Стивен Хантер - Крутые парни
Естественно, он этого не сделает. Он нервничал, как только начинал просто думать о подобном исходе дела. Если бы Лэймар знал, о чем он сейчас думает, то он убил бы его за такие мысли. Лэймар был сейчас всемогущим божеством, он требовал такого же послушания, как жестокий Бог Ветхого Завета.
Он снова выглянул в окно.
— Это было бы очень легко сделать, не правда ли, Ричард? — раздался сзади мягкий голос Лэймара. От неожиданности Ричард подпрыгнул на месте. — Ты так быстро пугаешься, Ричард. — Лэймар беззвучно рассмеялся. — Тебе было бы нелегко на это решиться, правда?
— На что, Лэймар?
— Ты же знаешь. Надуть нас. Бросить. Сбежать. Да признайся же. Ты думал об этом, я знаю.
— У меня не настолько отважная натура.
— Да, я знаю это. Я видел это с самого начала. Но я все изменю. Клянусь тебе в этом, Ричард. Ты держись меня. Я не смогу сделать тебя богатым и вряд ли сделаю тебя свободным, но я сделаю тебя мужчиной. Ты веришь мне?
— Да, сэр, — ответил Ричард.
— Перестань называть меня «сэр», мой мальчик. Я ведь не полицейский. Я твой друг, Ричард. Твой единственный настоящий друг. Ты веришь мне?
— Да, Лэймар.
— Ты не любишь убийство, правда?
— Не люблю.
— Сынок, это означает только одно — ты воспитывался не в таком месте, где росли Лэймар и Оделл. Там, где рос Лэймар, надо каждый день драться, иначе у тебя отнимут все, что у тебя есть. Мне это не слишком нравится, я не настолько ублюдок и негодяй, чтобы получать от убийства удовольствие. Но мужчина должен делать то, что он должен делать, чтобы сохранить свою семью. Ты понимаешь меня?
— Да.
— Это хорошо. Это очень хорошо.
Нет, все было как раз очень плохо, потому что в свете фар показался почтовый ящик, стоящий на обочине шоссе и отражающийся в гудроновом покрытии дороги. За почтовым ящиком простиралось пшеничное, начинающее уже желтеть, поле. На почтовом ящике было написано одно простое слово: Степфорд.
— Ну вот мы и приехали на вечеринку, — сказал Лэймар.
* * *Ричарду выпало сыграть свою первую роль.
— Как только эта старая фермерша увидит меня, она сразу бросится к телефону и позвонит шерифу графства, не ниже. В моей морде есть что-то такое, чего почти все пугаются. А ты, Ричард, совсем другой, на тебе нет татуировок, у тебя тело, как у девушки, видно, что ты и мухи не обидишь. Поэтому в дверь будешь стучать ты. Когда войдешь — впустишь нас, а потом твоя задача — сделать так, чтобы старик не успел схватиться за оружие.
Они проехали половину дороги, ведущей к ферме, и остановились. Ричарду был хорошо виден дом, свет в его окнах. Дом стоял посреди скотного двора, рядом с домом высился то ли амбар, то ли коровник. Все вместе очень смахивало на рождественскую открытку. Ричард предпочел бы видеть здесь нищету, хоть какие-нибудь признаки сельского декаданса, это позволило бы ему оправдать то, что задумал Лэймар. Но, увы. Нищеты не было. Все выглядело очень красивым и богатым, в облике двора и дома была какая-то продуманная небрежность. Ферма была очень похожа на потемкинскую деревню.
Оделл отстал. Он должен был появиться в арьергарде у Лэймара, замыкая колонну атакующих. Было около десяти часов вечера. Почему это старики не ложатся спать, ведь уже так поздно.
— Т-ты не убьешь их, если в этом не будет нужды? — спросил Ричард.
— Клянусь тебе, что нет, — сказал Лэймар. — Я не такой подонок. Но ты понимаешь, нам нужно его оружие. Представь себе, что нас догонят легавые. Что нам делать? Возвращаться в тюрягу? Чтобы ниггеры нас прикончили? Они прикончат и тебя. И даже Оделла. Ну уж нет, сэр, мы не можем допустить, чтобы это произошло.
— Хорошо, ты меня убедил.
— Можешь положиться на меня, — заверил его Лэймар.
Фигура Лэймара растворилась в темноте. Ричард стоял один, среди ночной тьмы, тяжело дыша, слыша, как в кронах деревьев завывает ветер и как то тут, то там раздавался пронзительный крик какого-нибудь маленького животного, слышалась какая-то возня. Среди ночи мелкие твари тоже дрались и умирали за право жить. Ночь была безлунна; небо, как пшеничное поле колосьями, было усеяно звездами. Они падали с неба, как огненный дождь, и мерцали, как мелкие, размером с булавочную головку, вспышки древнего огня. Ричарду захотелось помочиться, но он не смел ослушаться Лэймара. Он сосчитал в уме до трехсот и пошел к дому Степфордов.
