Виталий Гладкий - Кровь за кровь
– У тебя губа не дура… – осторожно улыбнулся Плат. – Идея, конечно, заманчивая. Однако, имеется одно "но".
– Думаешь, нас замучит совесть? Чудак человек… Да у этого Завалихина, похоже, бабок валом. Не обеднеет. Я почему-то не думаю, что он их заработал своим горбом.
– Не в этом дело…
– Боишься, что он узнает кто его подоил? Ну и хрен с ним. Пока Завалихин раскумекает что почем, мы будем кушать ананасы на Карибах и охотиться на акул. Пусть попробует нас оттуда выковырять. Лично я патриот, но пусть меня родина простит за легкий флирт с дальним зарубежьем. Если честно, то она не очень меня любила, но я, как человек благородный, обязуюсь часть позаимствованных у Завалихина денег перечислить в какойнибудь детский дом. И даже не буду претендовать на пенсию по старости.
– Проблема заключается в том, что мы не знаем за какими банками числятся эти счета.
– Ну, блин, невезуха! – Я выдал и еще кое-что, покруче. – Вот так всегда: поманит госпожа Удача косынкой – и ищи-свищи ветра в поле. Рожденный ползать летать не будет… – От расстройства меня даже пот прошиб. – А может мы этого Завалихина… того?.. – осторожно спросил я. – Прижмем сукиного сына по всем правилам спецопераций – расколется, как миленький. Уж я постараюсь…
– Нет! – резко сказал Плат. – Ни сам не буду этого делать, ни тебе не позволю. Даже если мы сейчас поссоримся и разойдемся навсегда. А если Завалихин даже не подозревает о тайне бумажника? И в его поисках руководствуется совсем иными мотивами? Что тогда?
– Ты прав… – Я сморщил кислую мину. – Не стоит нам бить горшки из-за денег. Вынужден признать, что меня занесло. Извините, ребята. Может, я и стал на войне кровожадным, но не на столько, чтобы пытать невинного человека. Резонно.
– Потому мы отдадим бумажник Завалихину и забудем о нем. Навсегда. И чтобы ни пара с уст! Никому. А полученные от него деньги оприходуем по всей форме.
– Зачем!? – в один голос воскликнули я и Маркузик.
– Не нравится мне эта история. Я ведь потомственный мент и гнильцу чувствую всеми фибрами и жабрами души. Мне неизвестно откуда растут ноги в странных похождениях бумажника, но я почти уверен, что он когда-нибудь всплывет на нашем пути как дерьмо в проруби. Мы должны быть готовы к тому, что официальные органы могут нас потревожить в связи с этим лопатником. А потому в бумагах агентства должно быть все чисто и законно. Чтобы нашу контору не заподозрили черт знает в чем.
Мы с Марком переглянулись, подумали чуток, и молча кивнули в знак согласия. А что было делать?
Завалихин явился в сопровождении серого неприметного человечка, который стал дожидаться его на улице, в подворотне. Конечно, наш клиент не сказал, что прибыл на рандеву не сам. Но нам и не требовалась его откровенность – в то время, когда мы рыскали по городу в поисках ценной пропажи, неугомонный Маркузик подсуетился и установил на четвертом этаже нашего здания две замаскированных миниатюрных видеокамеры, благодаря которым улица хорошо просматривалась с конца в конец. И пока мы разговаривали с Завалихиным, Марк записывал обстановку снаружи агентства.
При виде бумажника глаза Завалихина стали круглыми как у совы. Его правая рука непроизвольно дернулась вперед, чтобы побыстрее схватить столь желанную вещь, и только железное самообладание позволило ему сохранить лицо, как говорят восточные люди, и остаться недвижимым монументом солидного делового человека.
– Ваш? – коротко спросил Плат.
– Да, – кивнул Завалихин. – Должен вам сказать, я восхищен вашей оперативностью и профессионализмом.
– Спасибо, – невозмутимо поблагодарил Плат. – Это наш бизнес, всего лишь.
Слова Сереги наш загадочный клиент принял как намек, и тут же полез в карман за "зеленью".
– Пятьсот, как и договаривались. – Завалихин подвинул деньги к Плату и осторожно, будто боясь обжечься, взял в руки бумажник.
– Если у вас появятся еще какие-нибудь проблемы нашего профиля – милости просим, – сказал Серега и поднялся, давая Завалихину понять, что "аудиенция" закончена.
Тот тоже встал и пожал Плату руку. Сидя на своем диване, я наблюдал за нашим уже бывшим клиентом как кот за мышью. Знает Завалихин о тайной закладке в бумажники или нет? Вот вопрос, вогнавший мне шило в мягкое место и сделавший уютный диван жесткой неудобной скамьей для пыток.
Однако все мои старания пропали втуне. Если Завалихину и была известна большая ценность находки, то все равно он даже глазом не моргнул, достаточно небрежно засовывая лопатник в карман костюма – того самого, с зашитым разрезом на подкладке.
