могу вас смело уверить, вовсе не означает, что вам предстоит искать Эльдорадо и уничтожать бедных индейцев. На вас даже не возлагается миссионерская функция приведения индейцев к христианству. Название операции связано исключительно с местом проведения, а не с манерой поведения и не с задачами. Ваш аделантадо уже в курсе дела. Не знаю, довел ли он до общего сведения…
– Нет, Иван Иванович, еще не доводил, – сказал Кирпичников.
– Значит, опять придется мне… Ладно. Как обычно у нас бывает, не мы сами определяем время проведения операции «Проект «Конкистадор», а внешние обстоятельства. И потому мы вынуждены форсировать события и готовиться почти в форс-мажорном режиме. Не совсем в форс-мажорном, но близком к тому. К сожалению, группа еще не полностью укомплектована личным составом. Ожидается прибытие еще трех офицеров. Но я вынужден начинать уже сейчас, поскольку никто не знает, когда поступит команда «На старт!». С новыми членами группы, если они все же появятся, будет индивидуально работать аделантадо.
– Да, я это беру на себя, – согласился подполковник.
– Начну с предыстории. Она короткая. Значительная часть торгового экспорта России выпадает на торговлю оружием. Это то немногое, что мы еще не разучились делать, хотя тоже уже в значительной мере теряем некогда незыблемые позиции. И рискуем нести ощутимые потери в дальнейшем, если не будем предпринимать конкретных и адекватных ситуации мер. А меры эти предпринимать пора, потому что наши конкуренты на месте не сидят. Так, например, власти США всеми доступными и недоступными – я бы даже сказал, достойными и недостойными – способами пытаются помешать России продавать оружие Венесуэле. Раньше, до прихода к власти национально-патриотического правительства во главе с президентом Чавесом, Венесуэла закупала только американское оружие, и боеспособность венесуэльской армии в значительной степени зависела от своевременности поставок расходных материалов и запасных частей к сложной технике. Сейчас, благодаря сложностям в отношениях между двумя странами, американцы этот значительный рынок полностью потеряли. Но свято место, как все мы знаем, пусто не бывает, и венесуэльцы начали массовые закупки российского вооружения, причем от самых простых, таких как автомат Калашникова, которых они приобрели сто тысяч штук, до сложных, таких как боевые вертолеты-ракетоносцы, истребители «СУ» различных модификаций и, что напрямую касается «Проекта «Конкистадор», ПЗРК СА-24, обычно называемых «Игла-С», или «Игла-Супер». Вот мы и подошли к главному. Из вас кто-то имеет представление об этой штуке? – профессор Иванов вопросительно поднял голову.
– Имеем, – сказал Кирпичников. – По крайней мере, мне доводилось участвовать в учебных стрельбах. Правда, не с «Иглой-Супер», а просто «Иглой», но я не думаю, что разница большая.
– Мне тоже, – сказал капитан Радимов. – Я даже в летающую скоростную мишень попасть умудрился. И тоже из простой «Иглы». Про «Иглу-Супер» нам только рассказывали, хотя официально она уже лет пять, кажется, стоит на вооружении.
– Да, – продолжил Иван Иванович. – В скоростную мишень, насколько мне известно, попасть бывает достаточно непросто, нужен навык. «Игла» обеспечивает почти стопроцентное попадание при ведении огня по вертолетам. А по реактивным самолетам, как правило, соотношение бывает пятьдесят на пятьдесят. Это для опытного оператора. Для новичков данные еще хуже. И дело здесь не в личных снайперских данных каждого, а в обучении, даже, наверное, в общей грамотности, потому что слишком сложно навскидку рассчитать соотношение высоты полета и скорости.
