Дон Пендлтон - Смерть уравнивает всех
— Где Сиглия? — снова спросил он.
Стигни с укоризной взглянул на стоящего у стены.
— Джерри пытается закатить несколько шаров в лунку. Он играет в гольф, — сообщил Стигни, чуть помедлив.
Это уже лучше, подумал Болан. Черный туз был символом всесильного и недосягаемого, как сам господь Бог, палача из мира мафии, своего рода визитная карточка для ее агентов. Считалось дурным тоном выказывать любопытство к этой закрытой структуре в лоне мафии, своего рода гестапо или контрразведке в мире организованной преступности, а также к людям, служившим в ней. Это было гораздо хуже, чем неуважительно отнестись к кому-либо, стоящему на более высокой ступеньке иерархической лестницы, и намного страшнее открытой враждебности.
Не вызывало сомнений, что гладковыбритый парень возле карты на стене — законченный убийца, которому, что называется, сам черт не брат. Пиджак, скрывавший развешанное на теле оружие, буквально топорщился во все стороны. Но теперь парня словно подменили.
— Как давно вы в нашем городе, Фрэнки? — спросил он вполне дружелюбно.
— Просто проезжал мимо, — столь же приветливо ответил Болан. И, подмигнув, добавил: — Спешил на праздник Жирного Вторника.
Это вызвало взрыв хохота. Отсмеявшись, Стигни заявил:
— Мы тоже подумывали направиться туда. Сейчас я пошлю кого-нибудь за Джерри. Он уехал всего полчаса назад и скорее всего не вернется до...
Болан протестующе взмахнул рукой:
— Ладно, бог с ним. Просто я думал поприветствовать его, если увижу. Его и кого-нибудь из старых друзей. Как дела в Сент-Луисе?
— Тяжеловато становится, — ответил Стигни.
— Весь чертов город проваливается в преисподнюю, — посетовал гладковыбритый. — Пожалуй, даже весь чертов штат.
— Это губернатор виноват. У него, поди, еще молоко на губах не обсохло, а он... — безнадежно вздохнул убийца, который сам смотрелся едва ли не мальчишкой.
— В Канзас-Сити работает комиссия по делам преступлений, а в городе Ролла бушует война сутенеров, — печально поведал Стигни.
— Ну, — успокоительно заметил Болан, — надеюсь, после Жирного Вторника дела пойдут на лад.
— Конечно, — со смехом поддакнули ему.
— Думаю, вы быстро со всем этим разберетесь, — подытожил Болан.
— Мы тоже так думаем, — кивнул Стигни и тотчас добавил: — Хотя в основном мы все уже сделали. Теперь осталось убрать кое-какие лишние концы. — Он слегка кивнул в сторону карты. — Тут среди нас появились кое-какие недотепы, которые уж чересчур суют нос, куда не надо. Вот мы и подумали: чикнем их по-тихому, тише, чем падает снег, ну, ты понимаешь, да и дело с концом. Никто бы ничего и не узнал, все шито-крыто. А теперь Джерри что-то засомневался. Слышал, наверное, об этом Маке Болане, о всех его художествах? Шуму от него — страх! Похоже, дело запахло настоящей войной, вот так.
«Этот Мак Болан» подошел к карте Нового Орлеана и его пригородов и принялся разглядывать ее. Булавочные головки и метки в виде крестиков отмечали места, где были совершены либо намечены убийства. Болана это мало удивило.
— Как идет набор? — небрежно поинтересовался он.
— Вполне прилично, — радостно заверил Стигни. — Сегодня набрали тридцать человек. Ожидаем, что к вечеру прибудут еще тридцать или сорок.
— Это сколько же у вас получится стволов? Штук сто — сто двадцать пять?
— Да, вроде этого.
— Хорошие ребята?
— Неплохие.
Парень за столом снисходительно хихикнул:
— Годятся для передней линии атаки. На этих улицах трудно сыскать классных ребят.
— Почему? Нам дали сразу нескольких из района Мобила Пенсакола, — заспорил с ним гладковыбритый.
— С таких же дерьмовых улиц, — отозвался третий с тихим ржанием.
Пора было отправляться в путь.
— Ладно. — «Фрэнки» высокомерно оглядел собравшихся. — Скажите Сиглии, что я непременно вникну в эту «проблему» Болана. Может, оставлю его себе — на потом...
— Отлично придумано! — воскликнул Стигни. — Воткни ему в задницу звездно-полосатый от нашего имени! Не давай ему спуску, Фрэнки!
— Джерри страшно разозлится, если узнает, что мы не послали за ним, — произнес гладковыбритый. — Он, наверняка, захотел бы с вами встретиться.
— Скажи, что встретимся на Жирный Вторник.
