Сергей Майоров - Месть Акулы
— А какой мне смысл его нарушать?
— Многие нарушают.
— Я — не «многие» и привык себя уважать. Только мне от тебя нужен не просто устный рассказ, нам ещё придётся его записать.
— Я понимаю. И все равно…
— Верить нельзя никому. — кивнул Андрей. — Мне — можно. Так говорил папаша Мюллер из «Семнадцати мгновений…».
Девушка посмотрела непонимающе, и он пояснил:
— Кино такое было. Классика жанра. И книжка, но она мне меньше понравилась.
— Кажется, про шпионов? В школе мы этого не проходили. Или я что-то забыла? — Лаки улыбнулась с оттенком кокетства.
Смотреть на это было неприятно, но Акулов в интересах дела не стал попрекать девушку ролью, которую она сыграла в кровавой истории, и бездушием. Какой смысл читать ей мораль, апеллировать к совести? Раньше этим надо было заниматься, в детстве. Да и не ощущал в себе Андрей способностей педагога. Требовалось получить информацию об убийце, и он применил один способ. Получилось вроде бы результативно. Если бы такой вариант не прошёл, можно было бы сменить тактику, подступиться с другой стороны. Тогда бы и поговорили о совести, о гражданской ответственности, о нравственности и морали. Много бы о чём поговорили, но теперь в этом не было надобности.
— Я и сам из школьной программы помню только роман Льва Толстого «Майна и вира»… — Отвечая на кокетливый взгляд, Акулов сдержанно улыбнулся.
* * *Волгин и Фадеев приехали в отделение спустя два часа после того, как Акулов закончил оформлять показания последнего из свидетелей.
— Что вы так долго копались? — спросил он Сергея.
— Тростинкина осмотр проводила. Сам знаешь, как с ней обычно бывает. Половину времени она тратит на то, чтобы перегрузить на кого-нибудь свою часть работы, а когда это не получается, то начинает придираться к мелочам и портить окружающим настроение. Сейчас она потребовала, чтобы я притащил понятых с улицы — соседи, дескать, люди заинтересованные, к тому же их потом придётся допрашивать…
— Ну и что? Где написано, что это запрещено?
— Я ей сказал то же самое, да без толку. Она даже отказалась начать осмотр без понятых — а какой нормальный человек, случайно проходивший мимо дома, согласится потратить четыре часа для того, чтобы удовлетворить Ритино самолюбие, а потом поставить закорючку в протоколе?
— Она в тебя просто влюбилась.
— Она? В меня? Не издевайся, для тонких чувств я слишком стар и давно не красив.
— Заканчивай прибедняться, такой старый дуб, как ты, ещё пошумит и борозды не испортит… У меня есть хорошие новости.
— Да я вижу, ты весь просто светишься.
— Будешь обижать меня — ничего не скажу.
— Прости, пупсик. Я забыл, что ты такой нежный. Рассказывай, я буду молчать.
— Никиту забил некий Дима Софронов, семьдесят пятого года рождения.
— Кто такой?
— Временно не судимый.
— Оригинальная формулировка!
— Моё собственное изобретение. Ни по каким нашим учётам парень не значится, работает администратором клуба «Позолоченный ливень». Его смена начинается в двадцать часов, так что скоро можно будет поехать и взять Димона за жабры.
— Если он уже не добежал до канадской границы.
— Вряд ли. Когда он уходил из квартиры, Никита был ещё жив. Разве что позвонил кому-то из знакомых, поинтересовался результатами спарринга. Но я думаю, что он этого не сделал.
— Могли ему позвонить, порадовать «чистой победой».
— Могли… Однако я почему-то уверен, что он появится в клубе. Домой он пока что не приходил, но Лаки меня сразу предупредила, что у него была назначена встреча, о которой он с самого утра вспоминал.
— Не нравится мне в людном месте устраивать заваруху. Хорошо, если он спокойно ручки протянет, а если начнёт быковать?
— Не начнёт, — уверенно вступил в разговор Игорь. — Мне в этом клубе приходилось бывать, так что проблем не возникнет. Директор кое-чем обязан нашей конторе. Лишь бы Софронов пришёл на работу, а уж там не оплошаем.
— Что собой представляет эта забегаловка?
— Забегаловка? Хм! У тебя зарплаты не хватит, чтобы туда «забежать». Кружка российского пива стоит в «Ливне» почти десять баксов, я уж не говорю про горячие блюда. Заведение для молодёжи, которой некуда девать отцовские бабки. Между прочим, пользуется бешеной популярностью. Неужели не слышал? Все заезжие звезды там выступают, даже иностранцы, но у них и своя шоу-программа на высшем уровне. Такие девочки танцуют! Я специально с вами поеду, чтобы на них лишний раз посмотреть.