Приблизившись к дому, он увидел старина, который сидел в кабинете, окруженный чучелами убитых им животных; у стены Ричард увидел стеклянную пирамиду с оружием. Нигде не было видно пожилой женщины, но в окне второго этажа голубым светом отражался от потолка экран телевизора.
Он помолился, чтобы в доме не оказалось внуков или других гостящих родственников.
Он постучал в дверь. «Может, они окажутся умнее, чем мы рассчитываем, — подумал Ричард. — Кто же открывает дверь незнакомым людям темной ночью в наше неспокойное время. Может быть, они догадаются вызвать шерифа или возьмутся за ружья и выгонят вон незваных гостей». Он постучал еще раз, молясь о том, чтобы ничего не произошло. Дверь широко распахнулась.
— О, привет, — сказала пожилая женщина.
— Э-э, привет. Видите ли, я учитель рисования из Оклахома-Сити, у меня сломалась машина, я бросил ее на дороге недалеко от вашего дома. Может, вы позвоните в ремонт автомобилей. Я подожду у двери и не стану заходить.
— И будете торчать тут на холоде, да вы что, я даже слушать этого не хочу. А ну, заходите в дом. Тоже, придумал глупость — он подождет. Как бы не так. Входите, обогрейтесь, а пока разберетесь с ремонтом вашей телеги, может, и кофе выпьете?
В открытую дверь неслышно, как кошка, проскользнул Лэймар. Его огромное тело, казалось, поглотило пожилую женщину. Он зажал ей рот, она не успела даже вскрикнуть. Лэймар приставил лезвие к ее горлу, и Ричард отчетливо увидел, как блестящая сталь вдавилась в белую, дряблую старческую кожу. Она судорожно всхлипнула, ее полные отчаяния глаза встретились с глазами Ричарда. Во взгляде старухи, в ее широко открытых от ужаса глазах была мольба о пощаде. Ричард вздрогнул и отвернулся.
Дом сотрясся от двух громовых ударов, и Оделл, снявший по какой-то неведомой и причудливой прихоти рубашку, с мокрыми, откинутыми назад рыжими патлами вломился в прихожую с топором в рунах. Он остановился, посмотрел на потолок, завыл, как воют, глядя в небо, волки, и Ричард, придавленный к полу странным обаянием происходящего, со сладким ужасом наблюдал, как из груди охваченного восторженным экстазом Оделла рвется этот страшный крик, все тело громадного ребенка содрогалось в каком-то диком экстазе. Все демоны его души оказались на свободе, и он носился по комнатам в сумасшедшем танце. Оделл ворвался в кабинет, где старик, взглянув на него, впал в странное оцепенение, а затем съежился, словно ожидая удара от этого полуобнаженного огромного мужика с топором.
— Оружие, Ричард, — скомандовал Лэймар. Ричард кинулся к пирамиде. Его остановила стеклянная дверца. Внутри, сверкая, лежало бездействующее до поры сокровище. Ричард разглядел желтые и зеленые коробки с патронами, аккуратно сложенные в углу шкафчика. Он подергал за ручку, но пирамида оказалась запертой. Это его озадачило, но недоумение улетучилось, как только стекло взорвалось перед ним дождем осколков. Оделл изо всех сил шарахнул по пирамиде топором.
— Откыл, — сказал Оделл, еще раз со всей своей исполинской силой взмахнув топором. Ричард отпрянул, следующий удар снес дверцу с петель, и Оделл жадно схватил со стойки длинноствольное ружье и коробку с патронами и начал лихорадочно вставлять в ствол красные гильзы. Хорошо смазанный ствол щелкнул с каким-то маслянистым звуком, когда Оделл выпрямил ствол и передернул затвор.
— Уки вейхь! — приказал он, но старик не подчинился. Он сидел на месте, его тело сотрясала крупная дрожь. Он был буквально поражен шоком от сознания того, что какие-то несколько мгновений полностью искорежили его жизнь.
Лэймар опрокинул старуху на пол и подошел к пирамиде посмотреть на добычу.
— О черт, — процедил он сквозь зубы. — Это же дробовики! Дробовики! У тебя есть пистолеты? Едрена мать, да что с тобой творится, старый говнюк?
В остервенении он пнул ногой пирамиду. Потом, остыв, взял со стойки ружье, зарядил его и, подняв стволом кверху, выстрелил.
Раздался оглушительный, ужасный грохот.
Ричард никогда не слышал, как вблизи стреляют из огнестрельного оружия. Гром выстрела больно ударил его по ушам. Боже, как громко! С потолка на Лэймара, улыбавшегося от сознания своей очередной победы, дождем посыпалась штукатурка. Оделл весело кружил по комнате, время от времени круша топором предметы обстановки. Оба старика, прижавшись друг к другу, сидели на диване. Женщина плакала на плече своего старого мужа.
В этот момент Лэймар обернулся к ним.
— Я-то думал, что ты охотник, а ты, оказывается, просто старый мудак. Ты!Я с тобой говорю. Ты что, хочешь, чтобы я выдрал кишки из твоей старой сучки? Отвечай мне, козел!