Парень широко заулыбался:
— Будь спокоен, Фрэнки, передам слово в слово.
Болан махнул им на прощанье рукой и вышел.
Этому парню с гладко выбритым лицом не стоило тревожить Джерри.
Палач прямиком направился в местный гольф-клуб. Он решил сам передать новость... но только по-своему.
Глава 12
В гольф-клубе на конторке администратора стояла табличка «Ушел на обед». Рядом лежала книга записи на игру. Болан взял ее и принялся листать.
Судя по всему, игроки предпочитали совсем ранние утренние часы. После этого следовал перерыв до десяти утра, и только на одиннадцать сорок пять значилась компания «Джексон Ко».
Болан изучил площадку для игры в гольф, прикинул, как далеко могли уйти играющие за истекшее время, после чего вернулся к своему боевому фургону и отправился в объезд игровой территории. Узкая дорога шла параллельно площадке для гольфа. Проехав некоторое расстояние, Болан свернул с дороги и двинулся напрямки по пересеченной местности.
В симпатичном соснячке он остановился, вышел из машины и занял удобную позицию, откуда открывался прекрасный вид на метку для восьмой лунки.
Расстояние было около пятисот ярдов. Он установил оптическое оборудование и вывел дальность на отметку 480.
Сейчас ему больше всего подходил «уэзерби» МК. IV — тяжелое оружие, издававшее при стрельбе такой грохот, что было слышно на расстоянии в тысячу футов.
Горизонтальная дальность стрельбы составляла 400 ярдов — именно на таком расстоянии отклонение пули вниз практически равнялось нулю. Сверившись с таблицами, Болан откорректировал положение снайперского прицела, измерил скорость ветра и решил не делать поправку на него.
После чего он разбил на сектора территорию, прилегающую к лунке для мяча, еще раз внимательно оглядел лужайку, прикидывая возможные помехи на пути пули, а также вероятные отходные маневры приближающейся мишени, и только после этого принялся ждать.
Перед его мысленным взором неожиданно возникли Стигни и вся развеселая бригада его каннибалов. Также вспомнились Ваннадуччи, Карлотти, Ланца и прочие «джентльмены» из новоорлеанского клана; Сиглия, мечтающий прибрать к рукам всю «империю»; наглая шайка из Сент-Луиса и мощная нью-йоркская коалиция... Да, Болан знал всех своих врагов. Отлично знал.
Они отнюдь не были семьями, как их часто называли, и уж тем более не братством друзей.
Если здраво рассуждать, Болан был не худшим врагом мафии. Точно так же не худшими врагами были и люди из федерального бюро расследований, комиссии по делам преступлений или все полицейские вместе взятые.
Наихудшим врагом мафии была сама мафия.
Пока не появился Болан, кланы мафии боялись друг друга больше всего.
Эдакий семейный ад!
Уж коли искать сравнения, они все скорее напоминали свору диких собак. Собак, которые сообща загоняют добычу, а затем грызутся друг с другом за каждый неподеленный кусок. Для этих ублюдков главное — отхватить самую большую долю или занять главенствующую позицию на избранной территории. Ради этого они готовы на все: и на тотальное предательство, и на бесстыдный, систематический обман, и на массовые убийства себе подобных.
Сбившись в стаю, они культивировали в себе наиболее гнусные черты человеческой породы. Они деградировали, все эти парни, следуя дремучей философии каменного века, ставящей перед каждым единственную проблему — выжить, пусть даже ценой чьей-то жизни.
Люди каменного века, по иронии судьбы попавшие в нашу эпоху...
И кто-то должен был остановить их.
Конечно, было много доводов против похода Палача, и Болан внимательно выслушал их. Иного способа одолеть мафию он не видел. Проблема мафии стояла перед официальными органами не первый день и не первый год. Она возникла еще задолго до рождения Болана, когда Несс и его федеральные агенты начали первые нападки на чикагскую мафию. С тех пор минуло более сорока с лишним лет, а проблема как была, так и осталась, более того, со временем она приобрела особенный масштаб и сделалась почти неразрешимой. Эти новоявленные «люди каменного века» запросто хозяйничали в судах, законодательных органах и приемных губернаторов. В их руках имелись рычаги давления на Конгресс, а теперь даже поговаривали насчет того, нет ли у них беспрепятственного доступа в Белый Дом.
В итоге весь этот разношерстный сброд превратился в некое «невидимое второе правительство государства», как его называли, и Болан прекрасно понимал, что это не преувеличение. Он также знал и о «маленькой Уолл-стрит», весьма больно бившей по народному хозяйству, и нельзя было исключить, что в обозримом будущем столь беспринципные выходцы из каменного века создадут и «невидимый второй финансовый институт Земли».
