Ультиматум предателя - Андрей Михайлович Дышев
Игнат замолчал, покрутил головой, схватился за горло, словно ему стало трудно дышать. У меня в голове не укладывалось то, что услышал от этого человека. Я был наивным и беспечным, когда позволял себе шутить с бандитами. Я не знал, на что они способны и не чувствовал той опасности, которая от них исходила.
– Что им было надо от вас? – спросил я.
– Не знаю… Нет, мы им не были нужны. Они хотели заполучить яхту. Они вообще не разговаривали с нами, стреляли и всё… Я от страха тогда совсем голову потерял, кинулся в машинное отделение, забрался под ось и дверку за собой захлопнул. Как зверь, который в норе прячется. Потом слышал, как они обыскивали яхту, как спускались в машинное отделение. Я был уверен, что меня рано или поздно найдут, и уже простился с жизнью. Но они, наверное, заглянули в умывальник и пересчитали зубные щетки. А там было только три щетки, у Тимофеича зубов не было, ему щетка не нужна. Вот они и решили, что на борту больше никого нет.
– Они заводили мотор?
– Нет, ни разу.
– А солярка в баках есть?
– Полные баки! Когда Гарик заправлялся, я его еще спрашивал, зачем так много? А он говорит: чтобы наша свобода ни от чего не зависела… Что ты хочешь – у него денег было полно.
– Ты слышал, о чем они говорили?
– Нет, не разобрал. Голоса слышал, но приглушенно: бу-бу-бу. Потом научился их различать. Догадался, что среди них есть женщина. Кажется, их всего пятеро?
– Четверо.
– А потом я услышал новый голос, твой. Я сразу понял, что это человек для банды чужой. Молил Бога, чтобы это оказался пограничник или милиционер. Потом, правда, я понял, что ошибся. Я слышал, как на тебя кричали, как стреляли. Значит, пленник…
Он вдруг замолчал, приложил палец к губам и обратил полный ужаса взгляд на потолок. Над нами кто-то ходил – неторопливо, размеренно, вкрадчиво, словно часовой на посту. Некоторое время мы молчали, глядя на потолок. Лицо Игната были перекошено от напряженного ожидания какого-то кошмара. Вскоре шаги затихли.
– Я боюсь, – прошептал Игнат, продолжая пялиться вверх. – Боюсь, что они нас услышат… Тогда нам конец…
Его страх передался мне. Я поднял с пола гаечный ключ. Если сжать его в руке, вес кулака увеличится на килограмм. Можно просто двинуть ключом по темечку. В общем, какое-то оружие у нас было. Добровольно расставаться с жизнью в мои планы не входило.
Чтобы приободрить несчастного Игната, я опустил руку ему на плечо. Он вздрогнул, опустил глаза, облизал губы.
– Ты думаешь, у нас есть шанс отбить у них яхту? – прошептал он.
– Отбить яхту – вряд ли. А сбежать, пожалуй, сможем… Ты рассказывай дальше. Что они делали той ночью?
– Вверх дном все переворачивали. Двигали мебель, кричали друг на друга.
– Может, искали деньги? Гарик с собой много денег взял?
– Думаю, что много. Когда мы маршрут составляли, он выбрал самые крутые рестораны Побережья, в которые собирался нас сводить, и так определил места для стоянок, чтобы к ресторанам было ближе. И хвастался всю дорогу: что, говорит, желаешь выпить и покушать? Сейчас кому надо позвоню, и нам прямо на борт доставят и омаров, и лангустов, и лучшие коньяки… Ты думаешь, эти изверги из-за денег моих ребят замочили?
– Возможно, – ответил я.
– Нелюди, – пробормотал Игнат. – Из-за каких-то поганых денег…
– Мне не понятно, почему они уже два дня стоят на месте? – спросил я. – Чего ждут? Чтобы нагрянула милиция?
– А какая тут милиция? – пожал плечами Игнат. – Открытое море. До берега далеко. Режь, бей, стреляй – никто не услышит. Денег срубили, теперь отдыхают, расслабляются.
– Не очень правдоподобно, – заметил я. – Представь себя на их месте. После всего, что здесь произошло, ты смог бы расслабиться?
Игнат встал, на цыпочках подошел к лестнице, посмотрел вверх.
– Знаешь, приятель, – сказал он, медленно приближаясь ко мне. – Мне трудно представить себя на их месте. Я бы никогда не смог убить человека. А ты? Ты смог бы?
Я тоже встал. Оказывается, мы с Игнатом были почти одного роста.
– Ну, скажи, смог бы? – допытывался Игнат, и от волнения у него задрожали губы.
– Успокойся, – посоветовал я ему.
– Успокоишься тут, – пробормотал Игнат, опуская глаза. – Меня тошнит от крови. Хочется сойти с ума, чтобы забыть весь тот кошмар, чтобы выдавить его из души, и никогда больше не воспринимать чужую смерть как свою собственную… У нас был праздник. Мы ушли далеко в море, чтобы нам никто не мешал, и чтобы мы никому не мешали. И что же? Уже и на море мало места? Кому Гарик сделал плохо? В чем Тимофеич провинился? Что происходит в этом мерзком мире, скажи!?
На его глаза навернулись слезы. Плечи вздрогнули. Игнат закрыл лицо руками, замычал, как от боли. Я усадил его на трубу.
– Ну-ка, возьми себя в руки, – жестко сказал я. – Нас теперь
