Катание на яхте в бархатный сезон - Андрей Михайлович Дышев
– Стой! – скомандовал Глеб.
Он взял мешок, перекинул его через плечо и вышел из машины.
Следом за ним я поднимался по тропе между кривостволых можжевельников и сосен. Горячий воздух был напоен запахом хвои. Пронзительно трещали цикады.
– Запоминай дорогу, – не оборачиваясь, сказал Глеб и у пенька свернул в сторону. Теперь мы шли по камням. Подул ветер. Я увидел впереди дымчатую синь моря. Еще несколько шагов – и мы остановились на краю обрыва, рядом с одиноко стоящей карликовой сосной. Я посмотрел вниз, и внутри у меня что-то сжалось. Жуткая высота притягивала.
– Будем прыгать? – спросил я.
– Именно так. – Глеб принялся выкладывать из мешка веревку, кусок красной тряпки, молоток, скальные крючья и карабины. Я молча следил за его действиями. Он затянул на себе альпинистскую обвязку, пристегнулся к веревке, свободный конец которой привязал к дереву, и стал спускаться с обрыва. Лежа на животе, я следил за ним. Метров через пять он встал на крохотный выступ и вдруг исчез. Я даже не понял, куда он подевался. Веревка, казалось, вросла в толщу скалы.
– Не спи, замерзнешь, – услышал я вдруг за своей спиной и даже вздрогнул от неожиданности. Обернулся. Глеб стоял сзади меня и снимал обвязку.
– Ты как здесь очутился?
– Обыкновенная промоина, – ответил он. – Дождевая вода просверлила. Вот щель за деревом видишь? Иди, примерь ее на себя.
За деревом, среди камней, зияла черная дыра. Я с трудом протиснулся в нее. Опустился с головой, нащупал ногами опору, пролез на несколько метров вперед по узкому лазу и вышел на балкон, прикрытый сверху козырьком – таким гладким, отшлифованным водой, что казалось, был сделан человеческими руками. Конец веревки Глеб привязал к скальному выступу каким-то хитроумным узлом.
Я вернулся к Глебу. Его замысел все еще не доходил до меня.
Тем временем, он освободил веревку от дерева, привязал к ней карабин, положил его на самый край обрыва и накрыл сверху булыжником. Затем извлек из мешка другой моток веревки, один конец снова привязал к дереву, другой сбросил вниз, а посредине слегка закрепил на двух металлических штырях, которые воткнул в щель между камней. Красную тряпку он разорвал на узкие лоскутки и привязал их к веревке. Получилось обыкновенное ограждение, какие натягивают перед опасными обрывами, чтобы любопытные не подходили к нему слишком близко.
– Глеб, – сказал я, – ты так ловко сооружаешь эту конструкцию, будто бы уже когда-то делал это.
– Было дело, – сказал он, нахмурился и протянул мне обвязку. – Надевай!
Я надел это странное приспособление, напоминающее снаряжение парашютистов, только без парашюта, Глеб проверил, подтянул замки, подвел к краю обрыва и сказал:
– Теперь вытаскивай из-под камня карабин.
Я вытащил.
– Пристегивайся… Так, хорошо. А теперь прыгай вниз.
Я внимательно посмотрел на Глеба.
– Ты уверен, что это обязательно нужно делать?
– Уверен. Зато во второй раз будешь прыгать, как настоящий самоубийца – никто не догадается.
И я прыгнул. Не могу сказать, что это удовольствие из приятных, но свободное падение продолжалось недолго, веревка натянулась, ремни обвязки впились мне в тело, и я повис над пропастью.
– Отлично! – крикнул сверху Глеб. – Теперь выбирайся на балкон.
Я ухватился руками за каменный выступ, подтянулся и очутился на балконе. Отсюда я не видел Глеба, как и он меня.
– Все это, конечно, замечательно! – крикнул я. – Но в чем смысл всего этого?
– А смысл, – ответил Глеб, – в веревке, которая висит у тебя перед глазами.
Я взял в руку толстый плетеный шнур, нижний конец "перил", которые натянул перед обрывом Глеб, и только тогда почувствовал ту страшную силу, которая сейчас была в нем.
15
Опаснее всего будет на подъеме, думал я, подъезжая к казино. Если движок заглохнет, то они меня догонят.
"Мерс" тихо булькал на холостых оборотах. Я поставил его так, чтобы не нужно было разворачиваться. Две "Тойоты" уткнулись передками в клумбу. Пока их заведут и развернут, я выиграю две-три минуты.
Распахнул тяжелую, обитую бронзовым литьем дверь. В маленьком сумрачном фойе, напротив огромных зеркал, не было никого, кроме них. Позвякивая связкой ключей и насвистывая похоронный марш, я бодро приблизился к бритоголовым. Один из охранников, тупорылый, громко чавкающий жвачкой, привстал со стула, преграждая мне дорогу.
– У нас только в костюмах… – начал было он, как вдруг челюсть его прекратила двигаться, и он уставился на мое лицо. Узнал! Тут же вскочил и второй. Они оба переглянулись.
Для меня это было равнозначно выстрелу стартового пистолета. Я буркнул "Пардон" и круто развернулся к выходу.
– А ну-ка постой! – крикнул мне один из них, но я уже вылетел на улицу.
Черт подери! Напротив моего "Мерса" тормознул синий "Джип", преграждая дорогу, и я несколько раз нервно ударил кулаком по сигнальной кнопке. Водитель очень неспеша принялся отъезжать назад, я понял, что охранники, выскочившие из дверей, всего через секунду выволокут меня из машины, и дал задний ход. Что-то затрещало, машину тряхнуло, и через газон я выехал на пешеходную дорожку. К счастью, отдыхающих было не так много – время полуденной сиесты, и я смог развить приличную скорость. На перекрестке выскочил на новосветское шоссе и погнал по трассе. Зеркальца заднего вида, разумеется, в кабине не было, и мне приходилось все время оборачиваться назад. Сначала мне показалось, что я прилично оторвался от своих преследователей, но очень скоро увидел, как ко мне прочно приклеился "хвост" – серебристая "Тойота". Расстояние между нами стремительно уменьшалось, хоть я почти вдавил педаль акселератора в пол, и старина "Мерседес" старалась изо всех своих хилых лошадиных сил. На повороте у крепости нас уже отделяло всего три-четыре метра. "Тойота" посигналила. Я от злости на машину врезал кулаком по "баранке". Как назло впереди меня медленно подъезжали к стоянке два туристских "Икаруса". Сейчас будут сворачивать влево, к крепостному барбакану, подумал я, и окончательно закроют всю дорогу.
Едва "Икарусы" притормозили и замигали поворотными огнями, я дал газ и пошел на обгон автобусов с левой стороны. "Икарус" закрывал дорогу, и мне остался узкий проход, через который я успел проскочить в последнее мгновение. Автобусы дико засигналили, водитель, высунувшийся из окна, проорал матерную тираду, но моя старая кляча уже вырвалась на простор, все дальше и дальше удаляясь от преследователей.
На середине подъема "Тойота" снова села мне на "хвост". Она легко обогнала бы меня и преградила путь, если бы встречная полоса в эту минуту была свободной. Мне везло, как никогда. Навстречу медленно сползал целый эскорт грузовых машин