Небрежно кивнув на прощание в мою сторону, наш клиент величаво понес свою полосатую от волос плешь к выходу. Едва за ним закрылась входная дверь, как мы с Платом, не сговариваясь, бросились в комнату Маркузика, к экранам мониторов.
Завалихин шел, не оглядываясь, шагал неторопливо, но уверенно, всем своим видом подчеркивая обыденность момента. Знает или не знает!?
– Непростой господин… – задумчиво сказал Плат. – Но лучше нам о нем забыть.
– Ты, кстати, хотел навести о Завалихине справки в своем бывшем ведомстве. Мне кажется, учитывая полученная нами информацию по бумажнику, стоило бы прощупать его до самого донышка.
– Нет! – резко отрубил Плат. – Забудь об этом, Сильвер. Теперь уже я категорически против всякого шороха в нашем стогу. Да, я был не прав, когда намеревался попросить своих приятелей поискать в картотеке досье Завалихина – если, конечно, оно там присутствует. И спасибо вам, что вы меня вовремя остановили.
– Почему не прав? Лишние знания не всегда обременяют человека.
– А потому, что у таких людей, как наш клиент, везде есть глаза и уши. И из-за дурацкого любопытства мы можем попасть в такой переплет, что небу станет жарко. Уж поверь мне.
– Это в том случае, если он действительно очень крутой.
– Я почти не сомневаюсь, что Завалихин очень серьезный человек. И мне бы очень не хотелось с ним поссориться.
– Ладно… – Я тяжело вздохнул. – Миллионера из меня не вышло, пойду снова ямки рыть.
Моя голубая мечта в который раз помахала мне крылышками.
Плат и Маркузик переглянулись и как-то невесело засмеялись…
Серега сложил бумаги в папку, завязал тесемки и с удовольствием потянулся.
– Все, баста! – Он зашвырнул папку в сейф. – Нужно брать секретаршу и бухгалтера. Иначе у меня крыша поедет от всех этих формочек и форм отчетности. Многочисленное племя чиновников наплодили столько всяких циркуляров, что в них сам черт ногу сломит.
Чтобы в них разобраться, нужно иметь даже не высшее бухгалтерское образование, а по меньшей мере степень кандидата околовсяческих наук.
– Насчет секретарши ты это правильно придумал… – Я плотоядно ухмыльнулся. – Подбор стоящей кандидатуры можешь доверить мне. Я не подведу.
– Пустить козла в капусту? – деланно ужаснулся Плат. – Только через мой труп!
– Хорошо быть начальником… – Я поменял позу и улегся поудобней. – Правило первое – босс всегда прав. Правило второе – если он не прав, посмотри правило первое. Между прочим, мы договорились о равных паях в агентстве. А это значит, что в перспективе я могу претендовать на твой трон. Дашь порулить, а?
– Тебе прямо сейчас отдать печать и ключи от сейфа? Сильвер, если мы поменяемся местами, я тут же пойду в церковь и поставлю благодарственную свечу какому-нибудь угоднику. Ну как, по рукам?
– Плат! – возопил я. – Не шути так над юродивым! Если я закопаюсь в бумагах, мне хана.
Ты у нас голова – тебе и вожжи в руки. Вот если кого пришибить – тогда другое дело.
Впрочем, у тебя рука тоже дай Бог…
– Льстишь?
– Не без того… – Я изобразил монашеское смирение. – Ласковый телок два вымени сосет…
Плат принял эффектную ораторскую позу – наверное, чтобы в очередной раз поупражняться в красноречии с назидательным уклоном, но в этот момент неожиданно резко и требовательно подал голос звонок входной двери. Мы недоуменно переглянулись, застигнутые врасплох на самом интересном месте нашей дружеской дискуссии, а затем, спохватившись – вдруг у нас появился еще один клиент, к которым мы уже начали привыкать? – дружно встали со своих мест. Пока Серега приводил в порядок одежду /босс должен всегда выглядеть на уровне/, я пошел отворять запертую дверь. По этому поводу мы в свое время немного поспорили, но в конце концов единодушно сошлись во мнениях: у нас не агентство по продаже недвижимости, предполагающее полную открытость и доступность, а специфическая организация, которая в перспективе может вызвать в некоторой части населения нашего города отрицательные эмоции. Потому лучше держать постоянно дверь на замке, а ушки на макушке – береженого Бог бережет.
Я посмотрел в глазок – и не поверил увиденному: на тротуаре стоял собственной персоной Боб Стеблов и его ненаглядная Сосиска! Вот это номер…
С такой скоростью я открывал засовы впервые. Марк обещал снабдить входную дверь электрическим замком, открывающимся при помощи переносного пульта, чтобы лишний раз не поднимать свой зад без особой нужды, но рабочая запарка по установке охранной сигнализации отодвинула его замыслы на второй план. И мы каждый раз громыхали массивными железяками, которые можно увидеть лишь в тюрьмах, испытывая определенную неловкость перед посетителями. Впрочем, мне кажется наши состоятельные клиенты относились к подобным мерам предосторожности весьма благосклонно и проникались к О.С.А. еще большим доверием.