— Меня смущает название, — усмехнулся Волгин. — Может, не стоит туда соваться? В вопросах секса я консерватор и, если начнут ко мне приставать, могу не сдержаться. Застрелю кого-нибудь, придётся потом извиняться…
— А что такое? — Акулов перевёл недоуменный взгляд с деланно озабоченного Волгина на Фадеева, который понимающе усмехался.
— Андрюхин, ты отстал от жизни. В определённых кругах «Золотым дождём» называют такую разновидность полового акта, при котором один партнёр писает на морду другому, и оба от этого тащатся.
— Тьфу, бл… У нас в тюрьме это называлось иначе. И уж тот, который оказывался внизу, никакого удовольствия не получал.
Волгин сел за стол, подравнял стопку листов, исписанных напарником. Фадеев, оценив её толщину, прокомментировал:
— Сразу заметно, Андрей, что ты по работе соскучился. Я за месяц трачу меньше бумаги, чем ты — за какие-то пару часов.
— Когда вопрос состоит в том, чтобы «приземлить» достойного человека, мне не сложно вспомнить алфавит. Если очень приспичит, я напишу даже стихами. По крайней мере, белыми. Серёга, почитай объяснение Лаки, оцени свежим взглядом: может, я чего упустил.
— Как тебе удалось её разговорить? — спросил Волгин, просматривая шапки документов, чтобы отыскать нужный бланк.
— Элементарно, Ватсон. Хватило двух ударов по почкам.
— А если серьёзно? Ты сам-то ей веришь?
— Проверим — узнаем. Но я не думаю, что она врёт. При виде такого мужчины, как я, ни одна женщина не может устоять. Все говорят правду и ничего кроме правды, а когда деловые вопросы кончаются, начинают молить о свидании.
— Жаль, тебя сейчас не слышит Ермакова. За такие слова она бы тебе глаза вырвала с мясом!
— Садист ты, Волгин. Глаза с мясом! Я бы такого даже придумать не смог, а что касается Маши, то она прекрасно знает специфику моей работы и по пустякам не ревнует… Что такое, котик? Привидение увидел?
Волгин отложил «Объяснение», которое начал читать, и чертыхнулся:
— Да, город тесен!
— Что случилось? Лукерья — твой внебрачный ребёнок? Значит, это ты, сатрап, наградил её таким именем? Столько детей наплодил, что в справочнике нормальных имён уже не осталось, пришлось выбирать из старославянского календаря? Знаешь, Волгин, я давно подозревал в тебе что-то такое, что-то чуждое нашей идеологии. Жаль, не успел написать в партком.
— Лаки — дочка Шершавчика. Если бы ты внимательнее листал ОПД, то наверняка бы это запомнил. С ней разговаривал Катышев, я потом хотел девчонку найти, но не смог — они уже сменили адрес.
— Что? А… как же фамилия?
— Знаешь, пупсик, общение с малолеткой отрицательно сказалось на твоих умственных способностях. Для благозвучия она взяла фамилию матери. Лукерья Гладкостенная! Представляю, какие насмешки одноклассников ей пришлось терпеть в школе. Не удивительно, что она пропускала половину занятий: в слове из четырёх букв делает пять ошибок, мог бы и сам это заметить, если бы ты думал о деле, а не пялился на чужие коленки.
— Свои разглядывать неинтересно. И потом, она же была в брюках…
— Зато у тебя хорошее воображение. Как Людмилу Борисовну звали, не помнишь — Иванцова! Между прочим, и суток не прошло с тех пор, как мы с ней расстались.
— Фамилия слишком распространённая… Чёрт! И что теперь? Я про отца, естественно, ничего и не спрашивал. Позвать девчонку?
Волгин подумал и отрицательно покачал головой:
— Не будем все валить в одну кучу. Как я понимаю, контакт у тебя с ней нормальный? Значит, пообщаемся в другой раз. Кстати, как ты собираешься Снежану отмазывать? Насколько я понимаю, это было одним из условий вашего договора?
— Повесим все на покойника. Согласен, что это не очень этично. Зато дёшево и практично. Никите уже всё равно, а мы человеку поможем. Тюрьма не пойдёт Снежане на пользу… Кроме того, задержим Софрона, а Никите, я думаю, даже с того света будет приятно понаблюдать за этой картиной. Снежана скажет, что Никита дал ей бумажку с порошком, которую она не разворачивала и не интересовалась, что там находится.
— Прокуратуре такая голимая ложь не понравится.
— Куда им деваться? Девчонка скажет, пять свидетелей подтвердят. Пусть думают что хотят, но с точки зрения УПК состав преступления в действиях Снежаны отсутствует.
